Кто ответит за подброс?
После громкой истории с Иваном Голуновым, журналистом «Медузы», тема фабрикации дел по антинаркотическим статьям наконец-то вырвалась из-под запрета. Об этом теперь можно говорить, писать, кричать… Главный вопрос — а как же остальные? Изменилось ли что-то в их историях за последние месяцы? Правозащитник Лев Пономарев, который занимается похожими историями, рассказывает об одной из них. И о тех, по чьей вине она произошла.
В апреле этого года в прессе и по телевидению прошло сообщение под громким заголовком «Вымогатели в погонах». Речь шла о столичных полицейских, которые, по данным следствия, занимались фабрикацией наркотических дел. В частности, бурно обсуждалась тема о сотруднике УВД по Юго-Западному округу Москвы подполковнике-миллионере Игоре Струганове, сколотившем состояние на «решении вопросов» по сфабрикованным им и его соучастниками уголовным делам.
Все желающие могли полюбоваться телевизионной картинкой его трехэтажного особняка в элитном поселке Новой Москвы (стоимостью порядка 100 млн рублей, по оценке экспертов).
Показывали и самого Струганова — сначала в халате на крыльце собственной сауны, а потом в зале суда в наручниках…
В одном из выпусков передачи «Вести. Дежурная часть» прозвучал оптимистичный вывод: «Теперь следователи выясняют, сколько судеб искалечено по вине Струганова. Сейчас он находится в следственном изоляторе. После широкого освещения факта в прессе и по телевидению в Следственный комитет Москвы потянулись родственники пострадавших». В качестве примеров было показано несколько интервью с родственниками пострадавших, в частности, с Наталией Дымченко, матерью Тихона Дымченко, который уже четыре года отбывает срок.
Тихон Дымченко был арестован 30 сентября 2015 года в ходе так называемого «оперативного эксперимента», проводившегося с ведома правоохранительных органов в лице Струганова и одобренного генерал-майором Юрием Девяткиным, которого после скандала с Иваном Голуновым отстранили от должности начальника управления по контролю за незаконным оборотом наркотиков ГУ МВД Москвы.
В начале сентября 2015 года группой оперативников под руководством Струганова был задержан житель Юго-Западного АО Москвы Равиль Фейзрахманов с партией амфетамина. Полицейские склонили его с сотрудничеству со следствием.
Под контролем наркополицейских Равиль Фейзрахманов позвонил Роману Косаревскому, младшему брату своего давнего приятеля Виктора Косаревского, и попросил его об услуге — заказать через интернет-магазин амфетамин. Роман стал отнекиваться, но Равиль настаивал, давил авторитетом «старшего товарища» и в конце концов уговорив, дал подробную инструкцию, как заказать и забрать наркотик. Для передачи были назначены встречи в кафе «Хинкальная». Во время телефонного разговора в квартире Косаревского находился Тихон Дымченко. Фейзрахманов, который не был знаком с Тихоном, посоветовал Роману для храбрости взять друга с собой. Так родилась некая «преступная группа Романа и Тихона».
По дороге в кафе парни встретили Диму Грудина — знакомого Тихона. Наблюдатели из ФСКН, отслеживавшие действия ребят, увидели, как Тихон поздоровался с каким-то пареньком в желтой куртке. Несмотря на то, что они тут же расстались, в «преступной группе» появился третий потенциальный «подельник».
Тихона и Романа задержали в кафе, как только Роман достал из кармана пакет со 140 граммами амфетамина. А тем временем на автобусной остановке, через дорогу от кафе, арестовали Грудина, у которого, как выяснилось, был условный срок за хранение наркотиков (напомню, хранение наркотиков в небольшом размере для личного пользования не является уголовным преступлением). Его делом тогда занимался Струганов, который сразу его и узнал. Расстались они не очень хорошо — Грудин тогда отказался сотрудничать.
Всех троих заковали в наручники и доставили в отдел ФСКН. Здесь задержанных поставили на несколько часов лицом к стене, потом приковали к батарее. Дальше в ход пошли угрозы и запугивания.
Тихону предлагали организовать наркопритон, а потом сдать его наркополиции: мол, тогда срок можно скостить до 6 лет вместо 10. Тихон отказался.
По словам адвокатов, в первые сутки арестованные просидели возле батареи 22 часа — непонятно в каком статусе, без адвокатов, без разрешения позвонить родственникам.
Вечером следующего дня, 1 октября, Тихону назначили государственного защитника, к Роману прикрепили того же адвоката, который защищал Равиля Фейзрахманова, а Диме Грудину объяснили по-свойски в вольных выражениях, почему он «обойдется без адвоката». К этому моменту Тихона обвиняли по ч. 1 ст. 228 («Хранение наркотического вещества» — из-за пачки из-под сигарет с остатками амфетамина в размере 0,4 грамма). Но дело надо было перевести в разряд сбыта, к тому же организованной группой, что и было сделано.
На заседании в Зюзинском районном суде Фейзрахманов признался, что лично не был знаком с Тихоном Дымченко и ничего о нем не знает. Более того, Грудин и Косаревский до момента ареста вообще не видели друг друга. Вот такая получилась «преступная группа»! Несостоявшиеся сбытчики наркоты вину свою признали частично, приговор обжаловали в апелляционном порядке, просили уголовное дело пересмотреть, переквалифицировать их действия, смягчить наказание.
История закончилась банально — все, кроме Фейзрахманова, получили от 10 до 11 лет колонии строгого режима. В частности, Тихон Дымченко — 10 лет и 3 месяца, приговор вступил в законную силу.
Ну а Фейзрахманов, признавший свою вину, осужденный на 4 года лишения свободы, отделался условным сроком, надо полагать и за заслуги в раскрытии «преступной группы».
28 июня этого года РИА «Новости» писало о деле Тихона Дымченко. Заканчивался материал оптимистично: «Кроме матери Тихона в Следственный комитет обратились еще родственники пострадавших от действий Струганова. Пока идут следствие и судебный процесс, все пострадавшие будут находиться в колониях. Если вину Струганова по этому и другим эпизодам докажут, осужденных должны освободить и реабилитировать».
Прошло почти пять месяцев после задержания Струганова и громких разоблачений. Что в итоге?
В Следственный комитет Юго-Западного округа поступило 12 заявлений от пострадавших с просьбой рассмотреть дело и признать его «эпизодом» в деле Струганова. А в отношении Тихона Дымченко было подано заявление в Главное следственное управление СК РФ по Москве 3 мая 2019 года.
Из Главного следственного управления СК РФ по Москве заявление отправили в Следственное управление по Юго-Западному округу Москвы, которое, собственно, занимается делом Струганова. 27 мая состоялась встреча матери Тихона Дымченко со следователем по особо важным делам З.С. Денисовым. Беседа длилась около двух часов под протокол. А дальше в течение всего лета — тишина.
Наталия Дымченко вместе с адвокатом совершила экскурсию по всем «интересным» местам, где побывало их заявление за эти три месяца.
Со слов Наталии Дымченко, З.С. Денисов отправил заявление в Зюзинский межрайонный следственный отдел СУ по Юго-Западному АО Москвы. Там долго искали, рылись в журналах и, наконец, нашли запись — заявление ушло в Главное управление МВД РФ по Москве, в отдел дознания УВД по Юго-Западному АО. В отделе дознания честно признались, что они не имеют к этому вопросу никакого отношения и влиять ни на что не могут. Отправили в отдел собственной безопасности УВД по Юго-Западному округу Москвы. В отделе безопасности объяснили, что они направили заявление в отдел дознания. Круг замкнулся. Особо трогает тот факт, что в каждом сопроводительном письме было обещание разобраться в сути дела и дать ответ.
Такова история с заявлением Дымченко. У Грудина еще интереснее. Конечным пунктом, в который прибыло заявление его родственников, оказался отдел по контролю за оборотом наркотиков УВД по ЮЗАО. Проще говоря, тот самый отдел, где когда-то подвизался сам Струганов. Конечно, переименованный и с изменившимся составом, но некоторые сотрудники до сих пор помнят Струганова и прежнюю ратную службу.
Ответ вскоре пришел: «В результате проведенной проверки факты, изложенные в обращении, не подтвердились, ваши доводы признаны необоснованными, обращение неподдержанным».
А ведь речь идет о сроке в 10 лет!
Подобных историй множество. Только у нас накопилось уже более пятидесяти таких кейсов. Куда их нести?
Я рассматриваю эту статью как обращение к прокурору Москвы Денису Попову и Генпрокурору РФ Юрию Чайке, которые не могут не знать о фальсификациях уголовных дел по наркотическим статьям. Пусть они мне подскажут, к кому обращаться.
После обсуждения дела Ивана Голунова генеральный прокурор России Юрий Чайка, по словам спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко, дал «абсолютные гарантии, что это дело будет находиться под строгим контролем Генеральной прокуратуры и лично под его контролем». Хочется надеяться, что такие же абсолютные гарантии даны касательно любого сфальсифицированного дела о распространении наркотиков.
«История вся эта очень нехорошая, правда. И мы еще отдельно на эту тему поговорим по возможной дальнейшей реакции», — сказала тогда госпожа Матвиенко в ходе пленарного заседания. Якобы намечалось создать механизм по пересмотру таких дел. И что же? Сколько выявлено сфальсифицированных дел? Сколько таких дел пересмотрено?
Толстые папки уголовных дел по-прежнему пылятся в архивах и шкафах кабинетов. А за каждой папкой — сломанные судьбы молодых в основном людей. Украденная юность, неродившиеся дети, несчастные близкие.
Численность заключенных по наркотическим статьям перевалила за полторы сотни тысяч.
Прошу рассматривать эту публикацию как открытое обращение к генеральному прокурору Москвы Попову Д.Г. и к генеральному прокурору РФ Чайке Ю.Я.
правозащитник, специально для «Новой»