Блоги |
Дом из собственного кирпича
Даже из самого кислого лимона можно сделать вкусный лимонад. Пожалуй, именно эта расхожая сентенция лучше всего послужит для краткого описания истории династии купцов Захаровых, наследнику которой, Михаилу Васильевичу, принадлежал приметный пятиэтажный дом в Большом Казачьем переулке, 6. Источником их богатства стало, как это ни странно звучит, то, что на принадлежавшей Захаровым земле вблизи Усть-Ижоры ничего толком не росло. Да и, в самом деле, что может вырасти на сыром участке, где вместо плодородной почвы – одна глина!?
Даже не представишь себе, сколько поколений крестьян убивалось на этом практически бесплодном наделе, пытаясь выжать из него хоть какой-нибудь урожай, прежде чем Кузьме Захарову, ставшему основателем династии купцов и промышленников, пришла в голову мысль заработать принципиально иным способом. Вместо того, чтобы впустую закапывать в глину зерно, он из этой же глины начал лепить кирпичи. Сперва для собственных нужд, - крыльцо подправить, да печку починить, а потом – и на продажу. Кирпичи получались славные – рыжие, прочные, куда плотнее и тяжелее теперешних. И покупатель на них находился всегда. В доме начали водиться деньги, и Кузьма, здраво рассудив, что новый промысел прибыльнее и результативней завещанного от предков, полностью переключился на профессию кирпичника. Сперва появилась мастерская, а потом, в 1812-м, – и небольшой кирпичный заводик, к работе на котором Захаров старший постепенно привлек практически всех своих односельчан. Тех самых, у которых раньше он по бедности постоянно одалживался то зерном, то деньгами. Теперь он был хозяином, а они – работниками.
Выкупиться из крепостного состояния оказалось на удивление просто, так что сыновья крестьянина-новатора Ефим и Дмитрий были уже людьми вольными и вскоре записались купцами третьей гильдии. А дело, между тем, росло. Унаследовали его дети Ефима – Василий и Степан. При них это уже было не кустарное производство, а настоящий большой завод, причем не простой, а, как о нем писали тогда, «завод нового образца». Сердцем его стал цех с восемью печами для обжига самой современной на ту пору модели и английской формовочной машиной, с трубой высотой в 21 сажень, для сооружения которой пришлось получать специальное разрешение. А вокруг завода выстроились девять двухэтажных жилых домов, клуб, две бани, больница, прачечная, - целый городок. Заботились «эксплуататоры трудового народа» о своих рабочих так, как в наше время не всякому олигарху приснится. И при этом, нужно отметить, благотворительностью занимались так широко, что даже современниками запомнились таковыми.
Счет выпускаемой продукции шел на миллионы штук в год. Сколько петербургских домов конца XIX века построено из кирпичей с клеймом «К. и Ф. Захаровы. Зав. сущ. С 1813 г.» - и не перечислишь. А цена была высока – 12 с полтиной рублей за тысячу. Так что династия купцов-кирпичников богатела, как говорится, не по дням, а по часам.
Михаил Захаров был младшим сыном Василия Ефимовича, так что непосредственными делами завода занимался в большей степени его старший брат Александр. Но на нем лежала ответственная задача обеспечивать реализацию продукции, так что очень скоро он стал, как теперь сказали бы, лицом предприятия. Неторопливый, грузный, широкоплечий, с щегольски завитыми усами и эспаньолкой, в модном костюме и шляпе, он представлял собой настолько типичный образ удачливого российского бизнесмена, что к нему невольно проникались доверием даже те, кто не собирался строить собственный дом. На его визитной карточке значилось: «коммерции советник, кирпичный заводчик и подрядчик строительных работ двора Его Императорского Высочества Великого князя Владимира Александровича». Не прост был младший наследник династии кирпичников!
Строил он не только по заказам великого князя, но и для себя. В Петербурге по разным адресам располагалось аж пять принадлежащих ему доходных домов, причем все они были выстроены из усть-ижорского кирпича с тем же самым знаменитым захаровским клеймом, который он получал, разумеется, с солидной семейной скидкой, намного дешевле рыночной цены. Дом в Большом Казачьем переулке, построенный в 1903 году, был среди них главным. Во-первых, он был самым роскошным, рассчитанным исключительно на «чистую» и платежеспособную публику, - с богатой отделкой, витражами, поражающими воображение даже спустя столетие, лепниной, чугунными коваными перилами, а во-вторых именно здесь располагалась хозяйская квартира Михаила Васильевича, в которой он и обитал с женой и двумя сыновьями. Большая была квартира и просторная.
Жаль только, что прожить там ему привелось совсем недолго. В 1913 году он скончался и был похоронен в Александро-Невской лавре. Супруга пережила его не намного, а дети его, едва достигшие совершеннолетия к 1917-му, куда-то потерялись в той буре, что охватила всю нашу страну. И от огромного купеческого рода остался в живых только племянник Михаила Васильевича – Алексей, сын его старшего брата Александра. Уехав в 1913-м учиться в Америку, он так и остался там, не решаясь вернуться на родину. Жил Алексей Александрович широко и благополучно, пользуясь тем, что немалое состояние его предков было рассеяно по множеству не только российских, но и зарубежных банков. Воспоминания о годах детства и юности не оставляли его: периодически он перечислял деньги в СССР, то на восстановление разрушенной в войну церкви Александра Невского в Усть-Ижоре, то на поддержания в порядке лодочной станции там же. Его потомки живут в США и сегодня, только знаменитую купеческую фамилию пишут латиницей и с двумя «f» на конце.
Даже не представишь себе, сколько поколений крестьян убивалось на этом практически бесплодном наделе, пытаясь выжать из него хоть какой-нибудь урожай, прежде чем Кузьме Захарову, ставшему основателем династии купцов и промышленников, пришла в голову мысль заработать принципиально иным способом. Вместо того, чтобы впустую закапывать в глину зерно, он из этой же глины начал лепить кирпичи. Сперва для собственных нужд, - крыльцо подправить, да печку починить, а потом – и на продажу. Кирпичи получались славные – рыжие, прочные, куда плотнее и тяжелее теперешних. И покупатель на них находился всегда. В доме начали водиться деньги, и Кузьма, здраво рассудив, что новый промысел прибыльнее и результативней завещанного от предков, полностью переключился на профессию кирпичника. Сперва появилась мастерская, а потом, в 1812-м, – и небольшой кирпичный заводик, к работе на котором Захаров старший постепенно привлек практически всех своих односельчан. Тех самых, у которых раньше он по бедности постоянно одалживался то зерном, то деньгами. Теперь он был хозяином, а они – работниками.
Выкупиться из крепостного состояния оказалось на удивление просто, так что сыновья крестьянина-новатора Ефим и Дмитрий были уже людьми вольными и вскоре записались купцами третьей гильдии. А дело, между тем, росло. Унаследовали его дети Ефима – Василий и Степан. При них это уже было не кустарное производство, а настоящий большой завод, причем не простой, а, как о нем писали тогда, «завод нового образца». Сердцем его стал цех с восемью печами для обжига самой современной на ту пору модели и английской формовочной машиной, с трубой высотой в 21 сажень, для сооружения которой пришлось получать специальное разрешение. А вокруг завода выстроились девять двухэтажных жилых домов, клуб, две бани, больница, прачечная, - целый городок. Заботились «эксплуататоры трудового народа» о своих рабочих так, как в наше время не всякому олигарху приснится. И при этом, нужно отметить, благотворительностью занимались так широко, что даже современниками запомнились таковыми.
Счет выпускаемой продукции шел на миллионы штук в год. Сколько петербургских домов конца XIX века построено из кирпичей с клеймом «К. и Ф. Захаровы. Зав. сущ. С 1813 г.» - и не перечислишь. А цена была высока – 12 с полтиной рублей за тысячу. Так что династия купцов-кирпичников богатела, как говорится, не по дням, а по часам.
Михаил Захаров был младшим сыном Василия Ефимовича, так что непосредственными делами завода занимался в большей степени его старший брат Александр. Но на нем лежала ответственная задача обеспечивать реализацию продукции, так что очень скоро он стал, как теперь сказали бы, лицом предприятия. Неторопливый, грузный, широкоплечий, с щегольски завитыми усами и эспаньолкой, в модном костюме и шляпе, он представлял собой настолько типичный образ удачливого российского бизнесмена, что к нему невольно проникались доверием даже те, кто не собирался строить собственный дом. На его визитной карточке значилось: «коммерции советник, кирпичный заводчик и подрядчик строительных работ двора Его Императорского Высочества Великого князя Владимира Александровича». Не прост был младший наследник династии кирпичников!
Строил он не только по заказам великого князя, но и для себя. В Петербурге по разным адресам располагалось аж пять принадлежащих ему доходных домов, причем все они были выстроены из усть-ижорского кирпича с тем же самым знаменитым захаровским клеймом, который он получал, разумеется, с солидной семейной скидкой, намного дешевле рыночной цены. Дом в Большом Казачьем переулке, построенный в 1903 году, был среди них главным. Во-первых, он был самым роскошным, рассчитанным исключительно на «чистую» и платежеспособную публику, - с богатой отделкой, витражами, поражающими воображение даже спустя столетие, лепниной, чугунными коваными перилами, а во-вторых именно здесь располагалась хозяйская квартира Михаила Васильевича, в которой он и обитал с женой и двумя сыновьями. Большая была квартира и просторная.
Жаль только, что прожить там ему привелось совсем недолго. В 1913 году он скончался и был похоронен в Александро-Невской лавре. Супруга пережила его не намного, а дети его, едва достигшие совершеннолетия к 1917-му, куда-то потерялись в той буре, что охватила всю нашу страну. И от огромного купеческого рода остался в живых только племянник Михаила Васильевича – Алексей, сын его старшего брата Александра. Уехав в 1913-м учиться в Америку, он так и остался там, не решаясь вернуться на родину. Жил Алексей Александрович широко и благополучно, пользуясь тем, что немалое состояние его предков было рассеяно по множеству не только российских, но и зарубежных банков. Воспоминания о годах детства и юности не оставляли его: периодически он перечислял деньги в СССР, то на восстановление разрушенной в войну церкви Александра Невского в Усть-Ижоре, то на поддержания в порядке лодочной станции там же. Его потомки живут в США и сегодня, только знаменитую купеческую фамилию пишут латиницей и с двумя «f» на конце.