Первый бой с «Фердинандом». Рассказ командира «Тридцатьчетвёрки»
«Крепким орешком» оказалась немецкая самоходная установка «Фердинанд» (имя «Элефант» было присвоено этой САУ летом 1944 г., когда мода на звериные названия бронетехники Германии достигла своего пика).
И хотя из-за своей семидесятитонной массы «фердинанды» вязли в почвах Восточного фронта и были переброшены в Италию на более каменистый грунт, но даже те, которые приняли участие в боях с советскими войсками, доставили нашим бойцам немало хлопот.
Командир танка Т-34 Алексей Ерохин так описал первую встречу с «фердинандом» под Курском.
"…B первый день немецкого наступления, уже ближе к вечеру, мы занимали исходные позиции для контратаки. Я шел в головной походной заставе, ведущей машиной. Била артиллерия, но немецких танков не было видно.
Поставил танк в кустах и залез в окоп к пехоте расспросить, что они наблюдают. Обижаться не приходится — пехота видит лучше нас. У нас щель в броне, а у нее весь мир перед глазами. Только начали говорить, слышу, слева, где оставил танк, сильный треск, как от выстрела, и взметнулась полоса пыли. И еще раз.
Пока бежал к танку, слышу, третий удар опять пыль по земле, а сзади нас в стенку станции врезался снаряд. Теперь уже понял, что это бьет немец, а пыль оттого, что снаряд идет из танка прямой наводкой по самой низкой траектории и от силы его полета взлетает над землей пыль.
Вскочил в танк, мы развернулись. В это время четвертый снаряд ударил близко от нас в кусты. Встав в башне, я сразу увидел и наши танки, подходившие сзади, и впереди показавшуюся из-за гребня холма немецкую машину. Танк не танк, но здоровая коробка! И чувствуется по тому, как снаряды летят, бьет подходяще!
Прикинули с башнером, со Степаненко, дистанцию — 1400 метров, бить можно!
Дал первый выстрел и сразу попал немцу в лоб. Но, чувствую, бесполезно. Не задымил и не остановился, а только стал потихоньку пятиться за холм.
Второй снаряд я промазал, а третий опять влепил в лоб. И снова без результата. Тогда я сманеврировал по кустам, вышел ему немного вбок и стал гвоздить снаряд за снарядом. Он, пятясь, поворачивался, и мои снаряды попадали в него все под лучшим углом. На шестом снаряде он, правда, не вспыхнул, но от него пошел легкий дым.
Я воюю третий год и уже заимел привычку, если в танк попал, не успокаиваться, бить еще, пока факел не будет.
Пока немец скрылся за гребнем, я вогнал в него еще пять снарядов. Но только через несколько минут после этого увидели за гребнем столб дыма.
…К ночи все затихло. Перекурив в ладошку, мы с башнером решили поглядеть на это немецкое чудо. У меня был особый интерес ещё одной ихней машине я в дальнейшем бою, с короткой дистанции, все-таки почувствовал, что пробил борт! А про первую держал в сомнении. Мне казалось, что не пробил я ей броню. Так чего же она загорелась? Почему? Я это хотел непременно узнать перед завтрашним боем.
Мы добрались уже глубокой ночью, и, представьте себе, что оказалось: НЕ ПРОБИЛ Я ЕЕ СВОИМИ СНАРЯДАМИ, НИ ОДНИМ! А все же она сгорела. В броню в самой середке, выше ходовой части, врезались прямо рядышком четыре моих снаряда, сделали язвы в кулак, но броню не пробили.
Стали разбираться, влезли внутрь через задний люк и вроде поняли — против того места, куда я бил, изнутри закреплены дополнительные баки с горючим. И когда я ударил несколько раз по одному месту, то, наверно, от силы ударов, от детонации, начался пожар.
Потому сначала и показался только слабый дым — корпус плотный, пробивного отверстия нет, дым сперва только просачивался, а потом уж факел!
Мы со Степаненко ощупали всю броню кругом и убедились, что в лоб ее не возьмешь, а в борт с близкой дистанции можно, а если попасть в это место, где баки, то можно зажечь и с дальней…"
Эти выводы пригодились, когда утром опять разгорелся бой. В нем Алексей Ерохин увеличил счет уничтоженным немецким САУ. Причем выиграл поединок у одного из опытных немцев, чей «Фердинанд» с первого выстрела сжег легкий советский танк, затем подбил «тридцатьчетверку».
Третьего выстрела Ерохин сделать ему не дал, открыв шквальный огонь. После второго попадания самоходка замолчала, а после четвертого из верхнего люка полезли танкисты. Лейтенант продолжал бить по немецкой машине, пока она не задымилась и не стала гореть.
После Курской битвы Воениздат выпускает краткий справочник «Уязвимые места немецкого самоходного орудия типа «Фердинанд» и способы борьбы с ним». В нем упоминается танкист Ерохин, уничтоживший шесть грозных машин.
Однако в наградных листах командира танка Т-34 Алексея Ерохина за период боев на Курской дуге про «Фердинанды» речи не идет, а указано следующее: «За три дня боёв лейтенант Ерохин со своим отважным экипажем уничтожил три танка Т-6 (в советских документах танк «Тигр» обозначался как T-6 или T-VI ) и 10 фрицев».
В другом наградном листе от 9 ноября 1943 года написано: «2 ноября 1943 года товарищ Ерохин встретил засаду самоходных орудий противника. Принял неравный бой, обойдя их с тыла, уничтожил четыре самоходных орудия (возможно, те самые «Фердинанды»).
5 ноября 1943 года в бою за деревню Синяк противник оказывал сильное огневое сопротивление, сдерживая наступления наших частей. Товарищ Ерохин на своем танке смело ворвался в оборону противника, уничтожая его живую силу и огневые средства. В этом бою он уничтожил 128 солдат и офицеров, два легких танка, одно орудие и четыре пулемета.
За проявленное мужество и геройство в бою с немецкими захватчиками, за уничтожение живой силы и техники противника товарищ Ерохин достоин присвоения звания Герой Советского Союза».