Блоги |
Так Россия теряла свои земли и своих людей
В ХХ век Россия вступила стремительно меняющимся государством. Железные дороги становились новыми артериями империи, кинематограф и терроризм одинаково привлекали внимание публики, Владивосток и Лодзь были связаны телеграфом. Но самые радикальные изменения стали наступать после Первой русской революции
К трибуне Государственной Думы России вышел депутат от партии умеренно-правых, праправнук Екатерины II от связи с Григорием Орловым, граф Бобринский Владимир Алексеевич.
Выступление этого тучного господина, бывшего лейб-гусара, учившегося в Москве, Париже и Эдинбурге, было посвящено одной из самых актуальных тем парламентских обсуждений: Холмскому вопросу. Именно этот проклятый вопрос окончательно испортил взаимоотношения польских депутатов Думы с их русскими коллегами, особенно от правых.
Речь шла о том, в состав какого генерал-губернаторства должен входить Холмский уезд Люблинской губернии — Варшавского или Киевского? Для депутата Бобринского вопрос был решён давным-давно.
— Цель этого законопроекта не просто в том, чтобы вернуть Холмщину Руси, а в том, чтобы вернуть в состав коренной России все её исторические области, вне зависимости от того, кто их населяет! Здесь кончается Россия и начинается Русь! — воззвал он с думской трибуны.
Зал взорвался аплодисментами правых. Представители польской фракции нахмурились пуще прежнего, отдельные депутаты-поляки повскакивали со своих мест, крича что-то. Но их крики утопали в восторженном рёве националистов и возмущённых воплях кадетов.
Слова Бобринского означали лишь одно: русские национальные интересы, требовавшие включить Холмщину в состав Киевского генерал-губернаторства, были для него важнее российских государственных.
Исторически Холмщина, ставшая камнем преткновения, когда-то была одной из западных окраин Киевской Руси. Попеременно она входила то в состав русских княжеств, то под власть польской короны. Такое прошлое позволяло и польским, и русским националистам одинаково претендовать на то, чтобы считать эту землю своей.
При этом у обеих сторон были доказательства своей правоты.
Для поляков всё было очень просто — на момент включения Царства Польского в состав России в 1815 году Холмщина была частью королевской Польши, а не России. Русские националисты обращались к тому, что большую часть населения губернии составляют русские. В те годы главным критерием определения национальной идентичности было вероисповедание. И как раз православных в Холмском уезде насчитывалось около 300 тысяч человек — русские националисты называли цифры больше этой, а их польские коллеги в пику им говорили о том, что православных меньше 400 тысяч.
Сама по себе идея выделения Холмщины из польских территорий встречала широкую поддержку и сочувствие у русских националистов, начиная от их предшественников, славянофилов, и заканчивая активистами западнорусского движения и черносотенных организаций. Однако эта идея неизменно погибала на пути преодоления бюрократических препон. С середины 1860-х годов она выдвигалась семь раз, и неизменно проекты выделения Холмщины клались под сукно либо в Варшаве, либо в Петербурге.
Сам митрополит Евлогий в своих мемуарах объяснял это так:
«Для правительственных инстанций дело шло просто о видоизменении черты на географической карте России. Между тем проект отвечал самым насущным потребностям холмского народа, он защищал от полонизации вкрапленное в административный округ Польши русское население, отнимал право рассматривать Холмщину как часть Польского края. Русские патриоты понимали, что выделение Холмщины в отдельную губернию было бы административной реформой огромного психологического значения».
В 1907 году митрополит Евлогий становится депутатом Государственной Думы и начинает свою борьбу за возвращение Холмщины в состав России.
Поляки воспринимались как угроза за счёт того, что к моменту ликвидации автономии Царства Польского они имели собственные конституцию и парламент. Поэтому любое введение конституционных учреждений в России воспринималось имперскими чиновниками как возможность для поляков относительно легально добиться возрождения Речи Посполитой, что отбрасывало западную границу России далеко на восток.
Премьер-министр России Пётр Столыпин считал, что Польша должна быть независимой от России и союзной ей страной. Для этого её границы должны быть проведены так, чтобы к востоку от неё жили русские, а к западу поляки. Эти приготовления, по воспоминаниям сына Столыпина Аркадия, должны были привести к провозглашению независимой Польши в 1920 году.
Судя по тому, что в годы Первой мировой войны Николай II издал манифест о гарантиях польской независимости по итогам войны, русский царь думал в том же направлении: независимость Польши не считалась в правящих кругах империи чем-то невозможным. Просто в 1907 году она считалась чем-то несвоевременным.
Одной из причин, по которой имперская администрация отказалась от вероисповедального признака, можно назвать последствия принятия Указа о началах веротерпимости 1905 года. Например, казанский историк Рустем Циунчук пишет, что после принятия этого Указа среди населения Холмщины начались переходы из православия обратно в униатство, что ставило под сомнение вероисповедальный критерий определения национальности.
Подобные проблемы укоренения православия в землях Холмщины отмечал и Евлогий. Он писал, что консистория, столкнувшись после Указа о свободе вероисповедания с наплывом заявлений о переходе в католичество, отказывала тем заявителям, среди предков которых удавалось найти униатов или православных. Крыжановский же в своих мемуарах писал, что при ликвидации униатской церкви в 1875 году на территории Польши бывших униатов записывали в православие по такому же принципу обнаружения среди предков хотя бы одного православного.
Несмотря на весьма частые случаи добровольного перехода из униатской церкви в православную, очень часто этот переход совершали местные православные власти, не особо сообразуясь с мнением переводимых. Всё это приводило к тому, что новообращённые православные предпочитали тайком справлять веру своих отцов, в чём им помогали приходившие из Австро-Венгрии ксёндзы.
Столыпин, приступивший к формированию России по её этническим и культурным границам, хотел компенсировать полякам горечь утраты Холмщины приобретением некоторых территорий Гродненской губернии, заселённых поляками. Но впоследствии он не решился на этот шаг, боясь саботажа своего курса со стороны думских националистов. В Думе и её националистических организациях Столыпин видел вполне реальную опору режиму, поэтому старался не входить в конфликт с правыми депутатами.
По этой причине имперская администрация не мешала думцам прирезать к выделяемой территории Холмщины какие угодно земли, взывая к истории региона. Привело это к тому, что на долгих пять лет Холмский вопрос и его решение в Думе потонули в спорах и дискуссиях между польскими и русскими националистами. Последним в итоге удалось добиться того, что на расширенной ими же территории Холмской губернии русское население составило 30% от общего числа жителей.
Скорее всего, именно смерть Столыпина свела на нет весь пафос Холмского проекта. Первоначальная идея по созданию этнографических границ России и Польши была фактически испорчена думскими правыми депутатами, которые видели своей целью усиление России внутри Российской империи.
Говоря о Холмской губернии нельзя не отметить того факта, что депутаты от левых фракций и партий всерьёз педалировали украинскую природу населения региона. Критикуя русских и польских депутатов за национализм, они выдвигали идеи радикального порядка.
Социал-демократ И.П. Покровский требовал преобразования России в федерацию национально-культурных автономий. Трудовик А.А. Булат считал население Холмщины украинским, а единственным способом определения её будущего видел референдум. Другой социал-демократ, Гегечкори, предлагал отклонить холмский законопроект, считая его «косвенным ответом на законные требования поляками автономии».
Основой этих размышлений было то, что во время переписи населения в качестве родного языка православное население Холмщины чаще всего указывало язык малороссийский. В то же самое время, нельзя не отметить, что для православных жителей Холмщины вопрос национальной идентичности был крайне размытым и неопределённым. Будучи для поляков «москалями», а для русских «хохлами» или «униатами» они оказались за границами классических определений народностей тех лет.
4 мая 1912 года проект создания Холмской губернии был принят Думой, а 23 июня утверждён императором. В 1913 году, в год юбилея династии Романовых, состоялось открытие Холмской губернии Киевского генерал-губернаторства. Это решение не успело снять социальных, национальных и конфессиональных конфликтов среди населения Холмщины. В 1915 году она была оккупирована австро-венгерскими войсками и оставлена ими лишь в 1918. Сразу же после этого её территории были заняты армией молодой Второй Польской Республики.
Надо заметить, что украинские националисты считали Забужье исконно своим, поэтому старались ввести его в состав УНР. В соответствии с позорным Брест-Литовским миром, правительство РСФСР признавало права самостийной Украины Скоропадского на Забужье. Владелец живописной фамилии Скоропис-Йолтуховский провозгласил создание в Холмщине УНРовской администрации и даже начал выполнять функции местного губернатора, но был сурово изгнан поляками.
Восточная граница Польши, за некоторыми исключениями, была определена в соответствии с так называемой линией Керзона. Так как большинство населения Забужья к 1921 году всё-таки предпочло считать себя поляками, то Холмщина вошла в состав Польши, а русский город Холм, стал польским городом под названием Chelm.
Однако это не ликвидировало претензий украинских националистов уже из нового поколения, представленного ОУН (запрещённая в России организация), считать Холмщину своей землёй. Особого масла в огонь здесь подлил пакт Молотова-Риббентропа. В одной из версий данного соглашения предполагалась передача Холмщины УССР, однако советское руководство в итоге решило провести границу по реке Буг, оставив Забужье в составе Польши.
В 1947 году, во время операции «Висла», проводимой органами внутренних дел и госбезопасности ПНР, по депортации украинцев за пределы Польши, с целью ликвидации социальной базы для ОУН и замещения украинцев репатриированными поляками из бывших польских провинций на востоке, национальный состав региона сильно изменился в пользу поляков.
Несмотря на это, украинские правые всё ещё считают Забужье «своим», называя его Закерзоньем или Закерзонной Украиной, ведь находится оно по ту сторону Линии Керзона.
В сухом остатке стоит признать, что Холмщина за ХХ век была потеряна для России навсегда, став небольшой частью польской провинции.
источник
К трибуне Государственной Думы России вышел депутат от партии умеренно-правых, праправнук Екатерины II от связи с Григорием Орловым, граф Бобринский Владимир Алексеевич.
Выступление этого тучного господина, бывшего лейб-гусара, учившегося в Москве, Париже и Эдинбурге, было посвящено одной из самых актуальных тем парламентских обсуждений: Холмскому вопросу. Именно этот проклятый вопрос окончательно испортил взаимоотношения польских депутатов Думы с их русскими коллегами, особенно от правых.
Речь шла о том, в состав какого генерал-губернаторства должен входить Холмский уезд Люблинской губернии — Варшавского или Киевского? Для депутата Бобринского вопрос был решён давным-давно.
— Цель этого законопроекта не просто в том, чтобы вернуть Холмщину Руси, а в том, чтобы вернуть в состав коренной России все её исторические области, вне зависимости от того, кто их населяет! Здесь кончается Россия и начинается Русь! — воззвал он с думской трибуны.
Зал взорвался аплодисментами правых. Представители польской фракции нахмурились пуще прежнего, отдельные депутаты-поляки повскакивали со своих мест, крича что-то. Но их крики утопали в восторженном рёве националистов и возмущённых воплях кадетов.
Слова Бобринского означали лишь одно: русские национальные интересы, требовавшие включить Холмщину в состав Киевского генерал-губернаторства, были для него важнее российских государственных.
Исторически Холмщина, ставшая камнем преткновения, когда-то была одной из западных окраин Киевской Руси. Попеременно она входила то в состав русских княжеств, то под власть польской короны. Такое прошлое позволяло и польским, и русским националистам одинаково претендовать на то, чтобы считать эту землю своей.
При этом у обеих сторон были доказательства своей правоты.
Для поляков всё было очень просто — на момент включения Царства Польского в состав России в 1815 году Холмщина была частью королевской Польши, а не России. Русские националисты обращались к тому, что большую часть населения губернии составляют русские. В те годы главным критерием определения национальной идентичности было вероисповедание. И как раз православных в Холмском уезде насчитывалось около 300 тысяч человек — русские националисты называли цифры больше этой, а их польские коллеги в пику им говорили о том, что православных меньше 400 тысяч.
Сама по себе идея выделения Холмщины из польских территорий встречала широкую поддержку и сочувствие у русских националистов, начиная от их предшественников, славянофилов, и заканчивая активистами западнорусского движения и черносотенных организаций. Однако эта идея неизменно погибала на пути преодоления бюрократических препон. С середины 1860-х годов она выдвигалась семь раз, и неизменно проекты выделения Холмщины клались под сукно либо в Варшаве, либо в Петербурге.
Сам митрополит Евлогий в своих мемуарах объяснял это так:
«Для правительственных инстанций дело шло просто о видоизменении черты на географической карте России. Между тем проект отвечал самым насущным потребностям холмского народа, он защищал от полонизации вкрапленное в административный округ Польши русское население, отнимал право рассматривать Холмщину как часть Польского края. Русские патриоты понимали, что выделение Холмщины в отдельную губернию было бы административной реформой огромного психологического значения».
В 1907 году митрополит Евлогий становится депутатом Государственной Думы и начинает свою борьбу за возвращение Холмщины в состав России.
Поляки воспринимались как угроза за счёт того, что к моменту ликвидации автономии Царства Польского они имели собственные конституцию и парламент. Поэтому любое введение конституционных учреждений в России воспринималось имперскими чиновниками как возможность для поляков относительно легально добиться возрождения Речи Посполитой, что отбрасывало западную границу России далеко на восток.
Премьер-министр России Пётр Столыпин считал, что Польша должна быть независимой от России и союзной ей страной. Для этого её границы должны быть проведены так, чтобы к востоку от неё жили русские, а к западу поляки. Эти приготовления, по воспоминаниям сына Столыпина Аркадия, должны были привести к провозглашению независимой Польши в 1920 году.
Судя по тому, что в годы Первой мировой войны Николай II издал манифест о гарантиях польской независимости по итогам войны, русский царь думал в том же направлении: независимость Польши не считалась в правящих кругах империи чем-то невозможным. Просто в 1907 году она считалась чем-то несвоевременным.
Одной из причин, по которой имперская администрация отказалась от вероисповедального признака, можно назвать последствия принятия Указа о началах веротерпимости 1905 года. Например, казанский историк Рустем Циунчук пишет, что после принятия этого Указа среди населения Холмщины начались переходы из православия обратно в униатство, что ставило под сомнение вероисповедальный критерий определения национальности.
Подобные проблемы укоренения православия в землях Холмщины отмечал и Евлогий. Он писал, что консистория, столкнувшись после Указа о свободе вероисповедания с наплывом заявлений о переходе в католичество, отказывала тем заявителям, среди предков которых удавалось найти униатов или православных. Крыжановский же в своих мемуарах писал, что при ликвидации униатской церкви в 1875 году на территории Польши бывших униатов записывали в православие по такому же принципу обнаружения среди предков хотя бы одного православного.
Несмотря на весьма частые случаи добровольного перехода из униатской церкви в православную, очень часто этот переход совершали местные православные власти, не особо сообразуясь с мнением переводимых. Всё это приводило к тому, что новообращённые православные предпочитали тайком справлять веру своих отцов, в чём им помогали приходившие из Австро-Венгрии ксёндзы.
Столыпин, приступивший к формированию России по её этническим и культурным границам, хотел компенсировать полякам горечь утраты Холмщины приобретением некоторых территорий Гродненской губернии, заселённых поляками. Но впоследствии он не решился на этот шаг, боясь саботажа своего курса со стороны думских националистов. В Думе и её националистических организациях Столыпин видел вполне реальную опору режиму, поэтому старался не входить в конфликт с правыми депутатами.
По этой причине имперская администрация не мешала думцам прирезать к выделяемой территории Холмщины какие угодно земли, взывая к истории региона. Привело это к тому, что на долгих пять лет Холмский вопрос и его решение в Думе потонули в спорах и дискуссиях между польскими и русскими националистами. Последним в итоге удалось добиться того, что на расширенной ими же территории Холмской губернии русское население составило 30% от общего числа жителей.
Скорее всего, именно смерть Столыпина свела на нет весь пафос Холмского проекта. Первоначальная идея по созданию этнографических границ России и Польши была фактически испорчена думскими правыми депутатами, которые видели своей целью усиление России внутри Российской империи.
Говоря о Холмской губернии нельзя не отметить того факта, что депутаты от левых фракций и партий всерьёз педалировали украинскую природу населения региона. Критикуя русских и польских депутатов за национализм, они выдвигали идеи радикального порядка.
Социал-демократ И.П. Покровский требовал преобразования России в федерацию национально-культурных автономий. Трудовик А.А. Булат считал население Холмщины украинским, а единственным способом определения её будущего видел референдум. Другой социал-демократ, Гегечкори, предлагал отклонить холмский законопроект, считая его «косвенным ответом на законные требования поляками автономии».
Основой этих размышлений было то, что во время переписи населения в качестве родного языка православное население Холмщины чаще всего указывало язык малороссийский. В то же самое время, нельзя не отметить, что для православных жителей Холмщины вопрос национальной идентичности был крайне размытым и неопределённым. Будучи для поляков «москалями», а для русских «хохлами» или «униатами» они оказались за границами классических определений народностей тех лет.
4 мая 1912 года проект создания Холмской губернии был принят Думой, а 23 июня утверждён императором. В 1913 году, в год юбилея династии Романовых, состоялось открытие Холмской губернии Киевского генерал-губернаторства. Это решение не успело снять социальных, национальных и конфессиональных конфликтов среди населения Холмщины. В 1915 году она была оккупирована австро-венгерскими войсками и оставлена ими лишь в 1918. Сразу же после этого её территории были заняты армией молодой Второй Польской Республики.
Надо заметить, что украинские националисты считали Забужье исконно своим, поэтому старались ввести его в состав УНР. В соответствии с позорным Брест-Литовским миром, правительство РСФСР признавало права самостийной Украины Скоропадского на Забужье. Владелец живописной фамилии Скоропис-Йолтуховский провозгласил создание в Холмщине УНРовской администрации и даже начал выполнять функции местного губернатора, но был сурово изгнан поляками.
Восточная граница Польши, за некоторыми исключениями, была определена в соответствии с так называемой линией Керзона. Так как большинство населения Забужья к 1921 году всё-таки предпочло считать себя поляками, то Холмщина вошла в состав Польши, а русский город Холм, стал польским городом под названием Chelm.
Однако это не ликвидировало претензий украинских националистов уже из нового поколения, представленного ОУН (запрещённая в России организация), считать Холмщину своей землёй. Особого масла в огонь здесь подлил пакт Молотова-Риббентропа. В одной из версий данного соглашения предполагалась передача Холмщины УССР, однако советское руководство в итоге решило провести границу по реке Буг, оставив Забужье в составе Польши.
В 1947 году, во время операции «Висла», проводимой органами внутренних дел и госбезопасности ПНР, по депортации украинцев за пределы Польши, с целью ликвидации социальной базы для ОУН и замещения украинцев репатриированными поляками из бывших польских провинций на востоке, национальный состав региона сильно изменился в пользу поляков.
Несмотря на это, украинские правые всё ещё считают Забужье «своим», называя его Закерзоньем или Закерзонной Украиной, ведь находится оно по ту сторону Линии Керзона.
В сухом остатке стоит признать, что Холмщина за ХХ век была потеряна для России навсегда, став небольшой частью польской провинции.
источник