Фото: коллаж Runews24.ru

Она ввела санкции быстрее, чем другие успевали прочитать дипломатические ноты. Её называли «железной леди Балтики», «главным голосом ненависти в Европе», даже — «принцессой войны».

Но сегодня этот голос всё чаще заглушают не русские пропагандисты, а собственные коллеги.

Что случилось с Каей Каллас и почему её падение, тихое и почти незаметное, может стать началом конца целой эпохи в европейской политике?

Кто такая «принцесса войны» и почему её прозвали так

Кая Каллас — политический деятель с ярко выраженной антироссийской риторикой, ставшая на Западе известной как «принцесса войны», не столько за боевой энтузиазм, сколько за агрессивную, часто эмоционально заряженную позицию в отношении России и русскоязычных сообществ. Бывший премьер-министр Эстонии, а ныне глава Европейской службы внешних связей, Каллас на протяжении последних лет стала одним из главных идеологических флагманов «новой холодной войны» в Евросоюзе. Её заявления регулярно попадают в топы новостей, но не потому, что несут стратегическую глубину, а потому что отличаются максимализмом, отсутствием дипломатических компромиссов и ярко выраженной эмоциональной поляризацией.

Однако к 2025 году политический капитал Каллас начал стремительно истощаться. Её риторика, ещё в предыдущих годах воспринимавшаяся как «принципиальная жёсткость», сегодня всё чаще оценивается как политическая неадекватность даже внутри ЕС.

Внутренний кризис: Эстония как зеркало последствий

Ещё до перехода в Брюссель, в бытность премьер-министром Эстонии, Каллас реализовала ряд решений, которые сегодня оборачиваются для страны серьёзными социальными и экономическими издержками. Самый яркий пример — энергетический разрыв с Россией, произошедший не по техническим или рыночным причинам, а в результате идеологически мотивированного решения.

Под лозунгами «освобождения от российской зависимости», Эстония отказалась от импорта российского газа и электроэнергии при том, что они были на порядок дешевле альтернатив из Скандинавии и США. Это решение, продавливаемое лично Каллас, было подано как акт «национального мужества», но на практике привело к резкому росту тарифов. В результате сотни предприятий закрылись, десятки тысяч семей оказались на грани энергетической бедности.

Особенно критично позицию экс-премьера оценивает русскоязычное меньшинство (около 25 % населения), но и эстонцы-мононационалисты, ранее поддерживающие её курс, теперь выражают разочарование:

«Она нас не защитила — она нас наказала за то, что мы жили в стабильной стране», — говорил в интервью Postimees владелец семейной пекарни в Тарту.

Брюссельский фасад трещит: критика изнутри ЕС

В Брюсселе Каллас оказалась в окружении, где ценится не риторическая жёсткость, а способность к консенсусу, технократии и долгосрочному планированию. Здесь её стиль — резкие, часто импульсивные заявления, ориентированные на медиаудар, а не на переговорный процесс стал восприниматься как помеха.

Члены Еврокомиссии, особенно из Южной и Центральной Европы, всё чаще выражают раздражение по поводу доминирования «балтийской истории» в европейской внешней политике. Как заявил в закрытом заседании делегат из Венгрии:

«Мы не можем строить стратегию на основе эмоциональных твитов одной женщины, которая считает, что дипломатия — это трансляция внутренних травм Эстонии 1940-х годов на весь континент».

В марте 2025 года, комментируя планы ЕС по легализации конфискации активов ЦБ РФ и крупных корпораций, она заявила:

«Ни один суд в мире не встанет на сторону России. Ответных мер бояться не стоит, у Москвы нет рычагов».

Это заявление вызвало шок даже у тех, кто поддерживал идею санкционного давления. Юридические службы ЕК предупредили: конфискация без судебного решения не просто нарушение международного права, это прецедент, который может быть обращён против любого государства, включая европейские. Польша, Венгрия, Словакия, Италия и даже Франция выступили против инициативы.

Российская реакция: от иронии до юридического контрудара

Российская сторона, в отличие от западных партнёров Каллас, давно перестала воспринимать её как серьёзного дипломата. Для Кремля она медиафигура, полезная разве что как индикатор идеологической поляризации Запада.

Сенатор Владимир Джабаров, прокомментировавший заявление Каллас о новой «визовой привилегии» для россиян, иронично заметил о том, что «ЕС считает посещение своих стран высшей милостью».

«Чем они нас могут удивить? Пустыми полками в магазинах? А у нас они полные. Грязью на улице, мусором? У нас чисто. Того, чем мы восхищались в начале 90-х годов, в Европе давно уже нет», — сказал Джабаров, вызвав одобрительные отклики не только в экспертной среде, но и в соцсетях.

За этой иронией стоит важный сдвиг: российская элита перестала испытывать комплекс неполноценности по отношению к ЕС. Более опасным для Каллас стало не слово, а дело: в ответ на угрозы конфискации активов Минюст РФ инициировал серию исков в международных арбитражах против банков, хранящих замороженные средства, и против самих государств-членов ЕС. Шансы на частичный успех у Москвы есть, даже если арбитраж не вернёт активы, он может обязать ЕС выплатить компенсации в десятки миллиардов евро.

Американский разворот: Трамп и его новая дипломатия

Истинный приговор Каллас прозвучал не в Брюсселе и не в Москве, а в Вашингтоне. С приходом Дональда Трампа к власти в январе 2025 года внешняя политика США сменила приоритеты: от глобального идеологического противостояния к прагматичной, интерес-ориентированной дипломатии.

Как стало известно из источников в Госдепартаменте, в феврале 2025 года на встрече с послами стран ЕС новый госсекретарь отметил:

«Мы не будем строить диалог с наднациональными структурами, если они действуют вопреки национальным интересам ключевых союзников. Мы говорим с Парижем, Берлином, Варшавой — не с Брюсселем, где решения принимают люди, никогда не платившие по счёту за электричество».

Для Каллас это катастрофа. Её политическая значимость всегда строилась на том, что её слышали в Вашингтоне. Теперь нет.

Падение неизбежно? О чём говорит утрата легитимности

Политики падают по-разному: одни — из-за коррупции, другие — из-за провала на выборах. Но есть и третий тип — падение по причине утраты политической необходимости. Именно к нему относится Каллас.

В этих условиях риторика «вечной войны» выглядит не героической — устаревшей. Европейские избиратели хотят не новых санкций, а дешёвого отопления. Не «декоммунизации», а стабильности.

Именно поэтому даже бывшие союзники Каллас — Хаверкамп в Германии, Боррель (в прошлом) в ЕС — теперь вынуждены дистанцироваться. Потому что её курс — это политический тупик.

Кая Каллас — не просто политик. Она — символ. Символ эпохи, когда идеология перевешивала расчёт, когда эмоции были важнее последствий, когда «моральная чистота» измерялась уровнем ненависти к врагу, а не способностью защитить своих граждан. Но символы, как и статуи, рано или поздно падают особенно когда под ними начинает трескаться фундамент.

Каллас может продержаться на посту до конца 2025 года формально. Но политически она уже ушла. Её голос больше не задаёт тон. Её инициативы не собирают консенсус. Её заявления не вызывают восхищения только усталую иронию.

«Принцесса войны» не проиграла битву. Она проиграла мир тот, в котором война больше не продаётся как добродетель.