Шаг вперед: почему, по мнению Константина Михайлика, санкции — это не барьер, а возможности для рывка
«СГ»: Константин Александрович, на заседании Госсовета, посвященном вопросам строительства, часто упоминался суперсервис «Цифровое строительство». Расскажите о нем поподробнее.
Константин Михайлик: «Цифровое строительство» — это продолжение инициативы, которую запускал в свое время председатель правительства РФ Михаил Мишустин, когда стояла задача объединить все существующие сервисы по отраслевому признаку для облегчения клиентского пути потребителя. Условно говоря, вы в одном месте собираете все, что нужно человеку. Если говорить про строительство, то суперсервис «Цифровое строительство» достаточно многогранен. Например, есть часть, посвященная возведению и вводу в эксплуатацию объектов индивидуального жилищного строительства (ИЖС). Услуги выстроены таким образом, чтобы человек не испытывал ни малейшего затруднения при строительстве дома. У него должен быть простой и понятный инструмент взаимодействия с властью — от появления идеи, проекта своего жилья до поворота ключа в замке двери уже построенного дома. Все это должно проходить бесшовно, быстро, без нервов.
Мы назвали это суперсервисом, потому что человек заходит в одну информационную область и от первого момента до последнего находится в ней, последовательно проходя по всему пути. Скажем, если у него нет проекта дома, который он хотел бы построить, ему указывается направление, где этот проект можно сделать. Если нет участка под строительство, человеку предоставляется возможность выкупить его на аукционе, оформить все документы на него. Так же дело обстоит, скажем, с подключением к сетям.
Самое главное преимущество проекта «Цифровое строительство» — это высокоинтегрированный механизм, предоставляющий данные из всех возможных источников. То есть все, что связано с проектированием, строительством, подключением и эксплуатацией дома, собрано в одном месте.
«СГ»: В России уже предпринимались попытки оцифровки целых городов под различные цели и задачи. «Роскапстрой», к примеру, договорился с администрацией Рязани о создании «цифрового двойника» областной столицы, с помощью которого можно управлять всей городской системой ЖКХ. Насколько, по вашему мнению, это все перспективно?
К.М.: Чтобы вы понимали масштаб проблематики: первая страна, которая, по планам, придет к созданию «цифрового двойника» к 2035 году, — это Южная Корея. Чтобы успеть, они каждый год по четыре раза полностью переснимают всю топологию страны при помощи спутниковой съемки. На наши деньги — это ежегодно около 40 млрд рублей затрат. При этом понятно, что масштабы Республики Кореи и нашей страны несопоставимы.
В целом, идея создания «цифрового двойника» всей страны очень правильная. Но мы пошли по другому пути. Колоссальные размеры России и совокупность существующих связей внутри нее — это очень сложная задача. Поэтому наш путь по принципу пирамиды: цифровой объект, потом регион и только после — страна.
На первом этапе мы должны оцифровать непосредственно объекты. Как возникла сама идея технологии информационного моделирования (ТИМ)? Если вы оцифровываете объект, то трехмерная модель — удобный инструмент для работы. Но это не главное. Инфомодель — это полный набор сведений об этом объекте. Кроме его внешнего облика, это еще и все его атрибуты.
Когда будут оцифрованы даже хотя бы на первом этапе государственные стройки, то по факту мы получим колоссальный объем информации, который начнет формировать также и взаимосвязь между объектами.
На следующем этапе из этих цифровых объектов рождается цифровой образ региона. А далее, объединив все регионы, мы выйдем на масштаб всей страны.
«СГ»: Так, кубик за кубиком, соберем всю модель?
К.М.: Да, мы собираем «по кубикам» сначала город, потом регион, и далее всю страну. И в наших условиях я другого варианта создания всероссийского «цифрового двойника» не вижу.
«СГ»: Если вернуться к нашим нынешним реалиям, можно ли подсчитать потери строителей от санкций в сфере отраслевых цифровых технологий?
К.М.: Я вообще сторонник взгляда, что потерь от санкций в области цифрового строительства не существует. То есть потеря — это когда ты закрываешь какое-то направление потому, что ты этим направлением заниматься в силу сложившихся обстоятельств просто не можешь. У нас таких проблем нет. Мы научились работать в условиях постоянного внешнего давления.
Когда на нас обрушились санкции последнего времени, настроение сильно напоминало картину Брюллова «Последний день Помпеи». Но очень быстро все успокоились, поняв, что мы можем из этой ситуации с успехом выбраться. Да, есть необходимость переработки некоторых бизнес-процессов. Крупные строительные компании имеют большой запас по времени использования приобретенных ранее программных продуктов. Компаниям поменьше представлены предложения от государства по переходу на российские программные продукты, которые способны полностью заменить иностранные. Таким образом, уход западных разработчиков софта не нанес ощутимого ущерба российскому строительству. Об этом свидетельствует статистика — у нас не остановилось строительство.
Я бы сделал здесь акцент на другом: на заседании президиума Госсовета глава государства четко обозначил, что нам надо развивать строительство и ЖКХ на принципиально новой технологической базе, имея в виду создание отечественной технологической базы — не повторяющей то, что уже было, а являющейся шагом вперед. Здесь очень важно не бежать вдогонку. Потому что в наших условиях смешно говорить о том, что мы будем кого-то догонять: уровень кадрового потенциала нашей страны колоссален! Задача в правильном целеполагании — не повторять то, что уже сделал, к примеру, Autodesk, а сделать сейчас то, к чему они бы пришли только через несколько лет. Именно такая задача поставлена президентом перед нашим ведомством.
«СГ»: То есть вы полагаете, что санкции в данной сфере для нас — благо?
К.М.: Однозначно. Уход в нашей сфере от западных поставщиков — благо. Им спасибо за то, что показали, как надо работать. Мы признаем, что удобство в пользовании, интерфейсы, клиентоориентированность и некоторые другие вещи у западных поставщиков проработаны хорошо.
«СГ»: Стало быть, сейчас можно сделать вывод, что у нас есть все условия, чтобы сделать рывок в IT-сфере?
К.М.: Нам ничего дополнительно не нужно для того, чтобы создавать передовые программные продукты, — кроме спроса на них. И не только на внутреннем рынке. Это очень важно. Я сейчас пытаюсь на встречах с нашими айтишниками продвигать тезис: вы делаете продукт не для нас, вы делаете его для рынка — и в первую очередь международного. Мы должны ориентироваться на то, что дать миру. Если кто-то от нас закрылся — их личное дело. На планете масса контрагентов, которые хотят с нами работать. А о том, что у нас есть огромное количество наработок для экспорта технологий, говорит хотя бы опыт «Росатома». По его примеру нам надо производить такие продукты, которые будут востребованы за рубежом.
«СГ»: Ваш прогноз: когда наш софт станет конкурентоспособным?
К.М.: У нас работа строится в такой последовательности: 2022 год отводим под формирование самих принципов создания отечественного программного обеспечения (ПО). В 2023-м уже будут созданы передовые рабочие системы, которые мы начнем внедрять. То есть вопрос не в том, как закрыть потребности страны в ПО: это произойдет само собой, когда мы научимся создавать софт, востребованный и у нас, и за рубежом. И 2024 год мы намерены сделать годом нашего выхода на мировой рынок. То есть мы хотим закрыть сначала потребности внутреннего рынка, а потом добиться, чтобы наше ПО с руками отрывали за границей.
«СГ»: В Кремниевой долине работают айтишники со всего мира, в последнее время много говорят о продвинутости индийских айтишников. Они нам прямые конкуренты?
К.М.: Что касается Индии, там пошли по особому пути. Они ориентировались на оказание услуг по разработке программных продуктов по уже существующим лекалам. То есть — как Тайвань делает микросхемы по уже предложенной им заказчиком архитектуре. У индийцев очень сильная школа программирования. Но, в отличие от нас, у них немного другое целеполагание. Компетенция России, симбиоз двух компетенций — умения придумывать, создавать что-то уникальное (то есть то, чем занимается Кремниевая долина) и умения эти идеи масштабно реализовать — тиражировать. Мы не ограничиваемся только стратегией или тактикой. Россия выбрала универсальный путь. Мы можем предложить идею и в дальнейшем тиражировать решения.
«СГ»: Российские власти дали большие преференции айтишникам. Что еще надо сделать для стимулирования их стремления к прорывным решениям?
К.М.: Государство сделало беспрецедентно много для работников этой сферы. Кроме того, конечно, критически важна проработка вопросов образования в данной области. Очень нужно создавать условия для того, чтобы в нашей IT-сфере хотели работать лучшие умы со всего мира.
Крайне важным для нас является то, что председатель правительства РФ прописал создание отраслевых центров. Что это такое? Это лидер-заказчик, то есть якорный заказчик со стороны бизнеса, который знает, что ему нужно. Это группа разработчиков, работающая на этого заказчика, понимая, какие у него потребности и имея заказ от него. Должна быть создана группа из небольшого количества компаний — представителей малого и среднего бизнеса (МСБ), которые будут этими продуктами пользоваться в рамках этой системы и будут оценивать этот продукт. Таким образом цикл разработки продукта — от идеи до создания — существенно сокращается. И мы понимаем, кто его купит, зачем купит и как этот продукт вовлечет в экосистему большое число компаний.
Я считаю, что это колоссальный рывок вперед. Это изменение парадигмы работы — объединение ресурсов государства, якорного заказчика и МСБ. А еще это — идеальная ситуация для власти, когда она выступает в качестве регулятора, не подменяя собой рынок.
«Нам нужно создавать такие условия, чтобы в нашей IT-сфере хотели работать лучшие мировые умы»