Блоги |
Ответы на комментарии. Продолжение.
Я написала, что русская демократия нема, что она не нашла языка, доступного народу, и не ищет его. Один из моих читателей согласился со мной и спросил, как я представляю себе этот язык. Здесь все очень просто. Я уже ссылалась на очень мною уважаемого и любимого Джавахарлала Неру, который сформулировал разницу между пророком и вождем. Пророк должен говорить народу всю правду. И если народ побивает пророка камнями, это только значит, что он хорошо выполняет свою миссию пророка. Вождь должен говорить народу только то, что народ может понять и принять. И если народ вождя побивает камнями, то это значит, что он не годится в вожди. Если русские демократы хотят, чтобы народ им поверил и пошел за ними, то они должны говорить с народом как вожди, а не как пророки. Не стоит так много говорить с русскими о правах человека. Такого понятия нет в русском национальном менталитете. Русские воспринимают разговоры о правах человека отчасти как западную диверсию. Чуждый загнивающий Запад хочет этим лозунгом сбить нас с нашего особого русского пути. С народом нужно говорить о том, что понятно каждому, касается каждого и каждого волнует. Говорить нужно убедительно, доказательно, с фактами и цифрами. Нужно говорить о том, например, сколько стоит России война в Сирии. По данным РБК, в 2015 году Россия тратила на войну с Сирией 2,5 млн долл. ежедневно. А что нам нужно в Сирии? Зачем мы поддерживаем Башара Асада? В советское время было понятно, зачем Советский Союз поддерживал его отца Хафеза Асада. Тогда в мире было противостояние двух систем - капиталистической и социалистической. Хафез Асад по убеждениям был арабо-марксистом. Что это значит, известно только ему самому. Его партия Баас была социалистической, и они вроде бы строили социализм. Мы тогда поддерживали просоветские режимы на Ближнем Востоке, тратили на это кучу денег, делились даже тем, чего у самих не было - и это можно понять. Но теперь в нашей стране тоже капитализм, и это противостояние утратило свой идеологический смысл, а экономического смысла оно никогда не имело. Мы снабжаем Хезболлу ракетами, и, конечно, не за деньги. Хезболлу весь мир кроме нас признал террористической организацией, а Путин принимает ее лидера у себя и пожимает ему руку. Каждая ракета стоит несколько тысяч, и значит, один обстрел Хезболлой Израиля, в который она выпустила 600 ракет, обошелся нам в почти миллион долларов. А какая нам польза от этого обстрела Израиля?
А между тем в своей стране мы с целью экономии проводим реформу здравоохранения и реформу образования. В Москве количество больничных коек сократилось вдвое, несколько больниц закрыли, в том числе детских. В системе образования нет больше коррекционных детских садов и специализированных средних школ. В системе образования несколько учреждений объединяют в один комплекс, чтобы сэкономить на зарплате руководителей. Бесплатного высшего образования почти не стало. Вообще государство почти отказалось от социальных обязательств, которые выполняло советское государство. Зато растут расходы на так называемую «оборону». Обороняться нам не от кого, никому и в голову не придет вести против России завоевательные войны. Когда-то русские попросили варягов: «Приходите володети и княжети». И варяги пришли. А теперь, если мы кого-нибудь попросим, никто не захочет пытаться навести порядок в нашем болоте. Разве что Китай.
Это единственная страна, которой интересна наша територия и наши природные ресурсы. Мы сами спровоцировали и развязали гонку вооружений, которая может стать для нас роковой. Американской экономике гонка вооружений никакого вреда не принесет, это только оживит экономику, а мы вооружаемся из последних сил, того и гляди надорвемся. Американская экономика — это 24% мировой экономики, а экономика России — меньше 2%. Путин каждый день объявляет, что мы изобрели новую ракету, самую непобедимую и неотвратимую, и на следующий день мы изобрели еще более новую ракету, еще более непобедимую и более неотвратимую. Американцам ничего не остается, как тоже создавать новые виды вооружений. Поскольку экономических возможностей у них несравненно больше, то в этом соревновании они всегда будут впереди. Вот это нужно объяснять народу. Нужно, чтобы народ понимал, что падение доходов и рост цен связаны с внешней политикой Путина. В разговоре о Крыме и войне на Украине нужно упирать не на то, что здесь нарушены какие-то международные договоры и принципы, а на то, что из-за этих событий Запад ввел экономические санкции против нашей страны. И последствия санкций тоже нужно анализировать. Официальная пропаганда заявляет, что санкции нам даже полезны, они послужили развитию нашего сельского хозяйства. На самом деле, благодаря санкциям наши производители продовольствия избавились от зарубежной конкуренции и теперь за свой товар могут ломить любую цену. И выиграл от этого не прямой производитель фермер, ему мало что досталось, а те, кто стоит между фермером и потребителем. Мы с вами уже много говорили о том, что наши буржуи самые жадные и ленивые в мире, и вот теперь мы полностью в их руках. Если бы санкции сняли, в нашу страну хлынули бы дешевые продовольственные товары, и нашим производителям пришлось бы пошевелиться, что-нибудь предпринять, чтобы сделать свое производство экономически более эффективным.
Нужно также рассказать, например, о частной военной компании (ЧВК), которая воюет в ЦАР - государстве, о котором мы раньше и слыхом не слыхали. Война - дело очень дорогое. И финансирует эту ЧВК Пригожин, друг Путина. Вот интересно, откуда у него такие огромные деньги? И за что, за чьи интересы эта ЧВК ведет там войну? А все очень просто. Запад ввел против нас санкции. И наши олигархи - друзья Путина - больше не могут деньги, которые они украли в нашей стране, вывозить на Запад и там наживать на них капитал. Африка против нас санкций не вводила, а богатства там несметные, вот мы там и воюем за интересы наших олигархов. Вот нужно народу все это объяснить - это и будет разговором на доступном народу языке.
Хочу отреагировать на комментарии к посту двухмесячной давности. Пост был посвящен десятилетнему юбилею нашего блога и назвался «Юбилейное». Вы написали мне очень много хороших слов, лестных для меня. Читать такое мне приятно, и в то же время, читая это, я испытываю большую неловкость. Это все не про меня. Я не хороший человек, я человек средний. Я вам рассказывала, что у меня есть замечательный духовник Джованни, каждый его приход для меня большая радость. Но у него есть один недостаток. Он не хочет выслушивать исповедь. Приходит вроде бы для того, чтобы исповедовать меня и причастить, а слышать о моих грехах не хочет. Он говорит, что серьезных тайных грехов у меня нет, а маленькие грехи Бог простит. Говорит: «Доверимся Богу, Бог нас любит». Я знаю, что любит, эту любовь я чувствую всегда, но не мешало бы и нам сделать что-нибудь, чтобы заслужить эту любовь. Жить не как попало, а как Бог велит, а вот это что-то не очень получается.
Больших серьезных тайных грехов у меня действительно нет. Я никому не пожелала и не сделала зла намеренно и, надеюсь, даже случайно, в неведении не сделала. Я никого не ненавижу, не умею, не знаю, как это делается. Могу ненавидеть теоретически идейных противников, но если этот объект ненависти появится передо мной во плоти, то я сразу вижу, как он уязвим, как легко причинить ему боль, как он внутренне неблагополучен - и моя ненависть исчезает, заменяется жалостью. Я уже как-то цитировала одну старушку, которая в телепередаче сказала: «Людей жалко. Особенно… всех». Вот это про меня. Евангелие велит любить даже врагов и гонителей, и считается, что это очень трудно, это нравственный подвиг, а мне это не трудно. У Льва Толстого есть систематизация любви, он выделяет любовь-восхищение, любовь-жалость и любовь-ненависть. Вот любовь-жалость - это моя основная эмоция. Я не делала зла, надеюсь, но я упустила бесчисленное количество возможностей сделать добро. Есть выражение: «Благими намерениями устлана дорога в ад». Значительную часть этого дорожного покрытия составляют мои благие намерения. Упустила возможность сделать добро, потому что не заметила ее и потому что заметила, но спешила по каким-то своим делам, может быть, не очень важным, и прошла мимо. Случалось, пообещала что-то - и не выполнила обещание, потому что просто забыла о нем. Вообще всю жизнь проявляю непростительное легкомыслие. Я сказала Джованни, что у меня множество грехов мелких, но очень стыдных. Я вспоминаю о них и сгораю со стыда. А он сказал: «Сгораете со стыда? Значит, вы искренне раскаялись, и Бог вас простит».
Словом, Джованни не захотел меня слушать, а мне необходимо о своих грехах рассказать, и я хочу рассказать вам. Вы уж меня извините, что я это на вас вываливаю, но мне больше не с кем поговорить. Сейчас я на пороге другой жизни, вечной, и конечно, я подвожу итоги - и итоги неутешительные. Как я уже сказала, случалось, проходила мимо чужой беды, случалось, не выполняла обещаний, не выполняла даже прямой просьбы, которую легко было выполнить. Ну вот, например… Моя близкая подруга Нелла ехала в другой город, где у нее был молодой человек, и попросила меня одолжить ей на неделю мое платье. У меня было платье из модной тогда ткани креп-марокена, черного с белым узором. Нелка была толстуха, и ей казалось, что она в этом платье выглядит не такой толстой. На самом деле, все было наоборот: платье она на себя с трудом натягивала, оно трещало по швам, обтягивало ее, и все ее толщинки выпирали. Ей нельзя было его носить. И я ей платье не дала, может быть, еще и потому, что это было мое основное рабочее платье, я в нем ходила на занятия. А мне не нужно было думать, идет Нелке платье или не идет, она хотела его надеть, и надо было ей его дать. Молодой человек, кстати, сделал Нелле предложение и без этого платья, они поженились, брак оказался недолгим и очень несчастливым.
Однажды мы с Игорем и Леной проводили отпуск на лимане Азовского моря в лесничестве, там было три дома. Место это называлось Алтагир. Мы подружились с хозяйкой Таисией Ивановной, она очень полюбила нашу Лену, хотела, чтобы Лена вышла замуж за ее сына; сын, правда, об этих планах ничего не знал. И ему, и Лене было тогда по 14 лет. Лена согласилась, ей в Алтагире понравилось. Она сказала: «Буду всегда здесь жить, научусь доить корову». Таисия Ивановна сказала: «Зачем? Неужели я тебе не подою?» Когда мы уезжали из Алтагира, то стали дарить Таисии Ивановне подарки, а она сказала: «Вы мне лучше подарите эту кастрюльку». У нас была хорошенькая эмалированная кастрюлька, желтая, в красный и бежевый горошек, мы ее всегда брали с собой в отпуск. В ней можно было сварить и манную кашу на троих, и кофе, и яйца, и сосиски. Вернувшись из отпуска, мы ставили кастрюльку на свое место и доставали только на следующий год перед поездкой в отпуск. Эта кастрюлька была символом отпуска. Я попыталась это объяснить Таисии Ивановне - и кастрюльку не отдала. Игорь потом сказал мне: «Я как-то не понял, почему ты не отдала Таисии Ивановне кастрюльку, которая ей так понравилась?» Если бы он сказал мне об этом сразу, я бы ее отдала, а он сказал мне, когда мы уже в поезде сидели. И вот таких мелких проступков набирается очень много. Есть и похуже…
Когда Лене было 12 лет, мы с ней вдвоем провели отпуск в Пирятине Полтавской области. Дочь нашей хозяйки, окончившая в том году десятый класс на одни пятерки, была беременна от своего одноклассника. Парень ее бросил. Эта ситуация, прямо-таки трагическая, конечно, вызывала большое сочувствие. Приехав в Москву, я решила отправить в Пирятин посылку для дочери хозяйки с вещами для младенца - пеленками, распашонками, ползунками и пр. И я все это купила… но не отправила. Как-то руки не дошли. В магазин сходила, а пойти на почту купить ящик для посылки и т. д. - не выбрала времени. Такая жизнь собачья, все бегом и бегом. На самое необходимое времени не хватает. Потом уже, очень много лет спустя, я отнесла все эти вещи в храм Козьмы и Дамиана в Столешниковом переулке и там отдала женщине с грудным ребенком, которая собиралась с младенцем и мужем в Соловецкий монастырь на послушание. Ну, конечно, этим я своего греха перед девочкой из Пирятина не искупила. И у меня есть еще одна такая не отправленная посылка...
Сказано: «Не судите да не судимы будете». А я сужу. И не за плохие поступки, а за дурной вкус, за грубый макияж, за убогий русский язык, за вульгарное произношение… И не просто сужу, а с пренебрежением отношусь к носителям таких качеств. Моя дочь это замечает и говорит, что это нехорошо. И правда, нехорошо. Это снобизм, и выходит, я сноб.
Словом, я думаю, вам теперь стало понятно, что вы ко мне незаслуженно добры. Я вроде бы всегда писала о себе все откровенно, как считала моя мама, «с неуместной откровенностью». Не хотела вас обманывать, а получается, что обманула, но теперь вы все знаете.
А между тем в своей стране мы с целью экономии проводим реформу здравоохранения и реформу образования. В Москве количество больничных коек сократилось вдвое, несколько больниц закрыли, в том числе детских. В системе образования нет больше коррекционных детских садов и специализированных средних школ. В системе образования несколько учреждений объединяют в один комплекс, чтобы сэкономить на зарплате руководителей. Бесплатного высшего образования почти не стало. Вообще государство почти отказалось от социальных обязательств, которые выполняло советское государство. Зато растут расходы на так называемую «оборону». Обороняться нам не от кого, никому и в голову не придет вести против России завоевательные войны. Когда-то русские попросили варягов: «Приходите володети и княжети». И варяги пришли. А теперь, если мы кого-нибудь попросим, никто не захочет пытаться навести порядок в нашем болоте. Разве что Китай.
Это единственная страна, которой интересна наша територия и наши природные ресурсы. Мы сами спровоцировали и развязали гонку вооружений, которая может стать для нас роковой. Американской экономике гонка вооружений никакого вреда не принесет, это только оживит экономику, а мы вооружаемся из последних сил, того и гляди надорвемся. Американская экономика — это 24% мировой экономики, а экономика России — меньше 2%. Путин каждый день объявляет, что мы изобрели новую ракету, самую непобедимую и неотвратимую, и на следующий день мы изобрели еще более новую ракету, еще более непобедимую и более неотвратимую. Американцам ничего не остается, как тоже создавать новые виды вооружений. Поскольку экономических возможностей у них несравненно больше, то в этом соревновании они всегда будут впереди. Вот это нужно объяснять народу. Нужно, чтобы народ понимал, что падение доходов и рост цен связаны с внешней политикой Путина. В разговоре о Крыме и войне на Украине нужно упирать не на то, что здесь нарушены какие-то международные договоры и принципы, а на то, что из-за этих событий Запад ввел экономические санкции против нашей страны. И последствия санкций тоже нужно анализировать. Официальная пропаганда заявляет, что санкции нам даже полезны, они послужили развитию нашего сельского хозяйства. На самом деле, благодаря санкциям наши производители продовольствия избавились от зарубежной конкуренции и теперь за свой товар могут ломить любую цену. И выиграл от этого не прямой производитель фермер, ему мало что досталось, а те, кто стоит между фермером и потребителем. Мы с вами уже много говорили о том, что наши буржуи самые жадные и ленивые в мире, и вот теперь мы полностью в их руках. Если бы санкции сняли, в нашу страну хлынули бы дешевые продовольственные товары, и нашим производителям пришлось бы пошевелиться, что-нибудь предпринять, чтобы сделать свое производство экономически более эффективным.
Нужно также рассказать, например, о частной военной компании (ЧВК), которая воюет в ЦАР - государстве, о котором мы раньше и слыхом не слыхали. Война - дело очень дорогое. И финансирует эту ЧВК Пригожин, друг Путина. Вот интересно, откуда у него такие огромные деньги? И за что, за чьи интересы эта ЧВК ведет там войну? А все очень просто. Запад ввел против нас санкции. И наши олигархи - друзья Путина - больше не могут деньги, которые они украли в нашей стране, вывозить на Запад и там наживать на них капитал. Африка против нас санкций не вводила, а богатства там несметные, вот мы там и воюем за интересы наших олигархов. Вот нужно народу все это объяснить - это и будет разговором на доступном народу языке.
Хочу отреагировать на комментарии к посту двухмесячной давности. Пост был посвящен десятилетнему юбилею нашего блога и назвался «Юбилейное». Вы написали мне очень много хороших слов, лестных для меня. Читать такое мне приятно, и в то же время, читая это, я испытываю большую неловкость. Это все не про меня. Я не хороший человек, я человек средний. Я вам рассказывала, что у меня есть замечательный духовник Джованни, каждый его приход для меня большая радость. Но у него есть один недостаток. Он не хочет выслушивать исповедь. Приходит вроде бы для того, чтобы исповедовать меня и причастить, а слышать о моих грехах не хочет. Он говорит, что серьезных тайных грехов у меня нет, а маленькие грехи Бог простит. Говорит: «Доверимся Богу, Бог нас любит». Я знаю, что любит, эту любовь я чувствую всегда, но не мешало бы и нам сделать что-нибудь, чтобы заслужить эту любовь. Жить не как попало, а как Бог велит, а вот это что-то не очень получается.
Больших серьезных тайных грехов у меня действительно нет. Я никому не пожелала и не сделала зла намеренно и, надеюсь, даже случайно, в неведении не сделала. Я никого не ненавижу, не умею, не знаю, как это делается. Могу ненавидеть теоретически идейных противников, но если этот объект ненависти появится передо мной во плоти, то я сразу вижу, как он уязвим, как легко причинить ему боль, как он внутренне неблагополучен - и моя ненависть исчезает, заменяется жалостью. Я уже как-то цитировала одну старушку, которая в телепередаче сказала: «Людей жалко. Особенно… всех». Вот это про меня. Евангелие велит любить даже врагов и гонителей, и считается, что это очень трудно, это нравственный подвиг, а мне это не трудно. У Льва Толстого есть систематизация любви, он выделяет любовь-восхищение, любовь-жалость и любовь-ненависть. Вот любовь-жалость - это моя основная эмоция. Я не делала зла, надеюсь, но я упустила бесчисленное количество возможностей сделать добро. Есть выражение: «Благими намерениями устлана дорога в ад». Значительную часть этого дорожного покрытия составляют мои благие намерения. Упустила возможность сделать добро, потому что не заметила ее и потому что заметила, но спешила по каким-то своим делам, может быть, не очень важным, и прошла мимо. Случалось, пообещала что-то - и не выполнила обещание, потому что просто забыла о нем. Вообще всю жизнь проявляю непростительное легкомыслие. Я сказала Джованни, что у меня множество грехов мелких, но очень стыдных. Я вспоминаю о них и сгораю со стыда. А он сказал: «Сгораете со стыда? Значит, вы искренне раскаялись, и Бог вас простит».
Словом, Джованни не захотел меня слушать, а мне необходимо о своих грехах рассказать, и я хочу рассказать вам. Вы уж меня извините, что я это на вас вываливаю, но мне больше не с кем поговорить. Сейчас я на пороге другой жизни, вечной, и конечно, я подвожу итоги - и итоги неутешительные. Как я уже сказала, случалось, проходила мимо чужой беды, случалось, не выполняла обещаний, не выполняла даже прямой просьбы, которую легко было выполнить. Ну вот, например… Моя близкая подруга Нелла ехала в другой город, где у нее был молодой человек, и попросила меня одолжить ей на неделю мое платье. У меня было платье из модной тогда ткани креп-марокена, черного с белым узором. Нелка была толстуха, и ей казалось, что она в этом платье выглядит не такой толстой. На самом деле, все было наоборот: платье она на себя с трудом натягивала, оно трещало по швам, обтягивало ее, и все ее толщинки выпирали. Ей нельзя было его носить. И я ей платье не дала, может быть, еще и потому, что это было мое основное рабочее платье, я в нем ходила на занятия. А мне не нужно было думать, идет Нелке платье или не идет, она хотела его надеть, и надо было ей его дать. Молодой человек, кстати, сделал Нелле предложение и без этого платья, они поженились, брак оказался недолгим и очень несчастливым.
Однажды мы с Игорем и Леной проводили отпуск на лимане Азовского моря в лесничестве, там было три дома. Место это называлось Алтагир. Мы подружились с хозяйкой Таисией Ивановной, она очень полюбила нашу Лену, хотела, чтобы Лена вышла замуж за ее сына; сын, правда, об этих планах ничего не знал. И ему, и Лене было тогда по 14 лет. Лена согласилась, ей в Алтагире понравилось. Она сказала: «Буду всегда здесь жить, научусь доить корову». Таисия Ивановна сказала: «Зачем? Неужели я тебе не подою?» Когда мы уезжали из Алтагира, то стали дарить Таисии Ивановне подарки, а она сказала: «Вы мне лучше подарите эту кастрюльку». У нас была хорошенькая эмалированная кастрюлька, желтая, в красный и бежевый горошек, мы ее всегда брали с собой в отпуск. В ней можно было сварить и манную кашу на троих, и кофе, и яйца, и сосиски. Вернувшись из отпуска, мы ставили кастрюльку на свое место и доставали только на следующий год перед поездкой в отпуск. Эта кастрюлька была символом отпуска. Я попыталась это объяснить Таисии Ивановне - и кастрюльку не отдала. Игорь потом сказал мне: «Я как-то не понял, почему ты не отдала Таисии Ивановне кастрюльку, которая ей так понравилась?» Если бы он сказал мне об этом сразу, я бы ее отдала, а он сказал мне, когда мы уже в поезде сидели. И вот таких мелких проступков набирается очень много. Есть и похуже…
Когда Лене было 12 лет, мы с ней вдвоем провели отпуск в Пирятине Полтавской области. Дочь нашей хозяйки, окончившая в том году десятый класс на одни пятерки, была беременна от своего одноклассника. Парень ее бросил. Эта ситуация, прямо-таки трагическая, конечно, вызывала большое сочувствие. Приехав в Москву, я решила отправить в Пирятин посылку для дочери хозяйки с вещами для младенца - пеленками, распашонками, ползунками и пр. И я все это купила… но не отправила. Как-то руки не дошли. В магазин сходила, а пойти на почту купить ящик для посылки и т. д. - не выбрала времени. Такая жизнь собачья, все бегом и бегом. На самое необходимое времени не хватает. Потом уже, очень много лет спустя, я отнесла все эти вещи в храм Козьмы и Дамиана в Столешниковом переулке и там отдала женщине с грудным ребенком, которая собиралась с младенцем и мужем в Соловецкий монастырь на послушание. Ну, конечно, этим я своего греха перед девочкой из Пирятина не искупила. И у меня есть еще одна такая не отправленная посылка...
Сказано: «Не судите да не судимы будете». А я сужу. И не за плохие поступки, а за дурной вкус, за грубый макияж, за убогий русский язык, за вульгарное произношение… И не просто сужу, а с пренебрежением отношусь к носителям таких качеств. Моя дочь это замечает и говорит, что это нехорошо. И правда, нехорошо. Это снобизм, и выходит, я сноб.
Словом, я думаю, вам теперь стало понятно, что вы ко мне незаслуженно добры. Я вроде бы всегда писала о себе все откровенно, как считала моя мама, «с неуместной откровенностью». Не хотела вас обманывать, а получается, что обманула, но теперь вы все знаете.