Царица русского кутюра. Окончание
Вся статья на моем авторском сайте
Октябрьская революция, казалось, подвела черту под всей её жизнью. Роскошный особняк на Тверской был реквизирован новой властью. Когда её ателье ликвидировали, Надежда Петровна продала дом на Тверском бульваре, чтобы расплатиться с поставщиками и персоналом, остальную часть денег вложила в Народный банк. Семья Ламановых-Каютовых из роскошного особняка вынуждена была перебраться сначала в особняк Чижовых (Еропкинский пер., 2, кв. 3), а потом в квартиру № 4 в доме № 4 по Еропкинскому переулку, которую впоследствии уплотнили, оставив Надежде Петровне лишь комнату.
Дом в Еропкинском переулке, 4
Сама бывшая «поставщица двора Его Императорского Величества» вместе с мужем в 1919 году подверглась аресту. Никаких обвинений ей предъявлено не было, однако она провела в Бутырках два с половиной месяца и вышла на свободу только по ходатайству гражданской жены Максима Горького — актрисы Марии Андреевой, её давней клиентки.
Ей шел 58-й год. Казалось, будущего нет… Оставалось только выживать, обслуживая запросы жен наркомов и партийных вождей, которые, вопреки коммунистической идеологии и всеобщей разрухе, хотели выглядеть как можно более буржуазно.
Но пожилая, ограбленная женщина, полная творческих идей, не пожелала стать никому не нужным «осколком старого мира». После освобождения неутомимая художница продолжает свою творческую деятельность. Каютов поступил на службу в ВСНХ, а потом в Госстрах СССР (1923), где проработал до самой смерти.
В Петрограде питались кониной и хлебом из глины и опилок. Из бархатных портьер и скатертей с успехом шили выходные платья. У Тэффи есть потрясающий фельетон «Наша весна», в котором писательница подробно описывает, как выглядят демисезонные наряды петербуржцев под весенним солнышком: «идите и смотрите, какие у всех сделались воротники. То, что зимой было бобром, котиком, скунсом, теперь стало мокрой собакой, ошпаренной кошкой, зайцем, затравленным сворой борзых. Мокрые грязные звери, зверьки и просто домашние животные с общипленными боками и обтёртой шерстью разгуливают по улицам».
Так же описывает 1918 год ученица Гумилёва, Ирина Одоевцева. Она не позволяла себе выйти из дома без перчаток и шляпки в тон к платью. А на новогодний бал в Дом искусств является в бальном платье матери, перешитом собственноручно, в перчатках до плеча и со страусовым веером — и при этом совершенно голодная, грязная и замёрзшая, так как добираться ей пришлось по темным улицам, а казённый обед по талонам из-за приготовлений она пропустила. Носили то, что осталось от лучших времён. Лучшие времена закончились этак году в 1914—1915-м, с началом Первой мировой войны.
Редколлегии женских журналов создавали видимость не только существования пролетарской моды, но и призывали читательниц к творчеству. В 1918 году петроградский журнал «Жизнь искусства» объявил конкурс на эскизы лучших моделей одежды «нового типа», напечатав для затравки несколько «буржуйских» рисунков и несколько советских. Редактор посоветовал внимательней присмотреться к западным образцам, чтобы понять, что модно в мире, но никак не следовать им. Европейская мода считалась вычурной и полной излишеств; да и само слово «мода» было под запретом и классово чуждым. Советская одежда, по мнению экспертов, должна была стать красивым и практичным синтезом прозодежды и народного костюма. Но массовое производство одежды разлажено настолько, что одежду либо перелицовывают сами, либо при помощи портних. Покупательницы побогаче обращаются в дорогие ателье на Кузнецком Мосту, где всегда можно достать парижское или лондонское платье за безумные деньги.
Так что обнаружившаяся в Бутырке Ламанова, жаждущая работать и жить в советской стране, стала настоящей находкой для партии. На пятьдесят восьмом году жизни Надежда Петровна стала советским модельером. С 1919-го она начала работать при отделе художественной промышленности Наркомпроса РСФСР Главнауки, возглавила учебно-производственную мастерскую Современного костюма и одновременно работала инструктором по художественному моделированию при секции «Игла», организовала 3 выставки. С 1922 года Ламанова — член Академии Художественных наук.
Оживление экономики после окончания Гражданской войны позволило ей открыть в своей скромной квартирке в Еропкинском переулке частную мастерскую. Из помощниц при ней остались только две сестры. Работать приходилось с тем, что было под рукой — холстиной, солдатским сукном, льняными полотенцами, занавесками и даже стёгаными одеялами…
Модели Ламановой
Грубые дешёвые ткани диктовали новый стиль — конструктивизм (предельная простота линий) и обращение к теме фольклора и народного костюма. Модели Ламановой удостоились специального диплома на I Всероссийской художественно-промышленной выставке в 1923 году. Диплом Государственной Академии Художественных Наук был присуждён за: «а) Оригинальный творческий замысел, 2) использование материала, указывающее на высокое мастерство, в) за тонкую и гармоническую красочность; г) за логически упрощённое построение костюма, дающее возможность массового производства, д) за обстоятельное и точное исследование по распределению труда, ведущее к сокращению часов работы исполнителя».
К изумлению организаторов, в зале оказался Луначарский, актёры кино и театра, художники и писатели. Демонстрировать модели мастерской Наркомпроса согласились самые стильные и красивые женщины из творческой элиты: актрисы Александра Хохлова, Лиля Брик, её сестра Эльза Триоле. Всех связывал один небольшой секрет: их обшивала сама Ламанова. Дефиле прошло с оглушительным успехом. Модели демонстрировали платья для работы, отдыха, для дома и торжественных вечеров...
Актриса Александра Хохлова в платье от Ламановой. 1924
Когда же показ завершился, актрисы подошли к окнам, приняли заранее придуманные позы, и по сигналу портьеры раздвинулись, яркий свет из окон залил всю улицу Петровку, а изумлённые прохожие увидели в окнах застывших красавиц в невиданных костюмах. Говорят, тут же прибежали журналисты, а толпа заполнила всю проезжую часть и ближайший переулок.
Платье по мотивам народного костюма. Лиля Брик и Эльза Триоле
Но несмотря на оглушительный успех мероприятия, ни один из этих костюмов так и не поступил в массовое производство.
В 1925 году Надежда Петровна Ламанова и Вера Игнатьевна Мухина совместно издают альбом «Искусство в быту», где представлены простые модели, которые без труда могла сшить себе любая женщина.
Лист из альбома «Искусство в быту» (1925)
А затем неожиданно оказалось, что её экспериментальные разработки находятся на самом пике тенденций мировой моды.
Советские деятели искусства вовсю готовились к Парижской выставке 1925 года, на которой новое государство должно было показать старой Европе свои способности в области культуры. Ламановой поручили руководство секцией моделирования одежды и попросили организовать настоящий показ советской моды в Париже — это при полном отсутствии каких бы то ни было наработок и остром дефиците тканей.
Павильон СССР на Международной выставке современных декоративных
и промышленных искусств в Париже
Настоящим помощником, готовым поддерживать все начинания любимой тётки, стала племянница — Надежда Макарова, одарённый модельер и впоследствии первый руководитель Московского дома моделей.
На международной выставке декоративных искусств и художественной промышленности 1925 года в Париже коллекция, созданная под руководством Надежды Ламановой, была удостоена 3-х наград, в том числе Гран-При «за национальную самобытность в сочетании с современным модным направлением». Костюмы Ламановой из русских полотенец произвели настоящий фурор.
Модели Ламановой в Париже
Ламанова обогнала, с одной стороны, основоположницу свободной моды Коко Шанель; с другой — старинного друга Пуаре; а с третьей — своих бывших клиенток, русских эмигранток, открывших свои Дома мод в Париже. И эта победа была своеобразным символом: дело в том, что к славянским вышивкам и льну француженки обращались исключительно из культурологических исканий, а Ламанова шила из мешковины, потому что другой ткани просто не было!
Успех молодит, окрыляет. Надежда Петровна открывает Студию художественного производственного костюма, в надежде создать школу моды в Советской России. В 1926-27 годах художник создаёт ряд моделей по мотивам творчества народов Севера, за что на юбилейной Выставке искусств народов СССР 1927 г. получает отзыв признательности за инициативу выявления художественного творчества народов Севера и Дальнего Востока.
В эти годы она выступает на страницах журналов со статьями о теоретических основах искусства моделирования. «Париж, — напишет она, — даёт нам только фасон, но этого ещё мало, чтобы человек был красив, а фасон – лишь придаток моды. Однако люди-то все разные, и что идёт одному, то на другом сидит как на корове седло… Нет уж! Людей надобно одевать каждого по-разному, соответственно их привычкам, их характеру, их фигуре… Особенно – женщину, которая самой природой назначена украшать человеческое общество!»
Знаменитая формула Ламановой «для чего создаётся костюм, для кого, из чего», которую она выдвинула как девиз творчества художников костюма, впервые была опубликована в Женском Журнале №1 1926 года. Она полагала: «Мода нивелирует людей, не считаясь с особенностями и недостатками их телосложения... Но всякий человек, несмотря на все недостатки его тела, от природы или от образа жизни, имеет право быть гармоничным…».
Она предлагает отказаться от излишней вычурности, не злоупотреблять декором, драпировками на талии, избавиться от длинных юбок, от широких лент-поясов, от асимметричных «хвостов». В целях экономии она предлагала максимально укорачивать юбки — чуть ниже колена: в Париже такая длина стала нормой лишь года четыре спустя. Нужно было сделать «новые платья» понятными для простых женщин, украшать костюмы народными вышивками.
Интересно описывает метод Ламановой Ниссон Абрамович Шифрин:
«Превосходный мастер костюма Н. Ламанова обычно исходила из того, что материю нельзя насиловать. Чтобы получить нужную форму, она не мельчила и не дробила ткань. Она так искусно укладывала, драпировала, что, распоров швы самого сложного костюма, можно было увидеть, что он сделан из цельного неразрезанного куска материи».
Однако попытка сделать советскую моду частью европейской культуры была обречена на провал.
В 1928 году началось свёртывание НЭПа и генеральное наступление на «частника» во всех сферах экономики. Мастерскую Ламановой закрыли, а саму её лишили избирательных прав «как кустаря, имеющего двух наёмных мастериц». Но прекраснейшие характеристики, данные ей театром, руководством Академии художественных наук и другими организациями, спасают её от унизительного клейма лишенки, в 1930-м её восстановили в избирательных правах, и она смогла продолжить работу. Так, например, в 1930 году Ламановой по заказу был выполнен бесплатный проект по созданию пионерских костюмов.
1930 год. Международная выставка пушнины в Лейпциге. Надежда Петровна делала часть выставки мехов для Лейпцига совместно с Верой Игнатьевной Мухиной.
Зато в 1931 году (предположительно) умирает муж Надежды Петровны — Андрей Павлович Каютов. Обстоятельства смерти неизвестны. Есть предположение, что его арестовали и расстреляли.
Она нашла в себе силы жить дальше, но с новаторскими идеями больше не выступала. Охотно работала только в театре, где по-прежнему могла творить, работая в разных стилях и с разнообразными фактурами. Станиславский называл ее «почти единственным специалистом в области знания и создания театрального костюма», «Шаляпиным в своём деле».
Актрисы МХАТа в платьях Ламановой
Софья Станиславовна Пилявская (1911—2000) — советская и российская актриса театра и кино, вспоминает о том, как Ламанова шила платья актрисам МХАТ:
«В начале 1935 года стало известно, что летом, во время отпуска, предполагается послать из Москвы первую актёрскую шефскую бригаду для обслуживания Дальневосточной армии командарма Блюхера. Когда мне предложили участвовать в этой бригаде, я с радостью согласилась. <...>
Перед отъездом Надежда Петровна Ламанова сшила всем женщинам вечерние туалеты из крепдешина, выкрашенного в разные цвета: у Лабзиной розовый, у меня лимонный и т. д. (Всё это шилось в мастерских театра за казённый счёт, а по приезде мы выплачивали в рассрочку очень незначительными суммами.)».
Ламанова вернулась в МХАТ в качестве консультанта по костюму и конструктора и работала для спектаклей «Женитьба Фигаро», «Пиквикский клуб», «Гроза», «Анна Каренина», «Борис Годунов» и др.
«Женитьба Фигаро»
Под её руководством или при ее участии были также выполнены костюмы для первых советских фильмов: «Аэлита» (1924), Цирк» (1936), «Александр Невский» (1938).
Любовь Орлова в платье от Ламановой в фильме «Цирк»
Портрет героини фильма «Александр Невский»
Методы работы у Надежды Петровны не изменились — все те же многочасовые «натурные» сеансы, непререкаемый диктат... Как-то раз перед ней, уже почти 80-летней женщиной, на третьем часу примерки лишилась чувств молоденькая актриса, будущая Народная артистка России Кира Николаевна Головко. Очнувшись, она с изумлением увидела, что все костюмеры суетятся не вокруг неё, а возле Ламановой. Та же презрительно морщилась и заявляла: «В жизни больше никогда и ни за что... Да что за мода такая — сознание терять, чай не в корсете стоит!» Девушка поняла, что ей надо подняться и попросить прощения — иначе примерка будет с треском провалена, а играть ей придётся абы в чём. Через полчаса уговоров и извинений Надежда Петровна смилостивилась.
Несмотря на возраст, Надежда Петровна оставалась элегантной, стильной дамой, не позволявшей себе ни малейшей небрежности в туалете.
Ламанова
Однажды, перед самой войной, она с улыбкой сказала своей подруге, скульптору Вере Мухиной, что, наверное, скоро умрет, потому что у нее остались всего две капли «Коти» (марка духов). Грустная шутка сбылась.
В старости
События последних дней жизни и обстоятельства кончины Надежды Ламановой долгое время оставались невыясненными. Вокруг её смерти ходило немало легенд.
По одной из наиболее популярных версий, Ламанова опоздала к пункту сбора артистов и сотрудников МХАТ, которые должны были 14 октября 1941 года отправиться прямиком из Камергерского переулка в эвакуацию. Коллеги не дождались Ламанову и уехали без неё. Надежда Петровна, добравшись до места сбора, увидела только запертые на замок двери. Она бросилась в Большой театр, с которым также сотрудничала, но по дороге, в сквере перед театром, скончалась от сердечного приступа.
По другой версии Ламанова скончалась прямо на ступеньках Художественного Театра.
Ещё по одной версии Ламанова опоздала из-за того, что шла вместе со своей младшей сестрой Марией Петровной, которая медленно ходила. Журналистам в этой связи очень полюбилось сравнение Ламановой с «забытым» Фирсом из «Вишнёвого сада». Забыли великого модельера.
Свет на обстоятельства смерти Ламановой проливают телеграмма и письмо её младшей сестры Марии Петровны Терейковской, отправленные Вере Мухиной.
По свидетельству Марии Петровны, у Надежды Петровны накануне смерти часто случались недомогания. В понедельник 13 октября Ламанова, очевидно, ждала решения об эвакуации (каждое такое решение выносилось индивидуально).
Отправившись утром 14-го числа в театр вместе с Марией Петровной, они обнаружили, что артистов уже эвакуировали, а им даже не сообщили.
Не сложно понять, каким ударом для Ламановой стал поступок театра, работе в котором она посвятила 40 лет своей жизни. Приступ, приведший к смерти, случился с Надеждой Петровной на следующий день, когда она вместе с Марией Петровной шла к Дмитровскому метро, чтобы ехать на дачу:
«Спускаемся вниз по Дмитровке. И как раз против амбулатории большого театра она просит у меня нашатырь, я даю пузырёк, а она поднесла его, понюхала и упала мне в ноги. Я старалась поднять, повернула на спину, зову её, а она уже не отвечает».
В телеграмме Мухиной Мария Петровна сообщила:
«Пятнадцатого Надюша внезапно скончалась моих руках».
Это были три дня (14—16 октября 1941 года) знаменитой московской паники. Из города бежало всё, что могло двигаться, в городе царил хаос. Тело Надежды Петровны пришлось кремировать. Урна была захоронена рядом с мужем на 3-м участке Ваганьковского кладбища.
Участок кладбища на схеме
На сегодняшний день состояние захоронения — запущенное. Его обнаружили только в 2010 году. В могиле покоится шесть человек:
Второе захоронение — 1941 год — Надежда Петровна Ламанова. Правая часть могилы, самая нижняя надпись на каменной табличке.
Захоронение Ламановой и членов её семьи
8 ноября 2015 года в социальной сети Facebook была инициирована акция по объединению людей, неравнодушных к судьбе Ламановой и историческому наследию российской моды. Целью объединения стало не только приведение захоронения в надлежащий вид, но и проведение мемориальных мероприятий, которые бы помогли познакомить широкую публику с именем великого русского модельера.
Но воз и ныне там. Правда, памятные мероприятия проводятся. Благоустройству могилы препятствуют некие юридические сложности.
В дневнике Надежды Петровны есть такая запись: «Я верю, что талант не пропадает никогда, и душа, наработав что-то в очередной жизни, отправляется в свое новое приключение, в свою новую жизнь».
Большое количество работ Надежды Ламановой представлено в Государственном Эрмитаже, в коллекции Александра Васильева, в музее Метрополитен в Нью-Йорке, музее МХАТ и частных коллекциях.
В наши дни новаторские идеи Ламановой стали обыденностью — миллионы женщин носят свободные платья, уже не вспоминая, что свою свободу они получили из рук Надежды.
«Костюм есть одно из самых чутких проявлений общественного быта и психологии. Одежда является как бы логическим продолжением нашего тела, у неё своё служебное назначение, связанное с нашим образом жизни и с нашей работой. Костюм должен не только не мешать человеку, но даже и помогать ему жить, радоваться, горевать и трудиться…»
Мои книги
Последняя война Российской империи (описание и заказ)
Звякнуть копеечкой в знак одобрения и поддержки Сбербанк
4274 3200 2087 4403