Вера творит чудеса.
Однажды брат Амбруазий, который исполнял обязанности келаря в обители святого Иеронимуса, что находится в провинции Сен-Требьен, выслушав наказ аббата проверить подсобные помещения, полез на чердак.
Карабкался брат Амбруазий долго и неспешно. Связка ключей на его поясе вызванивала «Anno Domini», а старая рассохшаяся лестница пыталась скрипеть как можно тише, дабы не отвлекать почтенного монаха от благочестивых раздумий.
Впрочем, раздумья брата Амбруазия были далеки от благочестия. Скорее, он слегка поддался греху ворчливого брюзжания и тихо про себя костерил аббата на все корки, поскольку карабкаться вверх по лестнице ему не слишком хотелось.
Ключи прозвенели несколько нот, и чердачная дверь со скрипом приотворилась.
Брат Амбруазий распахнул глаза и отчаянно перекрестился. Будучи келарем, он прекрасно знал, что на чердаке, окромя залежей освященной времен пыли, ничего быть не должно. Но этот, неизвестно откуда взявшийся сундук нагло стоял во всей свой резной дубовой красе.
Крышка резко распахнулась и, звонко чихая, на край сундука вылез диавол.
Ну, не сам диавол, конечно. Брат Амбруазий хоть и был крепок верою, да всё ж не того полёта птица, чтобы по его душу сам диавол пришествовал. Так, кто-то из бесов окаянных явился, чином много поменьше.
Ладно, чего уж там… Даже не бес.
Это был, пожалуй, самый жалкий бесёнок из всех возможных. Мелкий, плешивенький, с корявыми рожками. В руках он держал тоненькую дермантиновую папочку. Бесёнок только-только хотел что-то сказать, но узрев перед собой монаха, поперхнулся и закашлялся.
Завидев на монастырском чердаке сию непотребность, первым делом брат Амбруазий осенил себя крестным знамением и прочёл краткую молитву. А уж потом, размахнувшись, связкой ключей приложил рогатого так, что тот свалился обратно в сундук. А так как брат Амбруазий, несмотря на все соблюдаемые посты, был корпуленции весьма внушительной, то бесу мало не показалось.
Всхлипывая, бесёнок робко высунулся из сундука.
- Вот ведь попал, - жалобно выговорил он. – Случайный выбор клиента, принцип лотереи… И конечно, меня, с моим-то счастьем, в монастырь забросило… Э-э-эх…
- Зачем пожаловал? – сурово вопросил брат Абруазий.
Бесёнок осторожненько выбрался из сундука, но близко к монаху подходить не решился. Он открыл свою папочку и начал объяснять:
- У нас пиар-акция…
- Не ругайся в святом месте, сатанинское отродье! – рявкнул брат Амбруазий.
Глаза бесёнка вновь наполнились слезами.
- Сами поняли что сказали? – горько поинтересовался он. – Если бы я был отродьем Сатаны… - Бесёнок мечтательно закатил глазки. – Хотя бы каким-нибудь случайным из его многочисленнейших бастардов…Эх! Был бы уже начальником отдела! В личном кабинете бы сидел, а не шлялся по всяким дурацким командировкам!!! Да разве вы поймёте?
Брат Амбруазий действительно, не очень понял, но продолжал:
- Искушать собрался? Так не найти тебе здесь поживы, нечистый!
Бесёнок яростно затряс головой и торопливо принялся объяснять:
- Реклама. Знаете такое слово? Неважно, короче… В общем, наш отдел предлагает выполнить ваши любые три желания. Без всяких условий, без всяких хитростей. Никаких ловушек! Никто на вашу душу не претендует! Просто в качестве подарка – выполнение трёх желаний.
Брат Амбруазий крепко подумал:
- Не верю, - коротко сказал он. – Как же без подвоха?
- А очень просто, - чистосердечно признался бесёнок. – Вдруг кому-то понравится, и возможный клиент уже целенаправленно обратится к нам? Вот тогда уже будем заключать сделку.
- Всё равно не желаю, - отрезал брат Амбруазий. – Проваливай отсюда, пока я на тебя крестное знамение не наложил!
- Меня уволят!!!! – взвыл бесёнок. – Ну пожелайте что-нибудь! Пожалуйста! Хоть горсть семечек!
Монах посмотрел на жалкую фигурку и хитро прищурился.
- Ладно, - неожиданно легко согласился брат Амбруазий. – Первое желание. Пусть брат эконом перестанет так храпеть по ночам. А то вся братия поутру рассказывает друг другу, что им землетрясение снилось…
- Сделано, - тут же среагировал бесёнок, прищёлкнув хвостом.
- Второе желание. Желаю, чтобы у брата архивариуса исправился почерк. Ничего в его записках разобрать нельзя. Кому такой архив будет нужен?
- Извольте. – Бесёнок вновь прищёлкнул хвостом. – Готово. Третье желание?
- А третье… Желаю, чтобы ты не мог с места сойти в течение получаса!
- Сей момент. А? Что? Ой!!!!
Бесёнок поторопился выполнить желание клиента, не особо вдумываясь. В результате он замер на краю сундука в неподвижности, подобно шерстяному изваянию. В глазах его плескался ужас.
Брат Амбруазий, не торопясь, повесил ключи на пояс, сложил руки на груди в молитвенном жесте и запел:
- Dies irae, dies illa
solvet saeclum in favilla
teste David cum Sibylla! *
Святые угодники не обидели брата Амбруазия голосом. Голос у него был. Ну, прямо скажем - голос. Да. Ещё какой голос. Громкий.
- Mors stupebit et natura
Cum resurget creatura
judicanti responsura!!!
Вот со слухом вышла неувязочка.
Но кто посмел бы упрекнуть брата Амбруазия в отсутствии веры и чувства! Он выкрикивал каждое слово так, как кричали отроки в огненной пещи, славя Господа, как кричали крестоносцы, взбираясь на стены сарацинских крепостей под градом стрел, как звенела на площадях проповедь Иоганна Таулера!
Торжественные слова лились потоком расплавленного металла.
Под потолком чердака скопилось эхо. Вокруг головы брата Амбруазия (ей-ей, не вру), вспыхивало сияние.
- Preces meae non sunt dignae,
sed tu bonus fac benigne,
ne perenni cremer igne!
Кажется, чердачная крыша разошлась в стороны, кряхтя стропилами. Брат Амбруазий пел и смотрел в ясное голубое небо.
- Huic ergo parce, Deus,
pie Jesu Domine,
dona eis requiem. Amen!!!
И в образовавшийся проём упал сноп света, прямо на неподвижно замершую фигурку рогатого бесёнка.
Брат Амбруазий перевёл дух, трижды перекрестился и огляделся вокруг, возвращаясь душой на грешную землю.
Разумеется, крыша над чердаком была целёхонька. Только вместо плешивенького бесёнка возле сундука стоял на коленях небольшой курносый парнишка в рваных штанах и неверяще смотрел на свои обычные человеческие руки.
- Чудо! – радостно проворчал брат Амбруазий.
Парнишка жалобно посмотрел на монаха:
- Как же я обратно вернусь?
Брат Амбруазий решительно подошёл к бывшему бесёнку и дружески хлопнул его по плечу:
- Оно тебе надо, обратно-то?
Паренёк прислушался к себе, и неумело попробовал перекреститься. Получилось.
- А ведь действительно не надо, - тихо сказал он. – А куда мне теперь идти?
- Зачем? – удивился брат Амбруазий. – Здесь, в монастыре оставайся. Кто ты был – никому рассказывать не буду. Рясу тебе сейчас найдём, к аббату отведу. Скажу – в послушники просится.
Парнишка чуть подумал, согласно кивнул и сделал шаг к лестнице.
- Славны дела твои, Господи, - ошарашенно прошептал брат Амбруазий, смотря в спину новоприобретённому послушнику.
На лопатках его пробивались маленькие куцые крылышки…
Никто толком не понял, откуда в монастыре взялся маленький послушник Теодорих. Неказистенький, с курносым носом, слегка горбатый, он всегда молчал. Но более исправно чем он, никто службы не посещал. И молился в любую свободную минуту.
Братия переговаривалась, что послушник молится об исцелении. Потому что горб его под рясой всё рос и увеличивался.
Однажды юный Теодорих исчез. Братия, пошушукавшись, пришла к общему мнению, что мирской зов оказался сильнее тяги к монастырской жизни.
Брат виночерпий, правда клялся, что самолично видел, как лунной ночью послушник Теодорих взлетал к небу на широко распахнутых белых крыльях, но никто ему не поверил, в особенности аббат. Брат виночерпий иногда и не такое по ночам видел.
* - «Dies irae», церковный гимн, часть традиционной формы латинской мессы