Зкс- худрук Большого театра Сергей Филин в программе «Мужики» о женщинах, справедливости и свободе

Десять лет назад коллега по цеху облил лицо Сергея Филина кислотой, после чего тот проходил долгую реабилитацию. Чтобы восстановить только его зрение, потребовалось более 40 операций на глаза, 36 из которых прошло под общим наркозом. В новом выпуске программы «Мужики» Сергей впервые рассказывает, что произошло в первые минуты после покушения, как восстанавливался после встречи со смертью и как сейчас живёт бывший балетмейстер и худрук Большого театра.

 «Он мечтал стать успешным пловцом, но неожиданно влюбился в танец. Он исполнил все мужские роли классического балета. Он покорял зрителей невероятным артистизмом, отточенными движениями в России, Европе, США, Японии и даже на Бермудских островах. Он руководил лучшими театрами России и при этом всегда был предан искусству. О закулисье Большого, о любви, о воспитании сыновей и о том, что такое прощать, народный артист России Сергей Филин», – рассказывает ведущая Светлана Андреева. 

«Сегодня самая главная моя деятельность – это моя семья. Это то, чем я занимаюсь регулярно, ежедневно, с большой любовью и с большой ответственностью. Также в мою семью входит Академия танца Сергея Филина. 

[в детстве] Я был очень сложным, потому что я не был знаком с балетом. Я не понимал, что такое балет. Особенно мало я знал о мужчинах, которые находятся в этой профессии. Поэтому я балет недолюбливал, скажем так. Я не был против балета, просто я его не знал. Я как раз тот самый случай, когда моя мама, видя, что во мне есть определённый талант, определённые способности, [привела в балет]. В чем это выражалось? Я всё время постоянно танцевал. Я не хотел этому учиться, я хотел просто танцевать! 

Почти все мои партнерши, с которыми я танцевал и делал множество спектаклей, это почти всегда была любовь. Это могла быть любовь и вопреки, могли быть разные отношения, но почти все мои балерины были те, с кем у меня были очень хорошие отношения. Иногда больше, чем дружеские, потому что у нас были какие-то симпатии. Я не говорю о каких-то любовных связях и прочем. Дружба в театре – уже понятие какое-то странное. Это не то место, где ищут дружбу или ищут справедливости. Я говорю о том, когда мы как бы уважаем, ценим и симпатизируем друг другу. Вот это очень важно. Тогда есть немножко другое доверие, совсем другое отношение. Ты по другому даешь балерине руку, она совершенно иначе вкладывает свою, это другие объятия. Я балерину, с которой у меня нет добрых взаимоотношений, не могу обнять её нежнее, чем, например, Нину Ананиашвили, с которой у меня никогда у жизни не было никакого романа. Но я любил и люблю по сей день, потому что она была лучшей партнершей во всех моих спектаклях. Я спинным мозгом чувствовал то, что она может сделать, сделает она это или нет. 

Когда я пришел в “Большой” у меня нет было плана на 5 лет. В принципе, у меня даже не было плана делать план. Я не был уверен совсем. Но я знал всех этих людей и это большой плюс, потому что, если бы я писал каждому их них письма или звонил по телефону, возможно, не всё удалось бы так как я это задумывал в своем плане. Но я, не поленившись, съездил к каждому из этих людей и поговорил с ними лично: Джон Ноймайер, Жан-Кристоф Майо и другие. Из всего плана были поставлены абсолютно все спектакли. Все до одного, кроме единственного последнего, который мы не смогли сделать. Я не буду называть причину. Просто так случилось. В этом сезоне балет Леонида Лавровского “Ромео и Джульетта” возвращается на сцену Большого театра, так что тот пятилетний план, который был задуман мной много лет назад, будет закрыт в этом сезоне.

[про нападение] Это слишком сложная история, в которой принимало участие слишком большое количество людей, которых мы не знаем, не говорим и никогда не будем говорить. Возможно, это было нужно сделать. Я так считаю, потому что другой возможности [сместить не было]. Нужно было создать серьезный прецедент. Мы со своей командой и коллективом балета делали свою работу очень хорошо и делали её лучше, чем хорошо. Поэтому сделать со мной что-либо было невозможно. Ко мне приходили люди из коллектива, это были артисты, педагоги. Они приходили и предупреждали меня: “Сергей Юрьевич, извините, но под вас копают”. Пытались каким-то образом создать такую легенду, что я приглашаю к себе в кабинет балерин и склоняю их к сожительству. Или бросаю тень обиды и не даю ролей из-за того, что они мне на дают. Чушь собачья. Если кто-то знал меня, а таких людей очень много, и, в основном, это женщины, если я кого-то хотел, об этом никогда никто не говорил. Эти женщины становились моими и, как правило, они становились моими женами. Потому что они мне нравились и это был момент влюбленности и любви. С того момента как я стал руководителем в 2008 году, никогда в моей жизни не было ситуации, когда я предложил или как-то отреагировал просто на какое-то внимание артистки. 

Меня пытались поймать на взятке. Меня приглашали очень эффектные дамы, которые за столом в ресторане или кафе рядом с Большим театром предлагали мне взять артиста, который “невероятно талантлив”. Он настолько талантлив, что за него я должен взять вот этот конверт. И, как только я этот конверт возьму и приглашу артиста, у всех нас в Большом театре появится звезда. Этим людям я говорил, что я даю вам 2 минуты взять конверт обратно, положить в сумочку, встать и красиво уйти. Иначе я вызову службу безопасности и мы узнаем всех людей, которые присутствуют в этом заведении, которые готовы решить этот вопрос. Эта дама брала конверт, клала его обратно в сумочку, вставала и незамедлительно исчезала. Больше никогда в жизни я не встречал ни её, ни этого гениального танцовщика. Как правило, это были какие-то иностранцы. Я им всегда говорил, что любого человека на этой земле, который хорошо танцует, я знаю давным-давно. Дальше у меня была взломана почта, было переписано всё, что там находилось. Потом всё это выбрасывалось в социальные сети. Получается, я никого не изнасиловал, денег не украл, не воровал, счета мои не нашли. Работает человек, но вопрос то надо было решить. Это привело к тому, к чему привело.

Справедливость понятие относительное. Восторжествовала моя свобода и то, ради чего я проделал этот непростой путь. Я для себя очень многое понял. Я, наверное, впервые почувствовал, что могу существовать без такой большой системы как Большой театр. В этом я вижу определённую справедливость, потому что искать справедливости в театр неправильное дело, потому что справедливости в театре быть не может. Но справедливость для самого себя я обрёл. Если бы я в чем-то чувствовал себя виноватым и был бы в чём-то виновен, я бы обязательно имел охранника, я бы ездил с водителем, я бы ездил на служебном автомобиле, выходил бы из служебного автомобиля сразу в подъезд. Но мне не за что держать охранника, потому что мне нужно оборачиваться назад и в этом и есть моя справедливость», – рассказывает Сергей Филин.

Программа с участием Сергея Филина из цикла «Мужики» доступна на всех социальных платформах медиаплатформы «Консерватор».