По небесным грядкам - 8

...А впереди далекие невысокие горы, и перед ним городок со странным названием

Старый Крым

Такое название больше подошло бы музейной экспозиции или набору открыток с дореволюционными видами. Впрочем, сам городок реально древний - XII век, и интересный, хотя сохранилось там не  слишком-то много. Но мы познакомимся с ним завтра.

А пока я стою как дурак, вижу водохранилище, завод и дома, передо мной спуск в ложбину, и при этом совершенно не понимаю, куда идти. Стоянка "Поляна десантников" - ну и где эта поляна? Я был в этих местах один раз, давно, и видел эту поляну, но, конечно, вряд ли вспомню, как я туда попал и оттуда. Ну так, в общем места выглядят знакомо - это все, что можно о них сказать. Ну и воды надо бы где-то набрать.

Пришлось спрашивать, хоть я этого и не люблю.


Мимо как раз проходили женщины со стадом коз и несколькими коровами. Да уж, - подумал я, - коровы идут в знакомое и уютное стойло, а мне вот негде и голову преклонить. Но это была минутная слабость, вызванная слишком уж тяжелым дневным переходом.

Пастушки оказались очень добрыми и отвели меня к роднику. Я заодно поинтересовался, много ли тут клещей. Они меня успокоили, сказав, что в день снимают штук по десять, но клещи у них хорошие, не опасные. Я спустился за водой, а женщины остались ждать меня наверху, чтобы потом показать, где находится поляна.

Родник тек не очень сильно, а перед ним уже сидели два мужика, припершиеся туда с пятилитровыми баклажками и десятком двухлитровых пластиковых бутылок. Вот это я попал, - подумал я, - а ведь уже темнеет, да и люди меня наверху ждут. Неудобно же.

В балку спустился еще один мужчина средних лет, на вид не местный, увидел навигатор, болтающийся у меня на шее, и сразу стал расспрашивать, удобно ли с ним ходить. Впрочем, это был только повод заговорить. Через пять минут я узнал всю его биографию и нынешнюю жизнь. Мне даже поддакивать не приходилось, как я обычно делаю.

Водолеи любезно уступили нам родник, и Игорь тут же изложил мне, как добраться до Поляны десантников, что там находится и пообещал показать дорогу. Я наконец вылез наверх и поблагодарил женщин за то, что они терпеливо меня дожидались. Теперь можно было идти на стоянку.

Игорь - преподаватель в одном из харьковских институтов, а в Старый Крым регулярно приезжает в гости к теще. Тут у него машина и велосипед, и с женой они ходят по окрестным горам. Подробности я опускаю.

Итак, мы отправились на Поляну целой кавалькадой - впереди Игорь, потом я, а за ним все его семейство. Сначала жена, за ней теще, а замыкающим - сын, меланхоличный бледный юноша, уткнувшийся на ходу в смартофон.

Метров через триста мы вышли к очень хорошему место под горой Бака-Таш, с персональным родником, где нет очереди за водой. Официальная турстоянка была где-то дальше, и идти на нее никакого смысла не было. Игорь показал, где что, и пообещал заехать за мной завтра утром. Дескать, он все равно будет кататься на велосипеде. На том мы и расстались.

Мне тут нравилось. Далеко от поселка, обширная поляна с низенькой травкой, ненужные мне кострища, с двух сторон начинаются горы, их от меня отделяют сухое русло реки - маленький такой каньончик, выбитый водой в камнях.

Я поставил палатку возле русла, побоявшись, что утром на поляну могут пригнать коров, еще наступят на меня.

Земля, правда, была тут твердоватая и каменистая. Один из колышков не хотел входить, и я с дуру решил забить его камнем. В результате погнул, потом со второго дуру стал выравнивать все тем же камнем. В результате вообще сломал.

Как выяснилось, они оказались вовсе не из сплошного металла, а из чего-то вроде железной пемзы. На ум мне пришла фраза "порошковая металлургия", но скорее всего это была не она.

Я поел, почистил за два дня зубы ледяной водой из родника  и залег спать, тем более, что вот-вот должно было потемнеть.

Улегся и сразу отрубился.

...И тут же проснулся снова. Поставить палатку возле сухого русла, находившегося в низине, было явной ошибкой. Ночью туда стал опускаться холодный воздух и я замерз как мокрый щенок. Я читал, конечно, у Пузанова, что в каньоне ночевать нельзя, но он все-таки имел в виду Большой крымский каньон, а не этот каньончик возле меня. Тем более после дневной жары под сорок.

Пришлось вставать, застегивать палатку, меняя ее конфигурацию, и наряжаться во все, что у меня было с собой теплого - флиску, спортивные штаны, шапочку и шерстяные носки.

После этого я отрубился снова и уже в приятном тепле спокойно спал до самого утра.

•••

Утро было облачным и я снова заволновался, как бы не пошел дождь. Настроение у меня подупало, едва я начал подсчет вчерашних потерь.

В пассиве:

1) сломанный колышек от палатки
2) ноги, растертые почти до крови, и отнюдь не на пальцах, так что мне придется идти враскоряку
3) спаленные руки
4) охрипшее горло и открывшиеся в носу шлюзы

Это все последствия вчерашнего тридцатикилометрового перехода по недоброй долине. Прав был Грин, ой как прав. Отравленная красота - вот как это называется. Особенно это относилось к холодному джанкойскому молочку.

В активе:

Я живой, здоровый, и сегодня меня ждет город Старый Крым с посещением местных достопримечательностей и татарского кафе. Ах, татарская кухня, как же мне дома тебя не хватает... Я возьму чайник, тарелку шурпы, что-нибудь на второе, что там будет и не спеша буду все это вкушать, рассеянно глядя в окно.

С Игорем мы договорились встретиться в девять, но никого, разумеется, не было. В молодости я бы очень переживал на этот счет и думал, что я сделал не так, но сейчас я уже знаю, что далеко не все люди придают какое-то значение собственным словам. Поэтому я никого ждать не стал, собрал свой легкий багаж и отправился навстречу приключениям. Правда, поглядывал на всех велосипедистов по пути - вдруг он все-таки решит приехать.

По низине, полностью истоптанной разными тропами я вышел к началу поселка. Старый Крым состоит в основном из частного сектора, но в отличие от древних городов улицы там расчерчены аккуратной ровной сеточкой. Есть еще несколько пятиэтажек, в центре пара дореволюционных двухэтажных домов с некоторыми претензиями, возле трассы какой-то шалман с номерами.

Еще дома я думал, не зайти ли в гости к одному блоггеру, который у меня в ЖЖ значится во френдах. Предварительно договорившись, конечно.

И конечно ни о чем я договариваться не стал, а в самом Старом Крыму эта затея показалась совсем сомнительной.Френды в интернете называются так чисто условно. В каком-то смысле это и правда друзья, но это дружба между двумя сетевыми личностями, которые в лучшем случае лишь часть настоящих, а то и вообще могут радикально от них отличаться - настолько, что человек может быть даже не знаком с собственной аватарой.

И вот приду я - и чем мы будем разговаривать? Не о чем, собственно. Кто я такой и какие у нас общие интересы? Никаких. Тягостное молчание, общие фразы. И смысл?

Конечно, я вполне мог встретить этого человека где-то на улицах Старого Крыма, но я ведь не знаю, как он выглядит. Возможно, мы и пересеклись на каком-то перекрестке, обменявшись равнодушными взглядами. Будем считать, что так оно и произошло.

В общем, я шел по частному сектору, желая вырулить к древним развалинам, но помня, где они находятся, весьма приблизительно. У меня были записаны адреса, но какая от них польза, если нет карты? К счастью, сейчас в городе повесили коричневые таблички европейского образца со стрелками и даже расстоянием.

Если вы не знаете, почему город так называется, краткая справка. Это была первая столица Крымского ханства. Поскольку в городе сидел сам хан, то вокруг выкопали ров от супостатов, по-татарски - крым. Это название постепенно перешло на сам город, потом на все государство, а потом и на полуостров. Хан довольно быстро перебрался в Салачик - это возле Бахчисарая, а Крым переименовали сначала в Солхат, а со временем стали называть Старым Крымом - типа бывшей столицы.

Несмотря на такое историческое прошлое, сохранилось мало чего. Кусок стен от Свинцовой мечети, выложенной грубой кладкой из больших камней; развалины мечети Бейбарса; да еще стена караван-сарая - которая находится вообще непонятно где, и источники по этому мнению сильно расходятся.

Свинцовая мечеть, кстати, стоит во дворе частного дома и мне пришлось объяснять, чего я вообще маячу на их собственности.



Но есть еще мечеть хана Узбека XIV века, неплохо сохранившаяся, а сейчас вообще отреставрированная и действующая. После роскошных мечетей Стамбула ее архитектура, конечно, не поразит воображение, но ее принадлежность к той же культурной традиции не вызывает сомнений. Даже характерный резной портал над дверью вызовет радость узнавания. Все, разумеется, попроще, поскромнее и с минимумом мрамора.





Рядом с мечетью есть развалины медреса.

Я посидел во дворе, пока на намаз сбегались маленькие татарчата в аккуратных шапочках, послушал рассказ экскурсовода и подумал, что Узбек мог бы придумать себе имя и пооригинальнее. Хан Узбек звучит примерно так же, как Леся Украинка. Они бы еще просто людьми назвались.

За мечетью располагается центральная часть города - с разными кафе и магазинами. Все провинциально и потому мило, а горы, встающие за домами, добавляют еще шарма. Помнится, тот же блоггер ругал Старый Крым и называл его деревней. Зря он жалуется. Мой родной город в плане культуры, развлечений и интересных людей - такая же деревня, только еще машин полно, а вместо гор вокруг одни помойки.

Татарское кафе было увы закрыто, и пришлось искать другое заведение. Я прошел мимо отделения какого-то самостийного крымского банка с грифоном на вывеске, несколько промтоварных магазинов, собрание общества анонимных алкоголиков прямо посреди улицы и нашел такую типичную райцентровскую столовку, что сразу вспомнил кусок из повести Томина про незадачливых туристов, пошедших в поход под руководством инопланетянки:

Когда вошли в помещение, оказалось, что довольно пусто и в меню: нечто красноватое под именем «борщ», кругловато-сплюснутое под названием «зразы» и кисель празднично красного цвета.
Шурик первым оказался у раздачи.
— Половинку? — привычно спросила девушка-раздатчица.
— Два полных.
Девушка поболтала в котле черпаком, налила две тарелки и плеснула в них по восемь молекул сметаны.

Тут девушка тоже была одна - и кассир, и официантка, и продавщица, а возможно даже, что и повар. Все посетители там - свои в доску, завсегдатаи; у двери сидела большая хромая собака и с легкой грустью заглядывала в глаза всем входящим и выходящим.

Только не подумайте, что я жалуюсь. Это была аутентичная столовка, которая не пыталась притвориться лучше, чем она есть, - как кафе в Коктебеле. И еда там была вполне удобоваримая, хотя и без изысков.

Ночевать мне предстояло в горах. Аппетит свой я еще толком не изучил, поэтому дальше прошвырнулся по магазинам, накупил консервов, булок, всяких пирожков, пару татарских лепешек - и горестно вздохнул при виде молочных продуктов.

В Старом Крыму, собственно, меня больше ничего не держало, я увидел здесь все, что запланировал на этот раз. Многое, разумеется, осталось незатронутым - музеи Грина и Паустовского, гора Агармыша с пещерой, носящей завлекательное название Лисий Хвост, музей крымско-татарского быта. Вообще для такого небольшого городка тут удивительно много достопримечательностей.

Но сегодня я решил заглянуть на кладбище, чтобы посмотреть там могилу Грина - остался у меня с прошлого раза незакрытый гештальт.

Кладбище с другой стороны трассы, можно сказать, уже за городом, у входа стоит таблица, так что не промахнешься. Памятник Грину оказался довольно скромный, со статуей "Бегущей по волнам" - ох и нравилась мне в детстве эта книга. Была в ней такая нездешняя романтика, что-то по ту сторону. Перечитывал уже взрослым - ну так... ерунда какая-то, если честно. Вовремя читать в общем надо, в сензитивном возрасте.



Рядом стоял еще один указатель - могилы Алексея Каплера и Юлии Друниной. Эти были куда больше и роскошнее. Каплер был киносценаристом, приложившим руку ко многим известным фильмам. Был он любвеобилен и за роман с дочерью Сталина отправлен в ГУЛАГ. Поэтесса Друнина была его последней и самой любимой женой - несмотря на огромную разницу в возрасте. Она покончила жизнь самоубийством при распаде СССР.



Романтика не хуже, чем у Грина.

Одно мне было непонятно: что эта пара, собственно, забыла на кладбище в Старом Крыму, если они жили в Москве? Ответ я нашел уже дома. Их часто приглашали в Крым на выступления, они подолгу жили в писательском доме отдыха в Коктебеле, ездили или ходили в Старый Крым, и эта земля им настолько понравилась, что Каплер завещал похоронить себя именно здесь. Жена позже присоединилась к мужу.

Ну вот теперь точно все. Пора в путь.

Я пошел вдоль автомобильной дороги Феодосия - Симферополь. Тут была нормальная обочина, так что традиционных жалоб не будет. Купил по пути нектаринов и персиков, которые оказались так себе. Не пойму, куда делись настоящие крымские персики, ароматные и нежные, с эротическим румянцем, которые я там ел всего каких-то пятнадцать лет назад. Они были сладкими, с тончайшими оттенками вкуса, а сейчас одна кислятина.

Почти выйдя из города, я столкнулся нос к носу со все тем же Игорем. Он и правда был на велосипеде, скороговоркой сообщил, что утром теща послала его на базар, и перешел к другим историям. В числе прочих он рассказал, что они регулярно ездят в Орджоникидзе и оттуда идут по пляжам до Коктебеля - то, что у меня так и не получилось.

Я проводил Игоря до гаражей и свернул на дорогу, ведущую в армянский монастырь Сурб-Хач. Идти было несколько километров, вышло солнце и снова стало печь мне еще не зажившие руки. Искать рубашку было снова лень, поэтому я старался прятать руки, да и все.

Снова стало жарко. Идти в жару, конечно, тяжеловато, но с другой стороны у меня как-то она тесно сплелась с самим понятием Крыма. Я был пару раз весной и осенью, когда не жарко, и какое-то у меня осталось впечатление неполноценное, будто это был Крым не совсем настоящей. В нем и должно светить яркое солнце, и быть жидкие тени. Ну правда сорок градусов - это уже все-таки лишнее. Глобальное потепление тут очень некстати.



Жару мне помогло скрасить армянское кафе, где я не спеша откушал чаю. В жару чай действует куда лучше холодной воды - и восточный обычай его пить мне очень нравится. Когда наливают действительно чай, разумеется, а не вытяжку из сухих листьев, собранных на газоне, - что в наших широтах бывает очень часто. У нас тут Запад, и с Востоком им не сойтись никогда.

В монастыре как обычно было чинно, прохладно и монументально. Но пусто - и по дороге, когда я шел, меня обогнала всего лишь пара автомобилей. В 2013 году тут было куда многолюднее - даже в сентябре.



Передохнув, полюбовавшись каменной резьбой, в которой так искусны армяне, и набрав воды из правильного источника (старокрымчане считают один родник в монастыре кошерным, а второй - плохим), я отправился дальше.

Найти выход из монастыря оказалось не так-то просто, пришлось снова спрашивать. Тропа находится между родником, который внизу, и служебным зданием и выходит на запад.



Дальше я пару часов шел по однообразному горному лесу. Сплошной зеленый полог, деревья растут то ровно, то как попало утыканы по склонам и оврагам. Это сплошные буки и грабы - на вид совершенно одинаковые. И листья, и ствол, и общая форма ничем не различаются, но есть одна примета, которой почему-то совсем не видно, если о ней знать, но которая кажется элементарной, когда знаешь. Ствол у них темный и покрытый светлыми черточками. У граба черточки вертикальные, у бука - горизонтальные.

Судя по карте, я должен был пройти развалины монастыря Сурб-Стефанос, но ничего похожего я так и не заметил. В 2013 году я к ним бегал и опоздал потом на автобус, но в этот раз о них ничто не напоминало. То ли не та дорога, то ли они уже окончательно развалились.

Еще где-то по идее имелась турстоянка, но и с ней мы как-то разминулись. Дорога шла то вверх, то вниз, петляла, но ничего не было видно. Где идешь - непонятно. В каком направлении - непонятно. Сколько еще осталось - тоже непонятно.

Ну да, сначала я пытался хоть примерно засекать, где солнце, но оно ведь движется, а постоянные повороты сбивают с толку. И у меня был с собой навигатор, но он для определения расстояния бесполезен. Показывает, допустим, что еще три километра, но ведь это по прямой, а в горах прямых дорог нет. Идешь полчаса, петляя по лесным закоулкам, смотришь - уже не три километра, а всего два и восемь десятых.



Зато тропа была одна и раздаивалась лишь в одном месте. Я остановился перед ним, решая куда идти, и ровно в этот момент услышал какой-то адский шум. Это был грузовик, страдавший на этих кривых проселочных тропах, проезженных на полметра в глубину, поэтому он немилосердно ревел мотором, а эхо разносило звуки в разные стороны и казалось, что он едет сразу отовсюду. В кузове сидели, очевидно, лесники или может какие-нибудь лесорубы. Машина ползла так медленно, что я успел прокричать название места, куда направляюсь, и мне успели даже махнуть рукой, куда идти. Тропа, кстати, оказалась не та, которую я выбрал.

Потом я снова шел и шел по лесу и с тревогой видел, что солнце начинает уже клониться к горизонту. Дорога все извивалась в разные стороны как нервный питон, цифры на навигаторе почти не двигались, а иногда даже начинали обратный отсчет, но в конце концов тропа вильнула еще несколько раз туда-сюда и угомонилась.

Лес кончился, вернее резко стал светлее и ниже. Судя по всему, это и была гора...