Ю.Ф.Хитрая Энгаури
Виадук, тонкими арочными пролетами паривший над ущельем, освещали два ряда фонарей. Цепочки желтых огоньков мерцали в сгущающейся тьме – двойная звезда, Альфа Рейзендера, уже закатилась за горизонт.
– Леди Энгаури, вы не ответили на мой вопрос, – манлиорец сдерживал рокот своего голоса, чтобы ненароком не испугать девушку.
– Какой вопрос, милорд? – она сделала вид, что разглядывает башни Южного Замка, от стен которого начинался мост.
– О, вы знаете… Не мучайте же меня, ответьте!
Он зашел с другой стороны, стараясь посмотреть девушке в лицо. Щеки ее разрумянились, взгляд был опущен вниз, на гладкие камни виадука. Она заметила, как его рука, покрытая бурой шерстью, сжала эфес ритуальной шпаги. Энджи улыбнулась.
– Не представляю, что вам ответить, достопочтенный Гравибус, коммандор манлиорского форта. Мы очень разные, и вам это известно!
Ножны, в которых покоилось длинное лезвие, невольно чиркнули о камень, высекая искры, когда милорд развернулся, в несколько шагов преодолел ширину моста от одного парапета до другого. Застыл там на мгновение, но тут же вернулся к Энгаури.
– Я не хочу отдавать вас обратно звездам! Мое сердце… – она видела, как часто вздымается его могучая грудь, – Мое сердце разрывается от одной лишь мысли о том, что я вас больше не увижу!
Девушка закусила губу. Позволила коммандору обнять себя за талию. Она все так же скромно смотрела под ноги и молчала.
– Почему вы не отвечаете? Я готов отрезать косу и вручить ее вам! – он схватил себя за пышную гриву, выловил изящную косичку, перевязанную голубой лентой с драгоценным камнем, – Прямо сейчас!
Она прекрасно знала, что это значит: символ чести и мужского достоинства манлиорца мог быть отрезан или ради той, с кем он готов навсегда связать свою судьбу, или после его смерти.
– Вы меня, право, пугаете, милорд! Как это возможно? Я простая девушка, и оказалась на вашей планете только потому, что занимаюсь наукой. Вы же предлагаете мне…
– Все! Мои владения, титул, оружие моей гвардии – двадцать семь тысяч клинков! Все к вашим ногам, леди Энгаури!
Она часто заморгала.
– Мне… Мне как-то душно стало… И хочется пить.
Гравибус подхватил Энджи на руки, словно пушинку. На одном дыхании он проскочил с середины виадука до самого замка. Поднялся по широкой лестнице, через один огромный зал, потом другой, по пути разгоняя прислугу. Внес девушку в спальню, уложил на кровать, закрытую покрывалом из белого шелка с позолотой.
– Вина! – рявкнул в сторону оставшихся распахнутыми дверей.
Тут же внесли на подносе бокалы, наполненные рубиновой жидкостью. Энгаури жадно прильнула к хрустальной емкости, опустошив ее наполовину. Коммандор припал перед ней на одно колено, принял бокал, швырнув его за спину. Девушка заставила себя посмотреть ему в глаза – голубые, светящиеся преданным чувством. Притронулась к сильному телу, поглаживая его рукой.
– Разве это возможно? – прошептала едва слышно и откинулась на спину, закрывая глаза, – Душно…
Расстегнула пуговицу на блузке, потом еще одну. Изящный изгиб ключицы приоткрылся взору голубых глаз. Коммандор позволил себе склониться чуть ниже. Он чувствовал нежный аромат юной землянки, сводящий его с ума. Зарычал в нетерпении, скинул с себя камзол, вместе с поясом и шпагой, трепетно прижал огромную ладонь к ее бедру, поднимаясь выше, к груди…
– Ну я же говорила, – она махнула у него перед лицом рукой.
Голубые глаза остекленели, туша манлиорца застыла над Энджи, не в силах пошевелиться. Девушка выскользнула из под него, встала на ноги, застегивая блузку.
– Я же говорила, что его высокоблагородие не утерпит! С тебя сто кредитов, Низовский.
Где-то в воротничке недовольно зашипела встроенная гарнитура рации. Леди Энгаури печально вздохнула, бросив прощальный взгляд на коммандора, и щелкнула пальцами. Перенос на борт корабля был мгновенный.
Ее встретил небритый молодой человек, сидевший за пультом управления, сложив на него обе ноги.
– Это нечестно, Энджи! Ты его просто соблазнила!
– Ничего подобного. Я ведь сразу сказала, что все благородство и манеры испарятся, как только он увидит… То, что хочет увидеть, – она криво ухмыльнулась, – Так что гони сотню, дорогой.
Внизу, на поверхности планеты, в большой спальне древнего замка, стоявшего на краю ущелья, ожил достопочтенный Гравибус, коммандор манлиорского форта. Он неуклюже завалился на шелковое покрывало с позолотой, еще хранившее пленительный аромат. Втянул в себя остатки запаха, потом выдохнул. Поднялся, сомкнул в замок ладони, хрустнув костяшками.
– Я же говорил, милорд, – в спальню вошел его верный дружинник, давний приятель Гравибуса, – Я говорил, что земляне – бесчестный народ, лишенный благородства.
Он улыбнулся.
– Вы проиграли свои сто золотых.
– Да-а… Ты прав, Онсиде. Ну что ж… Вели запускать гравитационные сети. Мы не упустим их корабль. Все-таки хорошо, что они считают нас средневековыми дикарями, не обладающими высокими технологиями. Мне не терпится закончить разговор с леди Энгаури. О ее научной работе…
