Загадочная Монголия: путешествие по стране в 1931 году

В 1930 году власти Монголии пригласили к себе в страну для её изучения экспедицию из СССР, в состав которой входил и корреспондент «Комсомольской правды» Михаил Розенфельд. Он отмечает, что сама тема вызывала у читателей газеты настолько живой интерес, что в итоге он решил собрать свои путевые заметки в книгу, с которой редакция Quto ознакомилась благодаря сотрудничеству с Национальной электронной библиотекой (НЭБ). «Величина Монгольской народной республики точно не установлена, но приблизительно её можно определить в 1 250 000 кв. километров, то есть Монголия по своей площади превышает территорию Англии, Франции и Германии, вместе взятых. Между тем, эта огромная площадь чрезвычайно слабо населена. В Монголии живёт около 700 000 человек. Плотность населения крайне незначительна и достигает 0,5 человека на 1 кв. километр — почти в двадцать раз меньше, чем в СССР, и в десятки раз меньше, чем плотность населения Европы», — пишет автор. Проехав несколько сотен километров по безлюдной степи, путешественники добрались до города Урга — так раньше называлась столица Монголии Улан-Батор. По словам Розенфельда, близость крупного города чувствовалась уже за 20 км от него: к мегаполису «сходятся дороги, как рельсы перед большой станцией», из степи едут кочевники, ведущие бесконечные вереницы верблюдов и быков, запряжённых в двуколки (то есть повозки). Через некоторое время автомобилям пришлось и вовсе съехать на обочину, так как бесконечные караваны пошли настолько плотно, что проехать попросту было нельзя. Город расположен у подножия горы Богдо-Ул и окружён девственным лесом, в котором запрещено охотиться. Цирики (монгольские военные) охраняют гору и леса. С вершины и до подножья выложены камнем исполинские буквы тибетского писания. Письмена белеют над городом, и, подъезжая к столице, когда ещё не видны дома и храмы, путник видит белые тибетские знаки, восхваляющие Будду: «Ом мани пад ме хум» («Слава тебе, на лотосе сидящий»). Столицу также окружают три буддийских монастыря, в том числе крупнейший в стране —Галдан-Хуре. Редактор отмечает, что, несмотря на святость этого места для монголов, иностранцам никто не запрещает посетить это место и познакомиться с местной религией. К слову, в 1930-е годы никто не занимался переписью населения, так что количество жителей Улан-Батора было неизвестно — их могло быть как 40, так и 60 тысяч человек. При этом, как отмечает Розенфельд, около половины населения столицы — буддийские ламы. Они живут полностью в своём ритме и иногда могут «часами стоять в каком-то оцепенении на дороге, и почувствовав томление тяжести, садятся наземь раскинув полы длинных одеяний». Есть в городе и автомобили, водители которых не удивляются сидящим на проезжей части людям и привычно объезжают их. «Мощные “кадиллаки” несутся, взметая пыль, ревя сиренами, мчатся “бенцы”, прыгают на ухабах “форды”, содрогая землю, катятся грузовики. Изящные новые машины мчатся, минуя хуре (монастырь). Закутанный в ватник покрывала, увешанный кладью, возвращается из Гоби “бьюик”. Мимо монастыря бредут караваны верблюдов, звенят велосипедисты, летят мотоциклы», — рассказывает корреспондент о дорожном движении в монгольской столице. На улицах соседствуют пешеходы, автомобили, старые китайские повозки, мотоциклы и велосипеды, а также верблюды, огромное количество лошадей и гужевые повозки. При этом писатель поражается, что все двигаются в этом хаосе уверенно, нигде не возникает аварийных ситуаций. Добравшись до центральной площади, участники пробега смогли насладиться панорамным видом Улан-Батора. Так как она находится на возвышении, с неё виден весь город, в том числе отделённые районы, в которых велась активная стройка. Впрочем, всё оживление приходит в столицу днём, а вот рано утром, когда путешественники только приехали в город, на улице не было ни одного человека. Но решение пришло быстро: напротив полупустого дома, в который участники экспедиции заселились, находилось здание Полномочного представительства СССР в Монголии. Как только сотрудники ведомства увидели гостей из Москвы, они развели активную суету и буквально вручную принесли в жилище всё необходимое для комфортного пребывания автомобилистов. В день приезда путников в городе проходил шестой день местного праздника надама, и это событие пропустить никто из жителей и гостей города не мог. «Автомобиль, миновав городскую площадь, выехал на загородную дорогу и сразу попал в гущу сумасшедшего движения. По дороге двигались перегруженные автобусы, монголы висели, уцепившись за борта машины. Со всех сторон, отчаянно ревя, протискивались автомобили, звенели вертлявые велосипедисты, за автомобилями скакали всадники. Испуганные мотоциклами кони вздымались на дыбы. Тряслись пролетки, гудел, дрожал переполненный деревянный мост. Казалось, каждую секунду может произойти крушение, столкновение, катастрофа. Но кругом хохотали, свистели и громко пели», — удивляется Розенфельд. Более подробно ознакомиться с книгой «На автомобиле по Монголии» от 1931 года вы можете на сайте Национальной электронной библиотеки. К слову, свист в то время являлся одной из традиций участников и посетителей надама вне зависимости от пола и возраста. Так что свистели абсолютно все в потоке: и юные девушки, и старики, и дети, и взрослые.