Как Макрон рассекретил разговор с Путиным.

Только тс-с-с-с! Это очень секретная информация! Раньше была в закрытом доступе на Бусти, теперь пришло время рассказать, из-за чего Макрон не может дозвониться до Путина.

Верьте али не верьте, а жил на нашей планете Макарон-Лягушатник, гранд-мэр (grand-mère – бабушка) обожатник. Был он ни стар, ни молод, ни высок, ни долог, ни чёрен, ни рус, а так себе – малютка-француз.

Служба у Макарона – болтать по телефону, на саммитах разных вещать, с трибун то и дело пищать, в опчем, трудиться – с экранов светиться. Делать вид, что нужОн не только стране, а и целой Европе вапще. Да, забыла сказать при энтом – у Франции числился президентом. Только тут неловкий момент, давайте уточним, какой из него президент. Так – подай, принеси, передай другому и дедушке доложи (ну, ты знаешь, какому).

Вот однажды Макарон думу думал и, наконец, такую штуку придумал. А надо сказать тебе, друже, что завидовал Лягушатник дюже. Доказать уж давно нету мочи, что всех круче, Макароша хочет.

Видно, гранд-мэр подсказала Макарону, что надо Путину звонить по телефону. Ну, чтобы всем говорить потом: «А я с Путиным лично знаком! Мы с ним вместе, как быть, рассуждаем и что делать, сопча решаем. Вот надысь я ему указал, чтобы Байдена в гости позвал. Дедушка мне за их встречу эту обещал дать большую конфету.

С Путиным я на короткой ноге. Как трубку возьмет, я ему: алле. Как, брат, дела? - задаю вопрос. А он вежливо так отвечает, трубку никогда не бросает, не задирает нос. Настоящий мужчина! Вот что значит опыт и дисциплина!»

Оно бы всё ничего, да Макарона куда-то не туда занесло. Он сто часов с Путиным наговорил – будто план выполнял. А потом прекратил. Нет, не потому что всех достал и трубку не берут. Выборы прошли, французы поверили, что Макарон крут. Опять президентом избрали – зачем ему теперь крутить педали?

Однако бывает, что и президент скучает. Сидит он однажды совсем в неглиже в своем Елисейском дворце.

Не Версаль, конечно, но есть телефон, вот и звонит опять Путину
Макарон.

А чтоб перед электоратом покрасоваться, в свидетели позвал журналюг штук двадцать.

Ну, ладно, помене их было, согласна, но ведь и одного на такие переговоры пускать опасно! Они ж, журналюги, на всю планету разнесут любые ваши секреты. А в Елисейском им очень рады: Макарону опять крутизну доказывать надо. Пусть увидят, как Лягушатник крутой указывает Путину, куда идти и какой ногой!

Макарон разговор начинает, Путин ему вежливо объясняет.

Путин уже давно привык, что в ЕС и НАТО никак не поймут язык самый простой и понятный. Он им сто раз одно и то же, а они глазами луп-луп и корчат рожи. Видно, в голову только едят своих устриц и лягушат. А думают всей Европой тем, что пониже - *опой. Простите за мой неуклюжий французский. Перехожу на русский.

Так вот, Макарон в трубку пищит-воет, Наполеона из себя строит. Рядом сидят журналюшки, хихикают обе подружки.

«Я ничего в твоих Минских не понимаю, но их категорически не принимаю!» - гневается Макарон в трубку, как Бонапарт перед рубкой. Тот себя так в раж возводил, чтоб врага напугать. Так и энтот так же решил Путина на испуг взять.

Ха! Нашел на кого голос повышать! Путин в такой ситуации может и послать. Вежливо так – он спокоен и вежлив всегда! Потому как служба в КГБ – это вам не ерунда. Там такие огонь-воду-трубы проходить приходилось, что никакому евро*ейскому Макарону и не снилось! Путин попрощался, сказал, что идет играть в хоккей. Макарону что делать? Говорит: «Окей!» Перед журналюшками нос задирает, поздравления принимает.

Обнародуйте, говорит, наш с Путиным разговор. Пусть видит весь мир, как я крут и востёр!

А Путин задумался и решил: терпеть это хамство уж нету сил! Надо всех этих микрончиков приструнить, чтобы поняли, как по законам надо жить. Они ведь законы не признают – свои правила пишут, и каждый раз – всего на пять минут. Из Америки пришло поветрие такое. Чуть что – говорят: «Это другое!» И всему «цивилизованному» дуют в уши, что лишь Дедушку Альцгеймера с подлизами надо слушать.