Блоги |
Валентин Моляко. ТРИПТИХ памяти Кудрявцева, Давыдова и Зинченко
Валентин Алексеевич Моляко Академик Валентин Алексеевич Моляко – психолог и поэт. Я почти не помню и уже совсем не мыслю своей жизни без него, Дяди Вали, любви и дружбы которого хватило на три поколения семьи Кудрявцевых. Он и сейчас, пусть на расстоянии, у себя в Киеве, скрепляет эти поколения одним фактом своего бытия. Не говоря уже об остальном. Валентин Моляко написал Триптих дорогой для меня памяти своих друзей (и друзей между собой, с юности) – Товия Васильевича Кудрявцева, Василия Васильевича Давыдова и Владимира Петровича Зинченко. Владимир Кудрявцев ТРИПТИХ памяти Кудрявцева, Давыдова и Зинченко Памяти Товия Васильевича Кудрявцева Уж сколько лет, а я вдогонку Вам шлю и шлю простой привет, Мы не допили самогонку, Пусть водки настоящей нет… Тогда еще мы пиво пили, Когда Высоцкий гнал коней… Да, были дни и люди были, Но где сейчас сыскать людей?! Таких как Вы, как Вася нету, Но даже в самый мрачный час, Я мысль подброшу, как монету, – И загадаю – встретить Вас. Падет монета, как цыганка, – Что карты бросила на стол, Жизнь как театр, почти Таганка, И в Гамлете я Вас нашел – Но неизбитая до скуки To be иль мрачное or not Сквозь годы мерзкие, сквозь муки Все наше, как вчера, живет. И я без тостов вспоминаю Все наши встречи, пусть я пьян – И самогонку наливаю В наш не разбившийся стакан. *Как-то Товий Васильевич Кудрявцев и Валентин Алексеевич Моляко вместе пили. И у них стакан два или три раза падал на пол. Причем на пол, не покрытый коврами. Но стакан ни разу не разбился. Памяти Василия Васильевича Давыдова Среди гнусных и злых катавасий, Когда каждый смириться готов Не хватает Давыдова Васи, Его дерзких, спасательных слов – Он, как смершевец с автоматом, Среди нас не уныльцем был И свинцовым отборнейшим матом Мразь и сволочь напрочь косил. Нас, погрязших в псевдотвореньях, Из болота концепций и склок Вася – нет у меня сомненья – Он, конечно, вытащить б смог. Ну, да ладно. Не час причитаний – Под уныньем хватит ходить. С нами Вася Давыдов, с нами Он не стал насовсем уходить. Памяти Владимира Петровича Зинченко Смириться с этим невозможно, А не смириться – жить нельзя, Все в утешениях, все ложно, Когда уходят вдруг друзья. Да и не вдруг, каким-то меркам Отчет подвластен: сколько лет Жил, скажем, Пушкин в стиле дерзком И был застрелен, как поэт. И те уйдут, кто чтил поэтов, Кто их безмерно почитал, Прямым неотражённым светом Их в наши будни призывал. Лишь Богу одному известно, Кому какой отмерен срок – А на земном жаргоне местном Мы путаем с судьбой исток – Исток – в поэзии бессмертной Для тех, кто сам Поэтом был. Как и для тех, кто, как известно, Поэзию, как жизнь любил.