Константин Цзю: «Верю в судьбу и ни о чём не сожалею»

В гостях у журнала «Полиция России» известный боксёр Константин Цзю, заслуженный мастер спорта СССР.

– Константин Борисович, один из ваших тренеров в интервью сказал: «Костя выходит на ринг либо побеждать, либо умирать». Когда формируется такой спортивный характер? Или он даётся с рождения?

– Я начал себя создавать в 11 лет, когда поставил цель – попасть на Олимпийские игры. И работал над её достижением. У меня был жёсткий режим дня: подъём в 5.30, тренировка, в 9.00 – спать, в 11.00 – следующая тренировка, после – обед, в 17.00 снова тренировка, ужин и – спать. И так годами!

Со временем вывел для себя одно правило: всё, что мешает выиграть бой, – игнорирую. Я делал только одну работу в своей жизни. Больше меня ничто не интересовало.

Если я на диете, то все мои родные ели то же, что и я. Никакого алкоголя, сигарет. Это касалось и моей команды. Хотя некоторые её члены не были спортсменами. Но послаблений я не давал никому. Был очень жёстким в то время и с окружающими, и с собой в первую очередь. Ни разу в жизни не опоздал ни на одну тренировку! Не пропускал и школу. Самодисциплина помогала достигать поставленной цели.

Мои сыновья другие. Это я понял уже будучи наставником. (Не люблю слово тренер!) Когда начал заниматься с Сашей Поветкиным, Денисом Лебедевым, Хабибом Аллахвердиевым, пытался донести до них принципы и ценности, благодаря которым сам добился результата. Потом понял, что не они должны подстраиваться под мои методики, а я должен найти правильный подход к ним. И просто получал удовольствие от работы с ребятами. Но настал момент, когда наши пути разошлись. У меня появились дети. И я не хотел жертвовать своими отношениями с ними. А чтобы быть хорошим наставником, надо жертвовать семьёй, личным временем.

– Жизнь с жёсткими ограничениями, бесконечные изнуряющие тренировки, травмы. Вы не жалеете о затраченном времени и усилиях?

– Ни разу в своей жизни не пожалел об этом… 3 ноября 2001 года. Лас-Вегас. Я выигрываю бой с Заб Джудой, становлюсь абсолютным чемпионом мира. Для профессионального спортсмена это вершина карьеры. У меня стало три пояса!

Вернувшись в гостиницу и оставшись один, подошёл к окну, посмотрел на ночной, весь в ярких огнях иллюминации Лас-Вегас, и в моей голове промелькнула фраза: «This world belongs to me!» – «Этот мир принадлежит мне!» Вот ради этого мгновения стоило получать травмы, лишать себя каких-то удовольствий, жертвовать какими-то земными радостями. Литры пота и крови были не зря пролиты. Я подсчитывал: в очень сложные дни терял до 10 килограммов в день! В обычные – 6–7. И всё – ради этой победы!

– Перед выходом на ринг какие чувства вы испытывали?

– Страха не было совсем. Было волнение. Это нормально. И одна из причин моего последнего проигрыша – это отсутствие волнения. Я прилетел в Англию на бой с местным боксёром. Провёл адаптацию по времени. Но совершил одну большую ошибку: тренировался в том же режиме, как всегда. Бой должен был состояться в час ночи. А спать я обычно ложился в 10 вечера. Как бы ни хотел, чтобы ни делал с собой, хотел спать. Перед боем мой пульс был 70–80 ударов. Я спал! И ещё. К моему огромному сожалению, между 11-м и 12-м раундами вдруг понял, что больше не готов умирать на ринге. Это осознал и мой тренер, когда, спросив: «Готов ли ты продолжать бой?», не услышал ни слова в ответ. Я так и не смог себе объяснить, почему не вышел на 12-й раунд. Не нашёл причину. Причину, но не оправдание. Ведь практически в течение всей карьеры, выходя на ринг, выкладывался так, что, когда бои заканчивались, месяц после этого меня крутило, тошнило, болело всё тело. А тут остановка. Судьба.

– Во время боя вы отключали эмоции, выходили с холодной головой на ринг?

– Я нехорошим был. Это видели окружающие меня люди. Вот один пример. Перед боем за звание абсолютного чемпиона мира Лариса Долина пела песню «Something Worth Fighting For» («Что-то, за что стоит бороться»). Её для меня написали американский композитор и австралийский поэт. Под эту песню я выходил на ринг.

Когда бой закончился, Лариса мне сказала, что испугалась моего взгляда в тот момент, когда я перепрыгнул через канат. «В раздевалке ты был совершенно другой…» – сказала она. Прыжок, приземление – и я становился человеком, заточенным на уничтожение. На ринге передо мной враг. И неважно кто. А когда звучит финальный гонг, всё сразу меняется… Но я больше не хочу быть таким.

– В чём, на ваш взгляд, эстетика бокса?

– Бокс – самый королевский из всех видов спорта! Я рано понял: чтобы быть «продаваемым», нужно боксировать красиво. На меня любили смотреть за умение красиво ударить, красиво провести бой. Этому меня обучал мой тренер Владимир Цезаревич Черня. Кстати, тоже, как и я, динамовец. На меня, ещё начинающего спортсмена, приходили смотреть уже на областных турнирах. А наш бой с Зет Джубой наблюдал миллиард зрителей!

Несмотря на то, что я уже давно не выступаю, меня знают и помнят во всём мире. Такая известность – это очень хорошо. Но должна быть и большая ответственность за свои действия, поведение, слова.

– Вы часто пользуетесь своей популярностью?

– Стараюсь не злоупотреблять. Хотя меня иногда просят пролоббировать чьи-то интересы. Если считаю, что это действительно важно, то, конечно, помогаю. Но очень избирательно отношусь к многочисленным предложениям сняться в рекламе, вступить в какой-либо проект, дать интервью. У меня есть принципы, которые я не нарушаю.

Несколько лет назад большая компании, которая «заходила» на российский рынок, предложила мне быть лицом фирмы, продававшей сигареты-стики. Если бы я согласился, то стал бы долларовым миллиардером за 10 лет.

Пусть это звучит несколько пафосно, но я за здоровый образ жизни и для меня важно, что на меня смотрят и стараются быть похожими дети. Я право не имею подавать им дурной пример.

– В женском боксе вы тоже видите эстетику?

– Я не сторонник женского бокса. Это же травмы, это больно! Не хочу, чтобы женщин били в лицо. Хотя, с точки зрения воспитания характера, это такой же вид спорта, как и любой другой. Уверен, что бокс, как фитнес, – и для женщин, и для мужчин. И я за то, чтобы как можно больше людей занимались им.

– Что сегодня вас может вывести из себя?

– Непослушание детей. И, конечно, всё, что способно нарушить покой моей семьи. Так было всегда.

– Насколько спортсмену нужна поддержка семьи?

– Очень важно знать, что за твоей спиной всё спокойно. Родители поддерживают меня всю жизнь. Особенно в сложные времена. Они бросили всё в России, уволились с работы и приехали в Австралию, где я долгое время жил.

Одним из самых близких мне людей всегда был папа. Всю мою карьеру я знал, что он везде рядом, – значит, всё в порядке. А сейчас отец продолжает делать то же самое с моими детьми. Он с ними постоянно, для того чтобы их поддерживать.

– Ваши старшие сыновья тоже стали боксёрами. Вы готовили их к этому с детства?

– Они занимались и плаванием, и футболом. Тимофею было уже лет 12, когда он решил заниматься боксом. Что я мог сказать? «Сын, я рядом. Давай начнём». Второй сын, Никита, был в сборной команде Австралии по футболу. Но тоже решил заняться боксом. И после четырёх любительских боёв выиграл детский чемпионат Австралии!

Однажды, когда я уже жил в России, мне позвонил Тим и задал вопрос: «Как ты смотришь на то, чтобы я начал профессиональную карьеру?» Я ему ответил: «Ты видел мои травмы, как тяжело, какая должна быть дисциплина. Если ты готов – я в твоём углу всегда».

Для него важно было в профессиональном боксе стать не сыном Кости Цзю, а Тимофеем Цзю. И он достиг той популярности, узнаваемости, которая была у меня, как Тимофей Цзю. Я горжусь им.

Проходит время. И с тем же вопросом мне звонит Никита. Конечно, я поддержал и его решение. К сожалению, в последнем бою он получил серьёзную травму и сейчас будет долгое восстановление.

ФОТО: из личного архива Константина Цзю / С сыновьями Тимофеем и Никитой

– Каково это – смотреть, как боксируют сыновья?

– Самое сложное заключается в том, что ничего не можешь сделать. Бои в основном проходят в Австралии или в Америке, а это другой часовой пояс. В России прямых трансляций нет. Ты понимаешь, что бой начался, за секунду всё может поменяться, а сделать ничего не можешь. Жена уже за два дня до боя ко мне не подходит, понимая, в каком я состоянии. В этот день даже не сажусь за руль, потому что не контролирую себя.

– За бои сыновей переживаете больше, чем за свои?

– Я научился контролировать свои эмоции на ринге. Это умение очень помогает в жизни. Но контролировать себя, когда выступают мои сыновья, не могу.

– Вы интересуетесь такого рода состязаниями, как кулачные бои, бои без правил?

– У нас жёсткий вид спорта, а там жестокий. Очень зрелищный, но травмоопасный. Практически нереально не получить рассечение или перелом. В общем-то, я поклонник любого вида единоборств, даже ММА (в нём используются различные техники и стили боевых искусств – Прим. ред.). Но у нас было неприемлемо пинать ногами. Тем более лежачего. А тут это правило.

– Как вы относитесь к такому новому виду спорта, как шах-бокс, объединяющему в себе шахматы и бокс?

– Для меня бокс – это те же шахматы. Только думать тут надо очень быстро, мгновенно принимать решения. Когда жена что-то спрашивает, предлагает обсудить, взвесить, как правило, у меня ответ готов сразу. Я даже серию своих видео-уроков назвал «Шахматы бокса».

– Границы, за которые вы не допускаете посторонних?..

– Это моя частная жизнь, моя семья.

– Есть ли что-то, чего очень хотели добиться, но у вас не получилось?

– Я верю в судьбу и ни о чём не сожалею. Иногда понимаешь только через несколько лет, почему свернул на ту или иную дорогу. Как было у меня. Одна случайная встреча повернула мою жизнь на 180 градусов. Если бы я не встретил Татьяну (вторую жену – Прим. ред.), меня бы здесь, в России, не было бы.

До встречи с ней у меня всё складывалось хорошо в Австралии. Дома, машины, известность. Приехав в Россию, понял, что нужен здесь. Вернулся, как и уезжал много лет назад в Австралию, с одним чемоданом…

ФОТО: Тамары Войновской / На фото Константиа Цзю