Блоги |
О Шервуде Андерсоне...
Дмитрий Быков в программе «Один» от 4-го декабря 2015 года:
Кстати говоря, уж если на то пошло, то первый настоящий американский модернист — это, конечно, Шервуд Андерсон, которого я люблю, пожалуй, больше этих двух. Особенно у нас с Веллером общий любимый рассказ «Paper Pills» («Бумажные шарики» или «Бумажные пилюли»). Это такой хороший рассказ! Ребята, вот прочтите его. Господи, а «Триумф яйца»? Андерсон — вот гениальный писатель.
Кстати говоря, уж если на то пошло, то первый настоящий американский модернист — это, конечно, Шервуд Андерсон, которого я люблю, пожалуй, больше этих двух. Особенно у нас с Веллером общий любимый рассказ «Paper Pills» («Бумажные шарики» или «Бумажные пилюли»). Это такой хороший рассказ! Ребята, вот прочтите его. Господи, а «Триумф яйца»? Андерсон — вот гениальный писатель.
Дмитрий Быков в программе «Один» от 4-го марта 2016 года:
«Не провести ли лекцию о Шервуде Андерсоне и «Winesburg, Ohi»?»
Прекрасная заявка! Когда мы с Веллером познакомились, оказалось, что у нас с ним общий любимый писатель — это Шервуд Андерсон. Я в следующий раз с удовольствием про него расскажу, а сейчас прервусь.
«Не провести ли лекцию о Шервуде Андерсоне и «Winesburg, Ohi»?»
Прекрасная заявка! Когда мы с Веллером познакомились, оказалось, что у нас с ним общий любимый писатель — это Шервуд Андерсон. Я в следующий раз с удовольствием про него расскажу, а сейчас прервусь.
Дмитрий Быков в программе «Один» от 3-го июня 2016 года:
«Что вы думаете о Шервуде Андерсоне?»
Шервуд Андерсон — гениальный писатель. Из того, что он написал, я больше всего люблю «Триумф яйца». Хотя, конечно, этот сборник рассказов про Огайо — прелестный совершенно. Больше всего мы с Веллером при личном знакомстве были поражены тем, что у нас один и тот же любимый рассказ из «Уайнсбург, Огайо» — «Paper Pills» («Бумажные шарики»). Это очень хороший рассказ! Ребята, просто почитайте. Три страницы прекрасного, я бы сказал, нежнейшего текста! Я очень его люблю.
А из всего, что сделал Шервуд Андерсон, мне больше всего нравится, когда он в 40 лет однажды пришёл в свою контору, посидел за столом, плюнул, надел пальто, три дня где-то скитался, вернулся и никогда больше не возвращался к юридической практике, а занимался исключительно писательством. Вот за это я его люблю. Это надо иногда сделать. Потому что, знаете, иной раз придёшь в контору… У меня несколько раз было такое чувство, когда я бросал заведомо отвратительное дело. Отвратительное не с эстетической точки зрения, а дико скучное, даже если оно было прибыльным. И вот уйти, где-то бродить три дня. Вот это я люблю! Вот это художественный жест! Это прекрасно.
«Что вы думаете о Шервуде Андерсоне?»
Шервуд Андерсон — гениальный писатель. Из того, что он написал, я больше всего люблю «Триумф яйца». Хотя, конечно, этот сборник рассказов про Огайо — прелестный совершенно. Больше всего мы с Веллером при личном знакомстве были поражены тем, что у нас один и тот же любимый рассказ из «Уайнсбург, Огайо» — «Paper Pills» («Бумажные шарики»). Это очень хороший рассказ! Ребята, просто почитайте. Три страницы прекрасного, я бы сказал, нежнейшего текста! Я очень его люблю.
А из всего, что сделал Шервуд Андерсон, мне больше всего нравится, когда он в 40 лет однажды пришёл в свою контору, посидел за столом, плюнул, надел пальто, три дня где-то скитался, вернулся и никогда больше не возвращался к юридической практике, а занимался исключительно писательством. Вот за это я его люблю. Это надо иногда сделать. Потому что, знаете, иной раз придёшь в контору… У меня несколько раз было такое чувство, когда я бросал заведомо отвратительное дело. Отвратительное не с эстетической точки зрения, а дико скучное, даже если оно было прибыльным. И вот уйти, где-то бродить три дня. Вот это я люблю! Вот это художественный жест! Это прекрасно.
Дмитрий Быков в программе «Один» от 6-го октября 2017 года:
«Как решиться бросить офисную работу, на которой прозябаю уже 16 лет и в которой нравятся только коллектив и зарплата?»
Слава, если нравится зарплата, не бросайте. Мы сейчас вступаем в эпоху такой чудовищной турбулентности (и экономической, и политической, и психологической — какой хотите), что бросать работу сейчас — это не метод. И потом, понимаете, когда время придет, работа сама бросит вас. Андрей Синявский меня учил когда-то ждать, пока судьба тебе шепнет, и не вторгаться в нее самому. Вот такт художника заключается в том, чтобы принимать судьбу, а не ломать судьбу. Подождите, все произойдет само.
А теперь смотрите, какая важная ещё вещь, важная подсказка. Обычно, когда человек уже больше не может сидеть в офисе, он все-таки принимает решение, может быть, даже не отрефлексировав его. Вот любимый эпизод Веллера из жизни нашего с ним любимого писателя Шервуда Андерсона. Он работал в страховой компании, ходил туда постоянно двадцать, что ли, лет. Уже он написал свой первый роман «В ногу!», уже он дебютировал в литературе. Вот он почувствовал, что он больше не может ходить на эту работу. Он вошел в свою контору, снял шляпу, сел в кресло, встал, надел шляпу, ушел — и больше не приходил туда никогда, и посвятил себя литературе. Там есть легенда, что он три дня где-то шлялся, в каких-то болотах, а потом вернулся домой. Вот про то, что шлялся — не верю. А про то, что встал, взял шляпу и ушел — верю. И вот вам могу сказать точно: когда вам надо будет сменить работу, работа сменит вас.
«Как решиться бросить офисную работу, на которой прозябаю уже 16 лет и в которой нравятся только коллектив и зарплата?»
Слава, если нравится зарплата, не бросайте. Мы сейчас вступаем в эпоху такой чудовищной турбулентности (и экономической, и политической, и психологической — какой хотите), что бросать работу сейчас — это не метод. И потом, понимаете, когда время придет, работа сама бросит вас. Андрей Синявский меня учил когда-то ждать, пока судьба тебе шепнет, и не вторгаться в нее самому. Вот такт художника заключается в том, чтобы принимать судьбу, а не ломать судьбу. Подождите, все произойдет само.
А теперь смотрите, какая важная ещё вещь, важная подсказка. Обычно, когда человек уже больше не может сидеть в офисе, он все-таки принимает решение, может быть, даже не отрефлексировав его. Вот любимый эпизод Веллера из жизни нашего с ним любимого писателя Шервуда Андерсона. Он работал в страховой компании, ходил туда постоянно двадцать, что ли, лет. Уже он написал свой первый роман «В ногу!», уже он дебютировал в литературе. Вот он почувствовал, что он больше не может ходить на эту работу. Он вошел в свою контору, снял шляпу, сел в кресло, встал, надел шляпу, ушел — и больше не приходил туда никогда, и посвятил себя литературе. Там есть легенда, что он три дня где-то шлялся, в каких-то болотах, а потом вернулся домой. Вот про то, что шлялся — не верю. А про то, что встал, взял шляпу и ушел — верю. И вот вам могу сказать точно: когда вам надо будет сменить работу, работа сменит вас.
Дмитрий Быков в программе «Один» от 4-го мая 2018 года:
«Любимая некогда работа не приносит теперь никакого удовлетворения. Кажется, что за двадцать лет не было ничего значительного. Были удачи, но теперь они воспринимаются как что-то совсем не выдающееся. Стал допускать много ошибок. Попытки увеличить самоконтроль, взять себя в руки приводят к тому, что ошибки становятся совсем уж неожиданными, а от этого ещё более обидными. К счастью, пока поправимо, но в целом бесит. С финансовой точки зрения тоже все то хорошо, то плохо, причем непредсказуемо. И это напрягает. Поэтому практически невозможно ничего планировать. Как понять, может быть, стоит совсем уйти из профессии и заняться чем-то другим? Или сделать перерыв на несколько месяцев?»
Саша, вы говорите о самом главном. Я три вещи могу вам посоветовать. Во-первых, меня, как и Веллера, который любит рассказывать эту историю, всегда очень восхищает история Шервуда Андерсона, у которого была, если мне память не изменяет, страховая или какая-то транспортная контора, он двадцать туда ходил. В один прекрасный день он туда вошел, повесил шляпу на гвоздь, сел за стол, посидел пять минут, встал, взял шляпу и ушел. И никогда больше туда не возвращался. Трое суток бродил он по окрестностям города, вывалялся в грязи, ночевал в стогу, вернулся. Никогда не рассказывал о том, что с ним было. Вернулся и начал новую жизнь — жизнь писателя. <...>
«Любимая некогда работа не приносит теперь никакого удовлетворения. Кажется, что за двадцать лет не было ничего значительного. Были удачи, но теперь они воспринимаются как что-то совсем не выдающееся. Стал допускать много ошибок. Попытки увеличить самоконтроль, взять себя в руки приводят к тому, что ошибки становятся совсем уж неожиданными, а от этого ещё более обидными. К счастью, пока поправимо, но в целом бесит. С финансовой точки зрения тоже все то хорошо, то плохо, причем непредсказуемо. И это напрягает. Поэтому практически невозможно ничего планировать. Как понять, может быть, стоит совсем уйти из профессии и заняться чем-то другим? Или сделать перерыв на несколько месяцев?»
Саша, вы говорите о самом главном. Я три вещи могу вам посоветовать. Во-первых, меня, как и Веллера, который любит рассказывать эту историю, всегда очень восхищает история Шервуда Андерсона, у которого была, если мне память не изменяет, страховая или какая-то транспортная контора, он двадцать туда ходил. В один прекрасный день он туда вошел, повесил шляпу на гвоздь, сел за стол, посидел пять минут, встал, взял шляпу и ушел. И никогда больше туда не возвращался. Трое суток бродил он по окрестностям города, вывалялся в грязи, ночевал в стогу, вернулся. Никогда не рассказывал о том, что с ним было. Вернулся и начал новую жизнь — жизнь писателя. <...>
Дмитрий Быков в программе «Один» от 7-го сентября 2018 года:
Очень много предложений по лекциям. Предложения по Леониду Зорину, драматургу и прозаику, предложения по Кафке, предложения — вдруг — по Шервуду Андерсону. Я подумаю. И если какие-то любопытные предложения получу от вас в процессе разговора, то you are welcome.
Очень много предложений по лекциям. Предложения по Леониду Зорину, драматургу и прозаику, предложения по Кафке, предложения — вдруг — по Шервуду Андерсону. Я подумаю. И если какие-то любопытные предложения получу от вас в процессе разговора, то you are welcome.
Дмитрий Быков в программе «Один» от 23-го ноября 2018 года:
Мне кажется, в одном рассказе Шервуда Андерсона «Paper Pills» («Бумажные шарики» или «Бумажные таблетки») гораздо больше вдохновения, точности, сжатости и изящества какого-то. Простите, мне очень стыдно, но как прозаика я ставлю Шервуда Андерсона выше Хемингуэя, хотя Хемингуэй оказал большее влияние на мировую прозу. На мировую прозу — да, а на американскую, мне кажется, Шервуд Андерсон. И это очень хорошо.
Мне кажется, в одном рассказе Шервуда Андерсона «Paper Pills» («Бумажные шарики» или «Бумажные таблетки») гораздо больше вдохновения, точности, сжатости и изящества какого-то. Простите, мне очень стыдно, но как прозаика я ставлю Шервуда Андерсона выше Хемингуэя, хотя Хемингуэй оказал большее влияние на мировую прозу. На мировую прозу — да, а на американскую, мне кажется, Шервуд Андерсон. И это очень хорошо.
Дмитрий Быков в программе «Один» от 1-го ноября 2019 года:
«Нельзя ли подробнее поговорить о творчестве Шервуда Андерсона? Чем именно вас привлекает рассказ «Бумажные шарики»?»
«Paper pills» («Бумажные пилюли») — это рассказ, на мой взгляд, лучший из сборника «Уайнсбург, Огайо» в силу своей иконической природы; в силу того, что он сам демонстрирует тот прием, который в нем описан. Этот рассказ сам является бумажным шариком. Там бумажные шарики, если вы помните,— это записки, которые врач, влюбленный в высокую смуглую девушку, пишет ей, чтобы облегчить ее страдания. Она все равно умирает от туберкулеза. Вы знаете, что Кафка писал такие записки возлюбленной, когда уже не мог говорить. И вот все творчество Кафки укладывается в одну из таких записок: «Вопрос не в том, как долго я смогу терпеть мои страдания, а в том, как долго ты сможешь терпеть то, что я их терплю». Вот все-таки гений — гений во всем, даже в предсмертной записке.
Что касается рассказа, то помимо того, что он сам построен на приеме, в нем описанном (а этот прием автоописания всегда присущ шедевру, как у Гессе партия игры в бисер всегда содержит автоописание); мне кажется, выдающееся достоинство этого рассказа прежде всего в том, что он построен на реализации очень редкого и трудного чеховского принципа, когда вместо сюжета идет чередование лейтмотивов. И лейтмотивы этого рассказы в кажущемся отсутствии фабулы расположены очень сильно, очень музыкально. Вообще очень правильно построенный рассказ и невыносимо печальный, как и все творчество Шервуда Андерсона. Я вообще думаю, что лучший американский роман в рассказ, роман в новеллах, цикл рассказов, если хотите,— это «Уайнсбург, Огайо».
«Нельзя ли подробнее поговорить о творчестве Шервуда Андерсона? Чем именно вас привлекает рассказ «Бумажные шарики»?»
«Paper pills» («Бумажные пилюли») — это рассказ, на мой взгляд, лучший из сборника «Уайнсбург, Огайо» в силу своей иконической природы; в силу того, что он сам демонстрирует тот прием, который в нем описан. Этот рассказ сам является бумажным шариком. Там бумажные шарики, если вы помните,— это записки, которые врач, влюбленный в высокую смуглую девушку, пишет ей, чтобы облегчить ее страдания. Она все равно умирает от туберкулеза. Вы знаете, что Кафка писал такие записки возлюбленной, когда уже не мог говорить. И вот все творчество Кафки укладывается в одну из таких записок: «Вопрос не в том, как долго я смогу терпеть мои страдания, а в том, как долго ты сможешь терпеть то, что я их терплю». Вот все-таки гений — гений во всем, даже в предсмертной записке.
Что касается рассказа, то помимо того, что он сам построен на приеме, в нем описанном (а этот прием автоописания всегда присущ шедевру, как у Гессе партия игры в бисер всегда содержит автоописание); мне кажется, выдающееся достоинство этого рассказа прежде всего в том, что он построен на реализации очень редкого и трудного чеховского принципа, когда вместо сюжета идет чередование лейтмотивов. И лейтмотивы этого рассказы в кажущемся отсутствии фабулы расположены очень сильно, очень музыкально. Вообще очень правильно построенный рассказ и невыносимо печальный, как и все творчество Шервуда Андерсона. Я вообще думаю, что лучший американский роман в рассказ, роман в новеллах, цикл рассказов, если хотите,— это «Уайнсбург, Огайо».
Дмитрий Быков в программе «Один» от 18-го сентября 2020 года:
«Какие аудиокниги вы собираетесь выпустить в ближайшее время?»
Я начитал Зощенко, «Перед восходом солнца». Я начитал «Самгина» — не всего, конечно, там четыре тома, а избранные глав, примерно пятую часть книги. Я сам отобрал то, что мне нравится, и начитал. Шервуда Андерсона буду начитывать.
«Какие аудиокниги вы собираетесь выпустить в ближайшее время?»
Я начитал Зощенко, «Перед восходом солнца». Я начитал «Самгина» — не всего, конечно, там четыре тома, а избранные глав, примерно пятую часть книги. Я сам отобрал то, что мне нравится, и начитал. Шервуда Андерсона буду начитывать.
Дмитрий Быков в программе «Один» от 6-го ноября 2020 года:
«Многим людям важно в социальном плане как-нибудь называться — писатель, политолог, почему? Не могу уговорить знакомого профессора — 83 года — не работать: для него «пенсионер» звучит унизительно».
«Пенсионер» действительно звучит унизительно, потому что многие люди не хотят мириться со старостью и правильно делают. Не знаю, отодвинулись ли концы, как сказано у Высоцкого, но, безусловно, раздвинулись границы старости: они раздвинулись очень широко. Я понимаю людей, которые хотят продолжать работать: это сохраняет жизнь, это главный стимул и главный источник жизни, мне кажется.
Что касается желания как-то называться, то принадлежность к корпорации очень важна. Больше скажу: многие люди в России предпочли бы в любой корпорации, на службе находясь, нежели зарабатывать больше денег, работая кустарем-одиночкой. Это русское такое, это отчасти от коллективизма, кто-то скажет, что от соборности. А по-моему, это просто от такого чувства востребованности. Знаете, есть такой замечательный анекдот: «Чем вы зарабатываете?» «Я покупаю за 10 копеек яйцо, варю его и за 10 копеек продаю крутое». «В чем же ваша выгода?» «Во-первых, навар, а во-вторых, я все-таки при деле». Вот насчет навара от крутого яйца — от него пользы примерно столько же, сколько от того, что ты числишься в корпорации. Я же говорю, что корысть — не главное в искусстве, в прогрессе, в работе. Иногда работа, за которую мало получаешь, дает гораздо больше наслаждения. А работа, за которую получаешь больше, все равно вызывает стойкую ненависть.
Шервуд Андерсон — один из моих любимых писателей — был преуспевающим чикагским бизнесменом. Доработался до нервного срыва и ощутил гармонию, став нищим писателем. И очень успешно чувствовал себя в этом качестве.
<…>
«Нельзя ли лекцию о Шервуде Андерсоне?»
Леша, о Шервуде Андерсоне будет большущая статья в ближайшем «Дилетанте» — так мы как-то приурочили. Приурочили потому, что давно я собирался, но здесь вот «Дилетант» пошел навстречу. Один из любимых писателей и очень значимый для меня человек.
«Многим людям важно в социальном плане как-нибудь называться — писатель, политолог, почему? Не могу уговорить знакомого профессора — 83 года — не работать: для него «пенсионер» звучит унизительно».
«Пенсионер» действительно звучит унизительно, потому что многие люди не хотят мириться со старостью и правильно делают. Не знаю, отодвинулись ли концы, как сказано у Высоцкого, но, безусловно, раздвинулись границы старости: они раздвинулись очень широко. Я понимаю людей, которые хотят продолжать работать: это сохраняет жизнь, это главный стимул и главный источник жизни, мне кажется.
Что касается желания как-то называться, то принадлежность к корпорации очень важна. Больше скажу: многие люди в России предпочли бы в любой корпорации, на службе находясь, нежели зарабатывать больше денег, работая кустарем-одиночкой. Это русское такое, это отчасти от коллективизма, кто-то скажет, что от соборности. А по-моему, это просто от такого чувства востребованности. Знаете, есть такой замечательный анекдот: «Чем вы зарабатываете?» «Я покупаю за 10 копеек яйцо, варю его и за 10 копеек продаю крутое». «В чем же ваша выгода?» «Во-первых, навар, а во-вторых, я все-таки при деле». Вот насчет навара от крутого яйца — от него пользы примерно столько же, сколько от того, что ты числишься в корпорации. Я же говорю, что корысть — не главное в искусстве, в прогрессе, в работе. Иногда работа, за которую мало получаешь, дает гораздо больше наслаждения. А работа, за которую получаешь больше, все равно вызывает стойкую ненависть.
Шервуд Андерсон — один из моих любимых писателей — был преуспевающим чикагским бизнесменом. Доработался до нервного срыва и ощутил гармонию, став нищим писателем. И очень успешно чувствовал себя в этом качестве.
<…>
«Нельзя ли лекцию о Шервуде Андерсоне?»
Леша, о Шервуде Андерсоне будет большущая статья в ближайшем «Дилетанте» — так мы как-то приурочили. Приурочили потому, что давно я собирался, но здесь вот «Дилетант» пошел навстречу. Один из любимых писателей и очень значимый для меня человек.