Лидия Вележева: Сестра-близнец - моя вечная боль и рана...
– Бедная красавица моя! – вытирает слезы Лидия Вележева, глядя на детский снимок, на котором актриса показывает что-то рукой... Это из-за нее звезда уже восемь лет носит тяжкий груз в сердце. – Сестра-близнец – вечная моя боль и рана! – объясняет Вележева.
«Я – вечный плюс, она – минус»
Они появились на свет в 1966 году в Киеве. – Ире повесили бирку с номером 13, рассказывает Лидия Леонидовна. – Спустя пять минут появилась я и получила номер 13 «А» . Буква «А», думаю, означала, что стану актрисой.
Девочки росли "не разлей вода", даже спать врозь не хотели. Но характеры были разные.
– Я – боевая, жадная до жизни и всего интересного, смелая, активная, – грустно улыбается заслуженная артистка России. – Ира – моя полная противоположность. Скромная, ужасно стеснительная, тихая, всего на свете боявшаяся. Я – вечный плюс, она – вечный минус.
Отца сестры видели редко. Он часто попадал на нары за избиение своей жены.
– Папа дико ревновал маму, – объясняет любимица публики. – Безосновательно, конечно. Накручивал себя и кидался с кулаками. Соседи слышали удары, стоны и вызывали милицию.
А тогда за насилие в семье сажали. При дочерях Леонид Вележев еще сдерживался – лишь скандалил. Но когда сестрам шел седьмой год, сорвался. И принялся избивать супругу пепельницей на глазах у детей.
– И в милицию побежала уже я сама, – горько признается 52-летняя актриса. – Помню, как меня трясло! Мы с милиционерами примчались в квартиру, и, указывая на отца, я закричала: «Заберите его! Он убьет маму!»
Больше я этого человека никогда не видела. Хотя знаю, что жив, здоров, завел другую семью.
«Будущее мое было предопределено»
Любовь Вележева на табачной фабрике была передовиком производства. А когда дочкам-близняшкам пришло время идти в школу...
– Директор предприятия устроил нас в элитный интернат с изучением китайского языка, – продолжает звезда. – Мама платила 50 процентов, а 50 – фабрика. За человека выходило 120 рублей в месяц.
– Там были кружки и спортивные секции. Я занималась народными и бальными танцами, гандболом, фигурным катанием, пошла в духовой оркестр, играла на трубе, фортепиано, гитаре, пела в ансамбле. – И еще был театральный кружок. Я ведь с трех лет была уверена, что стану актрисой.
А в 13 Лида сама отнесла свою фотографию на киностудию имени А. Довженко: мол, им же требуются дети-артисты. И вот что значит Судьба! В тот же день девочку утвердили на главную роль Варьки-Скорпены в фильме «Ожидание»!
– Будущее мое было предопределено. На площадке все говорили, что мне нужно поступать в театральное, – вспоминает Лидия Вележева. – А Ириша... Она тоже занималась в разных кружках, но без энтузиазма. Господи! Она всё искала себя и в профессии, и в жизни, но так и не нашла. А ведь была гораздо красивее меня!
Лида уговаривала сестру поехать вместе в Москву поступать «хоть куда-нибудь». Но Ира отвечала: – Нет. Я же не сдам! Когда меня спрашивают, так начинаю нервничать! И я ничего уже не помню, хотя все знаю. – Так Ирочка никуда и не поступила, – вытирает мокрые от слез щеки артистка.
Сестры мечтали никогда не разлучаться. Но Судьба решила иначе. Ирина, получив школьный аттестат, тут же вышла замуж. – В 17 лет! Ребенок совсем! – восклицает Лидия Вележева в эфире передачи «Судьба человека» на канале «Россия 1». – Будто спрятаться хотела за спиной этого юноши. А я уехала в Москву и поступила в Щуку.
«У сестры пропал интерес к жизни»
Лидия Вележева быстро взбиралась на кино- и театральный олимп. Фильмы с ее участием вскоре знала вся страна! Сложилась и личная жизнь: в 88-м девушка вышла замуж за коллегу Алексея Гуськова.
Через год у них родился сын Володя, еще через шесть – Дима. У Ирины же не получалось ничего! С супругом развелась, второй раз вышла замуж вроде счастливо, но муж вскоре погиб под колесами автомобиля.
– И Ира окончательно потерялась. Стала угасать, – вытирает слезы актриса. – У сестры пропал интерес к жизни. Мы с мамой и отчимом Владимиром Ефимовичем пытались, как могли, заставить Иру жить.
– Но как-то она сказала: «Лида, думаю, мне Судьбой не суждено быть счастливой». Как тяжело было это слышать! А потом сестра начала пить. Она не была алкоголичкой, но...
– Я давала ей деньги, понимая, что они уходят не по назначению, стала покупать косметику, украшения, платья-обувь- пальто-шубки. Но приезжая, видела Иру в тряпье. Тогда стала покупать ей лишь продукты.
– А страшным жарким летом 2010 года, когда вокруг все горело, сестры не стало. Ей было всего 43. Сердце не выдержало. Кольнуло – и Ира, вздохнув, ушла навсегда. Ее увезли со съемной квартиры, как бомжа, потому что накануне сестра потеряла паспорт.
– Я, приехав в Киев, несколько часов искала родного человечка по моргам. Думаю, боль этой потери не оставит меня никогда. Мне так не хватает сестренки! И каждый день я задаюсь одним вопросом: «Могла ли я Иру спасти? И если да, то в какой момент было это сделать еще не поздно?»
Нет у меня ответа. Как нет и прощения себе...