Фабрика удачливого дипломата

О людях, подобных Ивану Сергеевичу Мальцеву, владельцу бумагопрядильной мануфактуры на улице, носившей сперва название Синбатальонная, потом на некоторое время разжалованной в Батальонный переулок, а ныне известной как улица Фокина, говорят, что родились они не иначе как в рубашке. Дипломат, фабрикант, наследник небогатого, но старого дворянского рода, Иван Мальцев был настоящим счастливчиком. И дело даже не в том, что абсолютно все затеянные им проекты оказались успешными, а, в первую очередь в том, что он был единственным выжившим из всей миссии Грибоедова, разгромленной в 1829 году фанатиками в Тегеране.

Талантов сыну отставного корнета Сергея Мальцева и княжны Мещерской было от роду отмеряно немало. Он и в некогда благословленном самим Пушкиным литературном кружке принимал участие, и Вальера Скотта с Шиллером на русский переводил, и приключенческие истории с фантастикой и сказками сочинял. А при этом, вдобавок, был талантливым и перспективным служащим Коллегии иностранных дел, то есть, по-современному, МИДа. Собственно, благодаря этой службе и прекрасному владению целым букетом языков, он и попал в русское посольство в Персию, на должность первого секретаря, непосредственного подчиненного Александра Сергеевича Грибоедова, сулившую прекрасную карьеру и блестящее будущее.

Но дипломатическая служба в Тегеране менее чем через год завершилась трагедией, и то, что Иван Мальцев ухитрился спастись от расправы разбушевавшихся подданных персидского султана, было просто фантастическим везением. Спрятался он, попросту говоря, пока остальныедипломаты отбивались до поледней капли крови. Ну, что взять с одаренного, но очень юного сотрудника, перепугавшегося до полусмерти!? Впрочем, карьера ему все-таки удалась: по возвращении в Петербург он получил орден Святого Владимира второй степени и назначение генеральным консулом в Тебриз, а год спустя – еще и Анну на шее за беспорочную службу. Для 23 лет от роду – более чем серьезно! Ну, и 420 рублей ежегодной пенсии, полагавшейся обладателю этих двух орденов, были не лишними. Рубль стоил дорого.

Еще годом позже, в 1831-м Мальцев выпросил себе отпуск для поправки здоровья и занялся обустройством полученного от отца наследства – стекольного завода на речке Гусь во Владимирском уезде Московской губернии. Завод, надо сказать, и так был предприятием выгодным, - зеркала, каретные и оконные стекла, разнообразная стеклянная посуда, как прозрачная, так и цветная, были товаром повышенного спроса. Но Иван Сергеевич принял решение завод реорганизовать, - пригласил специалистов химиков и запустил производство настоящего свинцового хрусталя, по качеству и уровню обработки превосходившего европейские образцы. Надо сказать, что о своих достижениях Мальцев рассказывать умел не хуже, чем сочинять фантастические рассказы, а образцы продукции были весьма впечатляющими, так что уже в 1832-м его предприятие получило заказ на изготовление большого хрустального сервиза «с мальцевской гранью» от Придворного ведомства императорского двора. И вот тут пошли настоящие деньги: посуду как у царя-батюшки хотели иметь все.

Тут, правда, пришлось покинуть завод на управляющего и вернуться в столицу: благосклонность Государя, которому прекрасный сервиз напомнил о перспективном дипломате, выразилась в том, что Ивану Сергеевичу сперва пожаловали звание камергера, чин действительного тайного советника, а потом так продвинули по службе, что самая малость отделяла его от кресла министра иностранных дел. Да что там, за последующие годы он трижды занимал его в качестве врио. Но деятельной натуре Мальцева все было мало. В недалеком столичном пригороде, - а в ту пору Выборгская сторона такой и была, - он приобрел кусок земли и выстроил на нем бумагопрядильную мануфактуру. В качестве делового партнера и совладельца нового бизнеса он привлек соратника по дипломатической службе Сергея Соболевского, а одним из акционеров этого предприятия стал поэт Василий Жуковский.

Дом, совмещавший в себе и контору мануфактуры, и жилье для обоих совладельцев, был выстроен рядом с производственными корпусами. И, как вспоминали современники, был необычайно уютным, оборудованным с максимальным комфортом. А поскольку оба сослуживца и совладельца были людьми молодыми и веселыми, приятными в общении и гораздыми на самые разные развлечения, гости в Батальонном переулке не переводились. Несмотря на то, что это все-таки был не ближний свет, там перебывала вся столичная богема той поры.

В последующие годы Иван Сергеевич сумел преумножить свое состояние, став обладателем какого-то невероятного количества земель и поместий, без малого десятка стекольных заводов, не считая доставшегося ему по наследству, домов в обеих столицах. При этом он не успокаивался, стремясь как только можно улучшить все, чем владел, - открывал при заводах школы и профессиональные училища, заботясь о будущих кадрах, старался улучшить условия жизни рабочих, обеспечивая их жильем, которое и по сегодняшним меркам считается более чем достойным. А, выезжая за рубеж по делам министерства, он старался знакомиться с европейскими стекольными производствами, узнавать их секреты и переманивать талантливых специалистов. Так что ему первому в России удалось наладить изготовление цветного стекла с добавлением солей металлов – рубинового, алого, желто-зеленого.

Умер Мальцев в Ницце в 1880-м, так же легко и быстро как жил – от внезапной остановки сердца. А созданные им предприятия пережили его, меняя хозяев и названия, более чем на век. Ну, а от мануфактуры на Выборгской стороне, превратившейся в конце концов в прядильно-ткацкую фабрику «Октябрьская» сохранилось до наших дней только конторское здание, построенное в 1914 году на месте веселого и гостеприимного мальцевского жилища. Памятник совсем другой эпохи. Но место – то же.