Сибирь. Реалии: "Тебя посадим, а девушку твою изнасилуют". Оборонялся от сотрудников ФСБ в штатском

Артем Загребельный из Красноярска говорит, что брызнул из перцового баллончика, пытаясь вырваться из рук нападавших, которые "представились" только через несколько минут борьбы. И оказались сотрудниками ФСБ. Сейчас 26-летний Загребальный вынужден изучать материалы заведенного на него уголовного дела о применении насилия в отношении представителя власти.

"Слушай, ты кто вообще?"

"Задержание" произошло в Красноярске 7 ноября 2019 года в подъезде жилого дома, где находится квартира Загребельного, на площадке у лифта.

– Я возвращался домой из магазина. Вошел в подъезд, увидел, что рядом в холле подозрительные мужчины стоят. Нажал кнопку лифта, стал ждать. Заметил, что они ко мне проявляют какой-то интерес, обращают внимание, но со мной они не разговаривали. Когда лифт приехал, оттуда вышли люди, я стал заходить и краем глаза заметил, что один из этой троицы – за мной следом. Я что-то растерялся, кнопку лифта не нажал. Он спросил, какой этаж у меня, я ответил – 23-й. Он нажал кнопку этажа, потом дверь подпер и спрашивает: "Вы из какой квартиры?" Я ответил, из какой. Спрашивает: "Загребельный?" – "Да". Он к тем двоим отворачивается, рукой какой-то жест делает – они подходят: второй, за ним третий, и начинают из лифта меня натурально выдавливать.

– Они были в обычной одежде? Не в форме?

– Да. Они мне не представлялись, удостоверение не показывали, что они из ФСБ, не говорили. Просто начали без объяснений выпирать меня из лифта. Мне было непонятно, что вообще за фигня происходит. Когда они уже вытолкали меня из кабины, я резко развернулся – они все сзади меня оказались. Резкий разворот сделал, выхватил из кармана "перцовку", и когда они меня схватили – распылил "перцовку" тому первому, кто в лифт за мной зашел. Понятно, опасался, что двое других тоже могут что-то со мной сделать, брызнул и на них. Потом они меня с ног свалили. Когда уже упал, я третьему нападавшему "перцовкой" в лицо брызнул, затем двое выбежали из подъезда, а я с третьим остался. Боролся с ним, потому что думал, если сейчас отберет "перцовку" – либо мне в лицо набрызгает, либо как-то еще отыграется за попытку оборониться. Тогда я его и спросил: "Слушай, ты кто вообще?" Он говорит: "ФСБ". Я сразу баллон ему отдал, вообще перестал пытаться скинуть его с себя и прочее. Он продолжал меня держать. Через полминуты примерно в подъезд влетел СОБР, меня завернули, увели в автобус, там кинули между сидений лицом вниз.

– Вам удалось спросить их, почему задержание было проведено незаконно – без представления и предъявления документов?

– Когда уже в автобусе валялся, в него кто-то залетел, меня начал ногой лупить по спине. Я спрашивал: "Почему вы не сказали, что из ФСБ?" Молчит. Еще этот орал, что будто бы я в 2015 году звонил Вольнову (украинский пранкер Евгений Вольнов; объявлен в розыск СК России по обвинению в распространении фейковых сведений после пожара в кемеровском торговом центре "Зимняя вишня" и призывах к террору против граждан России. – С.Р.), хотя я никогда ему не звонил. Называл меня "правосеком" и кричал, что я "из хохляндии приехал". Минут через 20 меня вытащили из автобуса и повели в квартиру на обыск. Начали давить, угрожать – мол, ты совершил нападение на сотрудника, ослепил его. Я опять спросил: "А что, нельзя было сказать, что вы из ФСБ?" Они ничего на это не ответили.

Во время обыска сотрудники ФСБ, по словам Загребельного, издевались над ним и его девушкой Маргаритой Стениной (сейчас они женаты, Маргарита взяла фамилию мужа).

– Хамство, глумление, насмешки, издевательства. Во время обыска руки мне заковали в наручники за спиной. Когда нашли сделанную "по приколу" и давно забытую шапочку из фольги, надели на меня и вместе с собровцами начали смеяться, снимать на телефон. Пытался ее смахнуть с себя, мне запретили под угрозой избиения – прямо в ней и повезли в отдел ФСБ. Маргариту травили, заявляли ей: "Твой придурок отъезжает по 317-й (ст. 317 УК РФ. Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа; грозит сроком от 12 до 20 лет, либо пожизненным лишением свободы, либо смертной казнью. – С.Р.), будешь ему 12 лет передачки носить!" Они прямо смаковали эту тему, смотрели, как она плачет, довели ее до истерики и радовались этому, – вспоминает Артем.

Из квартиры Загребельного сотрудники ФСБ забрали компьютер и телефон Маргариты, телефон Артема и его мачете, электронику и блок-схемы. При этом, по словам Загребельного, ему заявляли, что с их помощью он якобы планировал делать бомбы, чтобы убивать людей. Загребельный это отрицает.

– Это мои увлечения, вполне безобидные: я люблю собирать схемы, а мачете – для пешего туризма, я хожу в походы. Никаких документов об изъятом ни мне не дали, ни Маргарите не оставили. Только в протоколе об изъятии мы расписывались за вещи. Он остался у них.

Копию мы и не подумали просить. Все это было настолько внезапным. Я же ничего, в чем меня обвиняли, на самом деле не делал, ни к чему не готовился.

Во время обыска показали бумагу, что он проводится в связи с причастностью к экстремистской деятельности. По-моему, статья 280, часть 2 (Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности с использованием СМИ или сети "Интернет"; срок до 5 лет. – С.Р.). Я даже не помню, что там толком было написано.

– Когда вам подробно объяснили, в чем подозревают? Привели даты или содержание ваших разговоров?

– Обвинения мне толком никакого не предъявили, но больше всего говорили про пранкера Вольнова. Уже после обыска, когда меня привезли в отдел Федеральной службы безопасности, заявили, что я якобы подстрекал вместе с Вольновым к терроризму. Якобы я писал ему, что у меня какие-то номера есть, чтобы сагитировать на что-то запрещенное. Как доказательство приводили некий скриншот – показали один раз и то с расстояния в несколько метров.

Я с Вольновым переписывался, но я никаких призывов, подобной фигни не распространял. Переписывался с ним буквально два раза из любопытства – один раз по теме эмигрантов, второй раз о чем-то по недвижке.

Вместо вопросов по поводу этих эпизодов в отделе ФСБ его, говорит Загребальный, избили, а после заставили "репетировать" признание для следователя районного Следственного комитета.

– В отделе ФСБ, когда приехали, первый из сотрудников ФСБ, в которого я из баллончика брызнул (позже я узнал, что его фамилия Пшеничников), лупил меня по рукам палкой от моей нагайки (я когда-то занимался конным спортом, они мои нагайки тоже изъяли, но в протокол их не вписали). Затем несколько раз ударил в скулу, в ключицу и в грудь, потом в затылок. При этом он пояснял выбор места тем, что там синяков не останется. Нет, я не сопротивлялся. Пшеничников это избиение объяснил "местью за перцовый баллончик".

Потом он заставил меня подписать бумагу о том, что якобы я осознавал возможность жертв при теракте и при этом призывал к захвату административных зданий. Еще несколько раз заставили репетировать речь в СК о том, что я якобы знал о том, что они сотрудники ФСБ, когда применил баллончик. Мне пришлось написать, что я раскаиваюсь. Если бы я не подписал, не согласился сказать все, что мне продиктовали, они угрожали изнасиловать мою девушку у меня на глазах, угрожали моим родственникам "проблемами". Пшеничников орал: "Хочешь, ее изнасилуют на твоих глазах? Если хочешь, мы вам дома сожжем, мы можем это устроить!" Мне самому угрожали уголовным делом по 317-й статье. Я написал, что да, раскаиваюсь, потому что я не хотел проблем родственникам и девушке, не хотел сесть на 12 лет. Мне пришлось под этим подписаться.

Еще они сказали, что если все сделаю, как они скажут, то "все в порядке будет – у тебя будет только 318-я статья" (ст. 318, ч. 1 УК РФ. Применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти; штраф до 200 тысяч рублей, или принудительные работы, или до 6 месяцев ареста, или срок до 5 лет. – С.Р.). Подозвали и так и сказали: "Если все будешь нормально говорить, мы тебе 317-ю статью заменим на 318-ю".

Через несколько дней после задержания Загребельный обратился к медикам, чтобы зафиксировать травмы: ему диагностировали ушибы грудной клетки с обеих сторон, ягодицы, бедра, подбородка и мягких тканей левого запястного сустава. Спустя месяц судебно-медицинская экспертиза изучила рентгеновский снимок Артема от 10 ноября и диагностировала еще и перелом шестого ребра.

– Вам дали возможность вызвать адвоката?

– Они спрашивали, нужен ли мне госзащитник. Но так как я думал, что он с ними, скорее всего, будет заодно, я отказался. Нет, вызвать другого адвоката не мог – у меня забрали телефон, и финансов на адвоката не было. Из-за того, что у меня забрали всю технику, не было и возможности проверить, что такое эти статьи – 317-я и 318-я. Действительно ли такие сроки по ним грозят. Поэтому мне пришлось соглашаться на их правила игры.

– Сколько вас продержали?

– Только в ОФСБ примерно 8 часов. Обыск закончился примерно в 11:30, в отделе ФСБ продержали до 19 часов. Потом меня повезли в Следственный комитет по Свердловскому району. Там еще около часа. Они привели меня к следователю, перед этим предупредив, чтобы я "не думал у следователя тупить", иначе "поеду по 317-й статье". А если не буду "тупить у следователя" и скажу все, как им надо, у меня "будет условочка, штраф – все нормально будет". Когда они привели меня к следователю, написали заявления и ушли, мне пришлось следователю повторить то же самое. Следователю они заявили, что я "был осведомлен, что они сотрудники ФСБ", будто они представились мне перед задержанием. Из-за угроз мне пришлось это все следователю подтвердить. Я был напуган, откровенно говоря.

– Следователь не задавал уточняющих вопросов, которые бы ставили под сомнение все сказанное?

– Нет, когда сотрудники ФСБ уехали, просто опросил по 318-й статье. Я повторил слово в слово то, что они мне перед этим говорили следователю сказать. И меня отпустили.

– После этого были какие-то следственные действия с вашим участием по поводу обвинений в призывах к терактам?

– Ничего абсолютно не было. На следующий день после задержания, 8 ноября, нам с Маргаритой сказали, мол, подойдете в понедельник, что-то с тобой решим. Но ни в субботу, ни в воскресенье, ни в понедельник никакой связи уже не было. Кроме того момента, когда 8 ноября эфэсбэшник подозвал Маргариту и сказал ей запостить свастику в соцсетях.

– Как именно он это сказал?

– 8 ноября меня вызвали забрать изъятые вещи, Маргариту тоже заставили приехать. Вот на этой встрече сотрудник ФСБ сказал ей "запостить в какой-нибудь исторической группе символику Третьего рейха", а потом по Ватсапу скинуть ему ссылку, чтобы он выписал ей штраф. "На этом ты будешь свободна, все, мы с тобой прощаемся". Она спросила его: "Это не отразится на моей дальнейшей жизни?" Он сказал: "Нет, никак не отразится, но ты это должна сделать обязательно. Потому что если ты этого не сделаешь, мы затравим вас в СМИ, и ни ты, ни твой парень не устроитесь ни на одну работу".

– Он сказал, зачем ему нужна эта публикация и штраф?

– Сказал, что это месть Пшеничникова за перцовый баллончик, за то, что я в них распылил, в отместку мне. Я сразу сказал Маргарите ничего подобного не публиковать. А в понедельник этот эфэсбэшник написал ей в Вайбер: "Маргарита, вы ничего не забыли?" Имея в виду пост со свастикой. Маргарита была испугана, но постить ничего не стала.

– У вас скриншот этой переписки остался?

– Это секретный чат, в котором не получается делать скриншоты с экрана. Маргарита сфотографировала эту переписку с моего телефона. Но там от него только этот вопрос про "ничего не забыла?", публиковать свастику он принуждал ее ранее в личной беседе, когда мы пришли за вещами.

"Я не превысил пределов самообороны"

Через несколько дней после задержания Загребельный обратился за помощью к правозащитникам и заявил следователю о том, что дал показания из-за побоев и угроз.

– Сначала у меня не было телефона, никаких средств связи. Когда мы их вернули, я обратился в "Правозащиту Открытки", они посоветовали первым делом обратиться в СК с заявлением. Я позвонил следователю, сказал, что отказываюсь от показаний, потому что они были даны под давлением. Он вызвал меня на допрос. Потом, примерно месяц-полтора назад, на очную ставку с теми тремя сотрудниками ФСБ – Пшеничниковым, Архиповым и Ахметовым (их фамилии я узнал в день задержания в отделе УФСБ: Пшеничникова кто-то позвал по фамилии, у Ахметова на рабочем месте висела грамота с фамилией, Архипова они называли в разговорах между собой). На очной ставке все трое мои показания отрицали. Заявили, что они якобы представились. Нет, о побоях их никто не спрашивал: речь была конкретно о 318-й статье.

– Видеозаписи с камер наблюдения подъезда следователь приобщил к делу?

– Да, на записи видно, что они со мной даже не разговаривали, не говоря уже о том, чтобы корочки показывать. Но они дуют в свою дудку и говорят, что представились. Мол, сообщили, что сотрудники, предложили мне проследовать с ними, а я был недоволен, что меня задержали, поэтому обрызгал их баллоном.

– Вы заявление о проверке побоев, нанесенных сотрудниками ФСБ, подавали?

– Да, в СК. Через месяц пришел отказ в возбуждении. По их мнению, факт превышения должностных полномочий сотрудниками не выявлен, потому что утверждения о побоях и давлении сами сотрудники опровергают. Значит, они являются голословными.

– Маргарита подавала заявление об угрозах и принуждении опубликовать свастику?

– Да, тоже пришел отказ. Якобы она восприняла это сообщение сотрудника ФСБ "произвольно", а фото переписки "не позволяет установить причастность к подстрекательству к преступлению".

Обвинение Артему уже предъявлено, накануне ему передали для изучения материалы уголовного дела, после этого дело будет передано в суд. По словам Загребельных, после нападения им до сих пор не удалось вернуться к прежней жизни.

– Я перед нападением как раз уволился с прежней работы в охранном агентстве, где был старшим смены, искал новую. Но после этого нападения долго не мог устроиться. Из-за нервов, после этого потрясения долго отходил. Маргарите, конечно, тоже страшно. Чуть легче стало, когда мы связались с правозащитниками – все-таки появилась поддержка, – признается Артем.

Защитники Загребельного считают, что все угрозы ведомственных сотрудников о привлечении Артема по статье о посягательстве на жизнь были абсолютно безосновательными.

– 317-я статья никак не могла применяться в данном случае, как позже объяснили мне юристы. Баллончик – это же смешно. Баллончик – гражданское оружие, все дозировки рассчитаны. Не может здесь быть 317-й статьи, – говорит Артем. – А 318-я с ним возможна только теоретически. Но не в моем случае, когда состава преступления нет, потому что сотрудники ФСБ не представились. Я не превысил пределов самообороны.

В пресс-службе СК по Красноярскому краю прокомментировать уголовное дело Загребельного отказались, посоветовав обратиться в федеральное ведомство. Редакция направила запрос в СК РФ – ответа на него еще нет.

Защитники Загребельного намерены еще до передачи дела в суд подать ходатайство о прекращении уголовного дела о применении насилия к представителю власти.

– Именно на основании того, что на видео "задержания" с камер наблюдения отсутствует момент, когда сотрудники ФСБ представляются и показывают удостоверения Загребельному. Даже если бы они ему устно представились (чего не было), представление сотрудника правоохранительных органов обязательно включает в себя не только перечисление своих фамилии-имени и звания, но и предъявление служебного удостоверения в развернутом виде. Видео ясно демонстрирует, что этого не было. Все трое для Загребельного – гражданские лица, не внушающие доверия. Запись доказывает, что состава преступления нет, и все действия Артема подпадают под необходимую оборону – на одного нападают трое! А он использует лишь средство для самообороны, которое никаких необратимых последствий для здоровья не оказывает, и применяет его прямо по назначению – в лицо для дезориентации нападавших. То есть даже чисто теоретические рассуждения о возможной 114-й статье (Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны. – С.Р.) тут не применимы, поскольку не было превышения этих пределов: Загребельный даже меньший ущерб нанес, чем напавшие на него сотрудники. Конечно, и отказ СК в возбуждении дела об избиении сотрудниками ФСБ по заявлению Загребельного был необоснован, – убежден координатор юридической организации "Правозащита Открытки" Алексей Прянишников. – Если наше ходатайство не будет удовлетворено до суда, на заседании мы также начнем с него.

Правозащитник отмечает, что в практике уже было много прецедентов, когда уголовные дела по заявлениям сотрудников правоохранительных органов прекращали именно из-за того, что те не представились людям, которых пытались задержать силовыми методами. Однако делать прогнозы по делу Загребельного Прянишников не рискнул, признавшись, что его настораживают настойчивое желание прокуратуры передать дело в суд и заявления следователя о том, что "доказывать невиновность по этому делу бесполезно".

– Следователь настойчиво выходит с предложением "начинать работу над смягчением наказания". Наглым образом полагают вину Артема доказанной, притом что есть видеозаписи, безусловно доказывающие его невиновность, и которые, к счастью, удалось сохранить и приобщить к делу. Если сначала следователь признавал, что сотрудники действительно не представились, то теперь начал говорить о каких-то возможных "слепых" зонах, что абсурдно – камеры писали с обеих сторон: из холла подъезда и из кабины лифта. Конечно, ни на какие соглашения подзащитный не пойдет. Это в первую очередь его намерение – доказать свою полную невиновность, – резюмирует Прянишников.

• 

  Мария Чернова