Русские маргиналы Эстонии

Не секрет, что любой национализм ведёт к дискриминации. Но очень редко можно увидеть его выражение в цифрах, без разлагольствований и завываний. Кратко и по существу уничтожение русских и других меньшинств в Эстонии описано в докладе ”Национальные меньшинства в Эстонии: риск бедности и социальной маргинализации”. Зачитан исполнительным директором Центра информации по правам человека Л.Семеновой в Варшаве на ежегодной сессии Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ 29.09.14. Как мы понимаем, его спустили в унитаз как и все подобные документы. Предваряя вывод из этого, могу лишь повторить, что надо качать мускулы и при каждом удобном случае бить морды.



Доклад:

”В Эстонии национальные и этнические меньшинства составляют примерно 30% всего населения, и почти все они — либо этнические русские, либо иные русскоязычные. К сожалению, в нашей стране национальные меньшинства сталкиваются с бóльшими рисками бедности и социальной маргинализации, нежели представители большинства населения.

Согласно Департаменту статистики Эстонии, имеются заметные различия в годовых доходах этнических эстонцев и ”неэстонцев”. Например, в 2012 году разница в среднем годовом доходе эстонцев и представителей национальных меньшинств была примерно 20%.

В Эстонии представители меньшинств чаще, нежели эстонцы, встречаются среди бедных. В 2012 году у черты бедности проживало гораздо больше представителей национальных меньшинств (30%), нежели представителей большинства населения (23%). В абсолютной бедности проживало 16% этнических неэстонцев и 13% эстонцев. (Эти показатели высчитаны до момента выплаты социальных трансфертов, исключая пенсии).

Эстонский Департамент статистики также проводит замеры уровня материальной депривации, т.е. они определяют долю людей, которые не могут себе позволить хотя бы три позиции из списка, который выглядит таким образом: 1) оплатить аренду и коммунальные платежи; 2) соответственно отапливать жилище; 3) оплатить непредвиденные расходы; 4) потреблять мясо, рыбу или протеиновый эквивалент хотя бы каждый второй день; 5) провести недельный отпуск вне дома; 6) иметь автомобиль; 7) стиральную машину, 8) цветной телевизор; 9) телефон. В 2013 году соответствующая доля у этнических эстонцев была 16%, а у неэстонцев — уже 29%.

Представителей меньшинств явно чрезмерно много среди бездомных. Исследования бездомных в Таллинне, которое проводилось в сентябре-декабре 2011 года, затронуло 926 респондентов, и 4/6 из них были русскоязычными (в том же году неэстонцы составляли менее половины столичного населения).

Представители меньшинств доминируют среди заключенных в эстонских тюрьмах. По данным Министерства юстиции за 2013 год, последние десять лет неэстонцы составляли почти 60% всех заключенных.

Согласно исследованию по вопросам преступлений и безопасности, проведенному в конце 2008 года Департаментом статистики Эстонии, 25% этнических эстонцев и 29% представителей национальных меньшинств оказались в течение последнего года жертвами каких-либо преступлений (кроме обмана потребителей).

Вероятность стать жертвами торговли людьми для русскоязычного населения выше. Многие русскоязычные проживают в экономически депрессивном северо-восточном регионе. Исследование 2006 года, проведенное Эстонским институтом открытого общества, показало, что русскоязычные женщины, по сравнению с эстонскими, испытывают двойное давление рекрутеров. Согласно оценкам различных экспертов, 70-85% проституток Эстонии — это женщины русского или иного отличного от эстонского происхождения. Представители меньшинств также очень уязвимы в том, что касается распространения наркотиков и ВИЧ/СПИД.

В последние годы уровень безработицы среди неэстонцев был почти в два раза выше, чем среди этнических эстонцев. Важное объяснение этого феномена — недостаточное владение эстонским языком. Однако другим важным объяснением наблюдаемого на рынке труда неравенства может быть дискриминация (включая структурную дискриминацию). Ученые Института международных и социальных исследований Таллиннского университета провели анализ базы данных эстонских исследований рабочей силы за 2000-2010 годы и пришли к выводу, что для представителя других национальных групп вероятность достичь верхних ступеней карьерной лестницы намного меньше, чем для этнического эстонца, даже если они обладают одинаковым человеческим капиталом. Это подтверждается и данными переписи населения 2011 года по возрастной группе с 10 лет и старше — доля людей с терциарным (высшим) образованием среди всех представителей меньшинств была выше (34%), чем среди этнических эстонцев (28%).

Заметная тенденция социальной маргинализации хорошо образованных русских и русскоязычных представителей других национальностей заслуживает особого внимания и соответствующих действий на национальном уровне”.