Блоги |
Айзенштат Яков Исаакович. Капитан юстиции.Адвокат. ч1
В предлагаемых читателю очерках излагаются подлинные уголовные и гражданские дела, в судебном рассмотрении которых автор принимал участие, либо в качестве защитника обвиняемых или представителя истца или ответчика. Автор записок проработал в Московской городской коллегии адвокатов 21 год. Участвовал в больших уголовных процессах о крупных хищениях, убийствах, разбойных нападениях, взятках, мошенничестве, изнасилованиях. Имел широкую практику по ведению сложных гражданских дел: по спорам об отцовстве, о детях, о разводах и разделе имущества супругов, о наследовании, о взыскании авторского вознаграждения за изобретения, о защите чести и достоинства граждан.
В 1974 году сын автора выехал в Израиль, и после этого к обычным адвокатским делам и повседневным консультациям клиентов по различным правовым вопросам прибавилась деятельность по юридической помощи лицам, желающим выехать в Израиль и другие страны свободного мира. За восемь лет такой деятельности была оказана помощь в выезде тысячам людей, которые живут теперь в Израиле, США, различных странах Европы. В 1979 году за эту деятельность автор подвергся преследованиям. Находился несколько лет в отказе. В декабре 1982 года получил разрешение и приехал из Москвы в Иерусалим. Здесь автор работает в Еврейском университете Иерусалима, в Центре по исследованию и документации восточноевропейского еврейства.
По понятным причинам имена некоторых обвиняемых по уголовным делам и лиц, проходящих по гражданским делам, изменены или опущены.
МИЛЛИОНЕР ИЗ ТАШКЕНТА "...В 1963 году ко мне, московскому адвокату, обратились с просьбой родные обвиняемого поехать в Ташкент принять участие в окончании следствия и выступать в суде в зашиту Хаима Моисеевича Остера. Его обвинили в хищении на семь миллионов рублей. Родные были убеждены, что Остер будет приговорен к расстрелу. В эти хрущевские годы такие приговоры были широко распространены. Они пригласили меня для участия в следствии и суде с тем, чтобы я после суда добивался в Москве отмены смертного приговора. Мне было известно, что предполагается большой судебный процесс. По делу проходило 48 обвиняемых, вызывались сотни свидетелей, а Остер был главным обвиняемым по этому делу, или, как принято говорить, "паровозом". Предполагалось, что дело будет слушаться 3 месяца, но фактически судебный процесс продолжался семь месяцев, и за эти долгие месяцы я хорошо познакомился с Ташкентом и узбекской юстицией.
В чем же обвиняли Остера? Остер—мастер кистевязального производства. Обычно кисти изготовляли из щетины, каковую покупали в Китае и тратили на это валюту. Между тем в Узбекистане в степях миллионы лет росла трава под названием "ирис джунгарский". Эту траву ни для чего не использовали, иногда местные жители употребляли ее как топливо. Кто-то привез из степи образцы этой травы Остеру, он произвел опыты и пришел к выводу, что ее можно использовать вместо импортной щетины для производства кистей, в частности побелочных кистей, нужных на тысячах строек.
Обладая большими хозяйственными организаторскими способностями и коммерческим талантом, Остер не просто произвел опыты с этой травой, а организовал заготовку ириса джунгарского в ряде областей Узбекистана, создал в Ташкенте несколько предприятий по его переработке и изготовлению побелочных кистей, завалил этими кистями, которые до этого были дефицитными, стройки Сибири, Урала, Украины. Тем самым принес государству миллионы рублей чистой прибыли, ибо кисти были хорошие, а вместо импортного сырья, оплачиваемого валютой, применялось растение, которое раньше вообще не использовалось.
Я глубоко убежден, что если бы Остер был назначен министром любой отрасли промышленности, то он сумел бы обеспечить изобилие тех предметов, которые изготовлялись бы предприятиями этого министерства. Остер не забыл и всех тех, кого он привлек к использованию ириса джунгарского. Были составлены такие ставки оплаты за его заготовку, нормы расхода и выхода готовой продукции, что многие десятки людей, а не только государство, обогатились на ирисе джунгарском. По советским законам это считается хищением, и рано или поздно Остер мог понести наказание. Как же возникло это уголовное дело? Остер был инвалидом Второй мировой войны. Под Сталинградом у него были отморожены и частично ампутированы стопы ног. Он поехал лечить спонделез в Цхалтубо (Грузия). Из Цхалтубо направился на несколько дней в Кутаиси. Там в местном грузинском театре шел спектакль "Отелло". Вокруг спектакля возник, как это бывает, сильный ажиотаж. Нельзя было достать ни одного билета. У Остера был лишний билет, и он уступил его одному грузину бесплатно. Этот грузин был очень признателен и счел необходимым его отблагодарить.
На следующий день грузин узнал, в какой гостинице живет Остер, и привез ему в деревянной клетке живого медвежонка. Остер повез этого медвежонка в Ташкент, где к тому времени приобрел хороший дом с большим садом, и выпустил этого медвежонка в сад. Медвежонок сначала привлек внимание окрестных ребятишек, потом соседей и наконец председателя райисполкома. Кто-то сказал: "Что это за новый Троекуров?" А когда выяснилось, что в этом богатом доме с садом и медведем живет скромный мастер кистевязального производства, то сообщили в ОБХСС, и родилось дело, в котором было 66 солидных томов. Дело начиналось квитанцией "Аэрофлота" на перевозку клетки с медвежонком из Кутаиси в Ташкент. На судебном процессе говорили, что этот грузин оказал Остеру "медвежью услугу".
После семимесячного судебного процесса, проходившего в одном из клубов Ташкента, Остер был приговорен к смертной казни и помещен в специальную одиночную камеру в подвале ташкентской тюрьмы. Я стал добиваться отмены смертной казни и дважды прилетал из Москвы в Ташкент, чтобы повидать Остера. В одной из бесед он мне сказал: "Я не знаю, увенчаются ли ваши хлопоты успехом. Но я вам хочу сказать, что за время пребывания в этой подвальной камере смертника я изучил все звуки, которые до меня доносятся. В этом подвале сейчас сидит много людей, осужденных на смерть за хозяйственные и другие преступления, среди них много евреев. Когда кому-либо заменяют смертную казнь лишением свободы, то об этом объявляют днем и переводят в общее здание тюрьмы. На исполнение приговора берут всегда поздно вечером, и как исполняют приговоры, я не слышу, но когда людей вечером берут из камер, я слышу их стоны и крики. Недавно брали 5 евреев по одному делу, и я все слышал. Если мне суждено умереть, они от меня крика или стона не услышат". Через Верховный суд Союза и Верховный суд Узбекистана удалось добиться, что 28 апреля 1964 года был издан Указ Президиума Верховного Совета Узбекистана о помиловании Остера и замене ему смертной казни 15 годами лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях особого режима.
Остер попал в лагерь Караул-Базар(Бухарская область). Я дважды через пески пустыни добирался к нему в тот лагерь, чтобы обсудить вопрос о дальнейшем обжаловании приговора в порядке надзора. При первой беседе в лагере Остер рассказал мне, как ему объявляли об отмене смертной казни. Но закону обязаны это делать немедленно. На самом деле, хотя Указ о помиловании его был издан 28 апреля, помощник начальника тюрьмы явился к нему 7 мая поздно вечером, велел перейти в другую камеру, оставить там вещи. Ничего не говоря об отмене смертной казни, рассчитывал, что сейчас начнутся стоны и крики, но этого не было. Тогда он сказал Остеру: "Ну и нервы же у вас!". После этого объявил о замене наказания. Такое объявление о замене является элементарным садизмом со стороны помощника начальника тюрьмы.
В лагере особого режима в Караул-Базаре осужденные работали на каменоломнях. Остер в этом каторжном лагере организовал производство полиэтиленовых трубок для сельского хозяйства Узбекистана и стал руководителем этого производства. Долгие годы в Узбекистане не могли организовать производство этих трубок. После осуждения Остера и многих других за "ирис джунгарский" люди боялись прикоснуться к нему, и государство прежде всего лишилось миллионных прибылей, которые давало его использование.
Через несколько лет решили восстановить это производство в исправительно-трудовых колониях Узбекистана, и к Остеру приезжали по месту отбытия им наказания проконсультироваться, как вновь наладить производство. Через некоторое время удалось Остеру снизить срок до 12 лет, перебраться для дальнейшего отбытия наказания в ИТК более мягкого режима на Украину, а потом и по отбытии срока освободиться из-под стражи.
Вскоре после этого Остер приехал ко мне в Москву посоветоваться, как быть с большим гражданским иском, который был ему предъявлен. Это интересовало его в связи с намерением выехать в Израиль. При его аресте ни у него, ни у его семьи денег не нашли. Когда я беседовал на этот раз с Остером, я видел, что радость переполняет сердце этого человека. За адвокатские годы я много раз видел людей, освобожденных из-под стражи, а иногда и избежавших смертной казни, но тут я чувствовал, что Остер обрадован еще чем-то. Из последующего разговора выяснилась причина радости.
В свое время по делу Остера председательствовал в судебном заседании судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Узбекистана член Верховного суда Узбекистана Мазалов. Считалось, что он хорошо провел процесс, дал десяткам осужденных длительные сроки лишения свободы, дал Остеру смертную казнь и в порядке повышения был тогда назначен на работу в отдел помилований Президиума Верховного Совета Узбекистана. К моменту освобождения Остера выявилось, что Председатель Президиума Верховного Совета Узбекистана Ядгар Насриддинова брала взятки за помилования, и в этих взятках был замешан и Мазалов. Поскольку ко времени выявления этих взяток и других злоупотреблений Ядгар Насриддинова занимала еще более высокий пост, была Председателем Совета Национальностей Верховного Совета Союза, то ее не судили, а назначили заместителем министра союзного Министерства промышленности строительных материалов. Мазалова же и других лиц арестовали. Тогда радость Остера понятна. Он был не просто освобожден из-под стражи и избежал смерти, а на его место в места заключения пошел тот, кто его осудил на смерть.
СУДЕБНЫЕ ИСКИ ИЗОБРЕТАТЕЛЕЙ В СССР изобретатели очень часто вынуждены обращаться с судебными исками к министерствам и ведомствам, которые отказывают им в выплате причитающегося авторского вознаграждения за изобретения. Адвокаты обычно отказываются вести эти дела, ибо они сложные, многократно откладываются, связаны с проведением технико-экономической экспертизы, долго тянутся, и большинство советских адвокатов к тому же не знают специальных вопросов изобретательского права и поэтому не хотят заниматься этими канительными делами. С самого начала работы в адвокатуре я стал вести их, и у меня сложилась обширная практика по этой категории.
Я стал одним из 2—3 адвокатов в Москве, которые ведут эти дела. Они очень интересны. Почти по каждому из них я, с одной стороны, восхищался человеческой изобретательностью. творческим техническим талантом моих клиентов, приносящих пользу техническому прогрессу, а с другой стороны негодовал по поводу того, что министерские чиновники безмотивно отказывали им в выплате законного авторского вознаграждения, изображая из себя людей, стремящихся не расходовать якобы зря денежные средства.
В этом смысле очень характерным и интересным было дело Красова. Красов, молодой физик, окончивший один из сибирских вузов, работал в Якутии на разработках якутских алмазов. Он вместе с электромонтером, бывшим заключенным, изобрел современный автомат для извлечения алмазов из породы. Раньше в Африке негров сажали за специальные столы, и они извлекали алмазы из породы вручную. Это был тяжелый и непроизводительный труд. В Якутии, до изобретения Красова, порода двигалась на конвейерной ленте, освещалась ультрафиолетовыми лучами, и сидевшие около движущейся ленты операторы вручную или пинцетами извлекали алмазы из породы. Труд оставался тяжелым и непроизводительным. Автомат Красова давал высокую производительность и обеспечивал извлечение 98 процентов алмазов из породы.
Можно было пропустить породу через автомат еще раз и добиться полного извлечения алмазов. Автоматы изготовили, выставили образец в Москве на выставке, стали применять в Якутии, выплатили изобретателям авторское вознаграждение за первый год использования. А когда в последующие годы обьем использования автоматов увеличился и следовало заплатить изобретателям значительно большие суммы. то платить отказались. Сослались на то. что якобы первоначально был неправильно исчислен экономический эффект от применения автоматов и завышена сумма вознаграждения. Красов прилетел из Якутии ко мне в Москву и попросил предъявить иск Министерству геологии, которое было обязано выплатить вознаграждение. Его соавтор к этому времени умер. Он не был в зарегистрированном браке, но у него была наследница — пятилетняя дочь, которую он при жизни признал своей. Мать этой девочки как законный представитель этой малолетней и Красов дали мне доверенности на ведение дела в их отсутствие.
Дело было назначено к слушанию в Краснопресненском районном суде Москвы. На первом заседании суда представитель Министерства геологии заявил, что просит отложить рассмотрение дела на месяц, так как член коллегии Министерства, ведающий этими вопросами, хочет ознакомиться с документами, и, возможно, они добровольно выплатят вознаграждение. Я согласился на отложение. Через месяц они отказались выплачивать, вновь сославшись на то. что неправильно исчислен экономический эффект. Этот отказ был вопиющим безобразием. Подсоветская Россия в эти годы заключила соглашение с тремя африканским странами — Мали. Гвинеей и Ганой о технической помощи в разработке алмазов.
В Африку послали автоматы Красова и его самого, чтобы он там наладил их работу, а на родине не платили ему вознаграждения, на которое он имел полное право. Я настоял на проведении технико-экономической экспертизы и на ускорении рассмотрения дела. Суд удовлетворил иск Красова и его соавтора полностью, с Министерства геологии были взысканы десятки тысяч рублей авторского вознаграждения, отдельно расходы на экспертизу и отдельно расходы за приглашение адвоката. Решение состоялось летом. В сентябре я уехал в отпуск.
А в октябре того же года общество 'Знание" направило меня читать лекцию для коллектива Министерства геологии. На лекции среди других чиновников присутствовал тот член коллегии министерства, то есть видный чиновник, который отказался добровольно выплатить вознаграждение и из-за которого министерство вынуждено было потерпеть убытки — заплатить не только авторское вознаграждение изобретателю, но и расходы по оплате экспертизы, расходы по оплате участия адвоката, расходы по оплате государственной пошлины. В своей лекции я рассказал об этом случае подробно, начав рассказ с того, как когда-то негры извлекали алмазы из породы. Спустя несколько дней н общество 'Знание" из Министерства геологии СССР поступил отрицательный отзыв на мою лекцию, и в нем говорилось, что лекция была перегружена примерами.
В действительности в лекции был приведен лишь один этот пример, но он больно уколол видного чиновника, и был состряпан отрицательный отзыв о моей лекции. Я дождался конференции общества "Знание" и выступил там о том, что иногда получаешь удовлетворение от положительных отзывов на свои лекции, а иногда и от отрицательных отзывов, опять рассказал о всем деле Красова, начиная с негров. Поведение работников Министерства геологии СССР было на конференции осуждено, и после этого я провел еще много изобретательских дел по искам к Министерству геологии, и представители министерства относились ко мне после этого с настороженностью и опаской.
Вспоминается изобретательское дело по иску к Министерству электронной промышленности. Изготовляются миллионы электронных приборов, начиная от телевизионных кинескопов и кончая сложными приборами для военных нужд. Все эти приборы нспытыва-ются на вибрацию. Для этого они плотно закрепляются на специальном стенде, стенд вибрирует сутки, а потом проверяют, сохранил ли прибор все свои качества после суточной тряски. Кинескопы для обычных телевизоров испытывают на вибрацию — один из тысячи. А приборы, идущие на военные нужды, испытывают все 100 процентов. Электронные приборы имеют различную форму, и для того, чтобы их закрепить на испытательном стенде прочно, для каждого вида приборов проектировали, изготовляли и ремонтировали специальный вид закрепляющей оснастки.
Два инженера изобрели способ, по которому не нужно проектировать, изготовлять и ремонтировать оснастку. Оснастка вообще не нужна. Они нашли специальный вид замазки, которая блином кладется на испытательный стенд, и в ней плотно закрепляется прибор. Замазка может использоваться бесчисленное количество раз. Изобретение было реализовано. Учитывая число электронных приборов, подлежащих испытанию на вибрацию, авторам следовало выплатить весьма крупное вознаграждение. Министерство платить отказалось под надуманным предлогом. Имело значение и то, что оба автора изобретения были евреями. Я от их имени предъявил иск к Министерству электронной промышленности в Пролетарском районном суде Москвы. Судья с акробатической ловкостью пытался затянуть рассмотрение дела и отклонить наш иск. но ничего из этого у него не получилось, выводы экспертизы были в нашу пользу, и наш иск в конце концов был удовлетворен.
Истцами по изобретательским делам не всегда были инженеры или научные работники, иногда изобретателями были рядовые техники или рабочие-самоучки. Одним из таких изобретателей был механик ателье Совета Министров Есаков. По его искам я провел несколько дел. Он изобрел машину для декатировки тканей, то есть для их обработки, предупреждающей их усадку, машину для изготовления фетровых шляп. Ему, как и другим изобретателям, не платили причитающегося вознаграждения, и мне неоднократно приходилось в судебном порядке принудительно взыскивать в его пользу авторское вознаграждение за его изобретения.
Его изобретательность и техническая смекалка не знали границ. Он был любитель-рыболов и изобрел такую удочку, при помощи которой пойманная рыба сама себя вытаскивала из воды. Суть этого изобретения заключалась в следующем. Рыба, пойманная на крючок, начинает дергаться, пытается освободиться от крючка и сильно дергает крючок и леску. Есаков изобрел прибор, который при помощи особых пружин и противовесов преобразует эти подергивания в силу, вытаскивающую рыбу из воды. Такие удочки можно закрепить на берегу, и за ними не надо следить, рыба сама себя вытащит из воды. Советское правительство не заинтересовано в расширении индивидуального рыболовства. Поэтому это изобретение Есакова постарались скрыть от советского населения.
Запатентовали его в США, Канаде, Японии и многих других странах. В СССР стали изготовлять удочки с прибором Есакова для продажи только за границу по баснословно большой цене и одновременно предлагали иностранным государствам покупать лицензии тоже по большим ценам на изготовление приборов Есакова в других странах. Бсаков сам изготовил несколько таких удочек, и, поскольку он работал в ателье Совета Министров, то вместе со своими высокопоставленными знакомыми из Совета Министров на заповедных водохранилищах устанавливал свои удочки, и, по его рассказам, лещи сами вытаскивали себя из воды на берег.
Удивительное пренебрежение к изобретателям и нежелание платить им полагающееся вознаграждение проявлялись даже в отказе платить тем, кто причастен к самым совершенным видам технического прогресса, например, к современной космической технике. Ко мне обратились два профессора (доктора технических наук, крупные ученые), которые изобрели новые виды фотообъективов, позволяющие с космических кораблей производить очень точную фотосъемку земных объектов. Советская печать неоднократно сообщала, что это фотографирование дало большой экономический эффект (обнаружение косяков рыбы в море, определение состояния посевов, месторождений полезных ископаемых, места лесных пожаров и т. д. и т. п.).
Изобретение моих клиентов было установлено на фотоаппаратах, смонтированных на космических кораблях "Союз". Им не заплатили причитающегося вознаграждения, ибо против них был настроен ректор института, где впервые были изготовлены эти фотообъективы, а именно этот институт был обязан произвести выплату. Пришлось предъявлять мне иск во Фрунзенский районный суд города Москвы, вести долгую судебную борьбу, ходатайствовать о проведении технической экспертизы, много спорить в суде. Борьба была интересной. В суде фигурировала кассета с пленкой, отснятой в космосе космонавтом Владиславом Николаевичем Волковым.
Космонавт Волков погиб при завершении этого полета 30 июня 1971 года, но кассета вернулась на Землю. Я впервые держал в руках предмет, побывавший в космосе. В конце концов наш иск был удовлетворен, и двое ученых, внесших вклад в современный технический прогресс, получили судебное решение о выплате вознаграждения, которое они должны были получить в бесспорном порядке, без всяких судов, без траты нервов и времени.
Были и интересные изобретательские дела, по которым шла речь не о взыскании невыплаченного авторского вознаграждения, а когда шел спор об авторстве. Авторское свидетельство на изобретение было выдано Комитетом по делам изобретений одному или нескольким лицам, а совсем другое лицо доказывало, что действительным автором является оно. Такой спор подлежал рассмотрению тоже в суде, и мне довелось участвовать во многих таких спорах. Но об авторских спорах, спорах о плагиате, особый разговор.
РАСХИТИТЕЛИ ИЗ МИНИСТЕРСТВА ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ ...В СССР Министерство внешней торговли, как и Министерство иностранных дел, окружено особым ореолом. Туда принимают на работу после особой проверки, оттуда не только изгнаны все евреи, но туда не принимают даже детей от смешанных браков, если хотя бы кто-то в роду имеет еврейское происхождение. Кадры этого министерства формируются главным образом за счет детей из советской элиты, из партийно-государственной бюрократии. И вдруг в этом министерстве раскрывается особо крупное хищение радиоэлектронной аппаратуры, поступающей из Японии, совершаемое работниками министерства оригинальным способом при косвенном содействии представителей японских фирм.
Неудивительно, что к делу привлечено внимание на самых верхах советского общества. В одном из томов этого уголовного дела можно было увидеть документ о заседании Президиума Совета Министров СССР под председательством члена Политбюро Председателя Совета Министров СССР А.Н.Косыгина, на котором докладывалось об этом деле и обязали Министерство внешней торговли принять меры к тому, чтобы такой способ хищения не мог повториться.Опыт показывает, что такие решения ничего не дают, так как изобретаются всегда новые способы хищения.
По этому делу было привлечено 11 обвиняемых. Главные обвиняемые, изобретатели оригинального способа хищения — Новиков и Попов. Я защищал Попова. Он родился в Лондоне, где его отец был секретарем советского посольства. Попов получил высшее техническое образование, сначала работал в закрытой номерной организации инженером, а после перехода на работу в Министерство внешней торговли неоднократно выезжал в служебные командировки за границу (ФРГ, Швеция и другие страны). Вскоре после поездки в ФРГ оказался в камере Бутырской тюрьмы, будучи арестован по этому делу.
Что же за способ хищения придумали Новиков и Попов? Они воспользовались тем, что из-за колебаний курса доллара и японской иены и по другим причинам в тех организациях, преимущественно номерных, которые имели фонды валюты и для которых покупалась у японских фирм дорогая радиоэлектронная аппаратура, никто не знал действительных цен на эту аппаратуру и доверялись в вопросах цен Министерству внешней торговли. Новиков и Попов были в очень хороших отношениях с постоянными московскими представителями соответствующих японских фирм, заинтересованных в продаже своей продукции. Они периодически просили японских представителей завышать в заключаемых контрактах цены, понимая, что, не зная цен, советские номерные организации произведут оплату и по этим повышенным ценам. А на разницу, на эту сумму необоснованного превышения цен, оформляли другие "дополнительные" контракты, ссылаясь на особые обстоятельства, и по этим контрактам аппаратура (транзисторы, магнитофонная лента, видеомагнитофоны) должна была поступать непосредственно в адрес Машприборинторга Министерства внешней торговли, где работали обвиняемые.
При поступлении аппаратуры по этим дополнительным контрактам Новиков и Попов бесконтрольно получали в бухгалтерии министерства доверенности на ее получение, сами приезжали за ней в аэропорт или на товарную станцию железной дороги и привозили аппаратуру или магнитофонную ленту к себе домой или в свой гараж и оттуда продавали по повышенным ценам преимущественно грузинам, а деньги присваивали.
Новиков обвинялся в хищении на 180000 рублей, а Попов на 100000 рублей. Преступление было раскрыто случайно. КГБ вело усиленное наблюдение за посольством Чили в Москве, в районе улицы Веснина, в период чилийских событий, а рядом находился гараж, принадлежащий Попову. Как раз в период этого усиленного наблюдения Новиков, его жена и Попов привезли в гараж Попова магнитофонную ленту, полученную из Японии по такому дополнительному контракту. КГБ поручил уголовному розыску проверить, что делается в этом гараже, и сотрудники уголовного розыска обнаружили этих трех лиц в гараже во время разгрузки японской магнитофонной ленты на сумму 28000 рублей.
По советским законам за хищение на сумму свыше 10000 рублей может быть назначено наказание до 15 лет лишения свободы или смертная казнь. Таким образом, исходя из сумм хищения, в котором они обвинялись, Новиков превысил этот предел в 18 раз, а Попов в 10 раз. Им грозило суровое наказание. У Новикова при обыске дома было обнаружено 60000 рублей и много ценного имущества, в том числе уникальное белое пианино. У Попова обнаружили меньшее имущество. С просьбой его защищать обратилась ко мне его жена, дочь полковника, декан московского музыкального института, тоже из элиты, многократно выезжавшая за границу и соединившая свою судьбу с Поповым еще на школьной скамье. У них было двое маленьких дочерей.
На судебном процессе выяснилось, что значительную часть вырученных денег Новиков и Попов тратили на выпивки. Иногда они делали ценные подарки представителям японских фирм, получали и от них подарки. Часто после удачной операции Новиков и Попов уезжали в Сочи или другие южные города, где пьянствовали и проводили время со своими меняющимися любовницами. Среди обвиняемых по делу была одна женщина — работник Министерства внешней торговли, занимавшая должность секретаря, но с красивым названием "инокорреспондент". Ее привлек к соучастию в хищении Новиков, ибо она владела иностранными языками, хорошо знала технику оформления контрактов и помогала фабриковать необходимые приложения к "дополнительным" контрактам. За это она получала свою долю из похищенного.
Между тем она абсолютно не нуждалась в этом "приработке". У нее было много драгоценностей от родителей, ее муж десятки лет работал в организации "Экспортлес", многие годы он и она провели на работе за границей и крепко обогатились на этом. Куда же девать этот "приработок", получаемый от Новикова? Дома он не нужен. Тогда эта женщина - инокорреспондент находит себе любовника, тоже из Министерства внешней торговли и содержит его на этот приработок. Во время судебного процесса ее муж обычно сидел в зале, но когда в судебный зал вызвали для допроса любовника, муж стремительно выскочил из зала. Представителей японских фирм допросили на предварительном следствии — в суд их не вызывали (фирмы поторопились отозвать их в Японию).
По окончании многомесячного тщательного исследования этого дела, в котором было бесконечное число эпизодов и деталей, суд приговорил Новикова и Попова к 15 годам лишения свободы и к различным срокам остальных обвиняемых- После приговора в беседе в тюрьме Попов мне заявил, что он все же немного меньше виноват, чем Новиков, и что ему надо было бы дать хоть на год меньше. Я подал кассационную жалобу в Верховный суд, доказывал там в жалобе и в речи, что объем хищения у Попова почти в два раза меньше, чем у Новикова, объем личного присвоения в четыре раза меньше, количество эпизодов тоже меньше, что наказание должно быть индивидуализировано, и Попову снизили срок наказания с 15 до 12 лет.
Снижение срока наказания на три года в любом случае большое облегчение для осужденного. Но в данном случае это снижение имеет особый характер. Оно доказывает, какое значение для обвиняемого имеет то, как его обвинение выглядит на фоне обвинения его соучастника, в данном случае главного обвиняемого. Ведь в подсоветской России в сотнях исправительно-трудовых лагерей отбывают тысячи заключенных наказание в виде 15 лет лишения свободы за хищение 10 — 12 тысяч рублей, а Попов за хищение на 100000 рублей будет отбывать только 12 лет. Попову повезло, что рядом был Новиков, и на его фоне он выглядел немного лучше. После этого судебного процесса в Министерстве внешней торговли был снят со своих должностей и преведен с понижением ряд работников, которые проглядели хитрые уловки Новикова и Попова. Но в принципе ничего не изменилось и не может измениться, ибо коррупция и хищения органически присущи громадному советскому бюрократическому аппарату, и об этом свидетельствуют последующие судебные процессы.
МОШЕННИКИ Среди других уголовных дел особое место занимают дела о мошенничестве. Своеобразие заключается в том, что обвиняемые по этим делам всегда проявляют какой-то ум, понимание человеческой психологии, а потерпевшие выглядят глупо и вызывают не столько сочувствие, сколько смех, ибо оказываются в глупейшем положении в значительной степени по своей собственной вине.
Расскажу о двух делах этой категории. Первое дело довольно большое. На скамье подсудимых в Ленинградском районном суде Москвы сидела группа в составе 10 мошенников, которые продавали вместо мотоциклов воздух и получали за это десятки тысяч рублей. Я защищал одного из них. Он был мозговым центром группы и разработал всю психологическую стратегию их действий. В подсовет-ской России очень мало поступает в продажу тяжелых мотоциклов. Они пользуются большим спросом у населения среднеазиатских и кавказских республик. Эти мотоциклы типа "Урал" очень удобны в сельской местности и могут быть использованы для перевозки фруктов и овощей. В Москву из областей и республик приезжают люди, готовые заплатить за такой мотоцикл не только солидную государственную цену, но и дать сверх этого взятку за возможность купить такой мотоцикл.
В Подмосковье расположен магазин, где иногда, но очень редко бывают в продаже эти тяжелые мотоциклы. Около этого магазина многие дни проводят приезжие, желающие купить мотоцикл. Мошенники действовали по разработанной моим подзащитным схеме. Один из мошенников включается в число потенциальных покупателей и изображает из себя лицо, приехавшее в Москву и желающее тоже приобрести мотоцикл. Через несколько дней этот мошенник рассказывает другим покупателям, что он нашел человека из московского министерства и тот может достать тяжелый мотоцикл с оплатой сверх государственной цены.
Несколько человек из жаждущих купить мотоцикл просят познакомить и их с этим человеком из министерства. На следующий день заинтересованные люди отправляются в министерство. Между тем другой мошенник из этой же группы мошенников, пользуясь тем, что в каждом министерстве, особенно днем, в обеденный перерыв, можно найти какую-либо свободную комнату, располагается в такой комнате и поджидает там покупателей, которых туда по одному приглашает первый мошенник. Сидящий в министерской комнате мошенник одет солидно, в очках, при галстуке и имеет сугубо официальный вид министерского ответственного чиновника.
Первым к нему заходит его же соучастник, который привел покупателей. Он якобы передает свои деньги и выходит, держа в руках накладную на получение мотоцикла со склада министерства. Вслед за ним заходят настоящие покупатели, передают многие тысячи настоящих рублей и получают вместо этого липовые накладные. Им предлагается подождать, а потом пойти на склад за мотоциклами. Когда они убеждаются, что по этим накладным они ничего получить не могут, мошенников уже и след простыл.
Мошенники выбирали такие министерства или крупные ведомства, помещения которых имеют два выхода. По делу были выявлены эпизоды такой "продажи" мотоциклов в 20 зданиях различных московских министерств и ведомств. Потерпевшие сразу же обращались в милицию, но поиски мошенников на протяжении длительного времени не давали результатов. Обычно после удачной операции они вместе со своими любовницами укатывали на юг, где быстро прокучивали полученные деньги, и возвращались спустя несколько недель в Москву, чтобы приступить к следующей операции.
Во время слушания дела в суде, когда допрашивали потерпевших, трудно было удержаться от смеха. Потерпевших по делам о мошенничестве называют обычно "олухами". Многие из них были колхозниками из Средней Азии. Дело слушалось летом, и в зал судебного заседания они приехали с мешками дынь и арбузов, чтобы заработать и на этой поездке в Москву. При их допросе выявлялся их низкий уровень развития, и их обмануть было не так уж трудно. Но среди потерпевших были и другие люди. Был, например, инженер-конструктор с саратовского завода, но и его обманули.
Выяснилось, что мой подзащитный долго наблюдал за нравами приезжающих в подмосковный магазин за тяжелыми мотоциклами, прежде чем разработать стратегию и тактику мошеннического обмана, в результате которого из карманов "олухов" в карманы мошенников перекочевало много десятков тысяч рублей. Защита в суде доказывала, что часть вины ложится и на потерпевших, соглашавшихся на незаконное приобретение мотоциклов, то есть они по сути дела шли на дачу взятки. Следственно-прокурорские органы, как обычно, еще во время следствия вынесли постановления прекратить дела потерпевших, ибо иначе они могли бы отказаться от своих обвинительных показаний в адрес мошенников, и все дело рухнуло бы.
Мошенники были осуждены к небольшим срокам лишения свободы. Советское уголовное законодательство предусматривает небольшие сроки за мошенничество в отношении частных лиц, ибо оно не наносит ущерба государству. Своего подзащитного я наблюдал после отбытия им наказания в жизни, поскольку он жил недалеко от моего дома и я с ним иногда встречался. При каждой встрече я убеждался, что это умный, способный человек, с психологическим чутьем, но его устремления были направлены лишь на извлечение корысти любым способом.
см также ЕВГЕНИЯ ЭВЕЛЬСОН. СУДЕБНЫЕ ПРОЦЕССЫ ПО ЭКОНОМИЧЕСКИМ ДЕЛАМ В СССР (60-е годы)
https://jlm-taurus.livejournal.com/105934.html
https://jlm-taurus.livejournal.com/106170.html
В 1974 году сын автора выехал в Израиль, и после этого к обычным адвокатским делам и повседневным консультациям клиентов по различным правовым вопросам прибавилась деятельность по юридической помощи лицам, желающим выехать в Израиль и другие страны свободного мира. За восемь лет такой деятельности была оказана помощь в выезде тысячам людей, которые живут теперь в Израиле, США, различных странах Европы. В 1979 году за эту деятельность автор подвергся преследованиям. Находился несколько лет в отказе. В декабре 1982 года получил разрешение и приехал из Москвы в Иерусалим. Здесь автор работает в Еврейском университете Иерусалима, в Центре по исследованию и документации восточноевропейского еврейства.
По понятным причинам имена некоторых обвиняемых по уголовным делам и лиц, проходящих по гражданским делам, изменены или опущены.
МИЛЛИОНЕР ИЗ ТАШКЕНТА "...В 1963 году ко мне, московскому адвокату, обратились с просьбой родные обвиняемого поехать в Ташкент принять участие в окончании следствия и выступать в суде в зашиту Хаима Моисеевича Остера. Его обвинили в хищении на семь миллионов рублей. Родные были убеждены, что Остер будет приговорен к расстрелу. В эти хрущевские годы такие приговоры были широко распространены. Они пригласили меня для участия в следствии и суде с тем, чтобы я после суда добивался в Москве отмены смертного приговора. Мне было известно, что предполагается большой судебный процесс. По делу проходило 48 обвиняемых, вызывались сотни свидетелей, а Остер был главным обвиняемым по этому делу, или, как принято говорить, "паровозом". Предполагалось, что дело будет слушаться 3 месяца, но фактически судебный процесс продолжался семь месяцев, и за эти долгие месяцы я хорошо познакомился с Ташкентом и узбекской юстицией.
В чем же обвиняли Остера? Остер—мастер кистевязального производства. Обычно кисти изготовляли из щетины, каковую покупали в Китае и тратили на это валюту. Между тем в Узбекистане в степях миллионы лет росла трава под названием "ирис джунгарский". Эту траву ни для чего не использовали, иногда местные жители употребляли ее как топливо. Кто-то привез из степи образцы этой травы Остеру, он произвел опыты и пришел к выводу, что ее можно использовать вместо импортной щетины для производства кистей, в частности побелочных кистей, нужных на тысячах строек.
Обладая большими хозяйственными организаторскими способностями и коммерческим талантом, Остер не просто произвел опыты с этой травой, а организовал заготовку ириса джунгарского в ряде областей Узбекистана, создал в Ташкенте несколько предприятий по его переработке и изготовлению побелочных кистей, завалил этими кистями, которые до этого были дефицитными, стройки Сибири, Урала, Украины. Тем самым принес государству миллионы рублей чистой прибыли, ибо кисти были хорошие, а вместо импортного сырья, оплачиваемого валютой, применялось растение, которое раньше вообще не использовалось.
Я глубоко убежден, что если бы Остер был назначен министром любой отрасли промышленности, то он сумел бы обеспечить изобилие тех предметов, которые изготовлялись бы предприятиями этого министерства. Остер не забыл и всех тех, кого он привлек к использованию ириса джунгарского. Были составлены такие ставки оплаты за его заготовку, нормы расхода и выхода готовой продукции, что многие десятки людей, а не только государство, обогатились на ирисе джунгарском. По советским законам это считается хищением, и рано или поздно Остер мог понести наказание. Как же возникло это уголовное дело? Остер был инвалидом Второй мировой войны. Под Сталинградом у него были отморожены и частично ампутированы стопы ног. Он поехал лечить спонделез в Цхалтубо (Грузия). Из Цхалтубо направился на несколько дней в Кутаиси. Там в местном грузинском театре шел спектакль "Отелло". Вокруг спектакля возник, как это бывает, сильный ажиотаж. Нельзя было достать ни одного билета. У Остера был лишний билет, и он уступил его одному грузину бесплатно. Этот грузин был очень признателен и счел необходимым его отблагодарить.
На следующий день грузин узнал, в какой гостинице живет Остер, и привез ему в деревянной клетке живого медвежонка. Остер повез этого медвежонка в Ташкент, где к тому времени приобрел хороший дом с большим садом, и выпустил этого медвежонка в сад. Медвежонок сначала привлек внимание окрестных ребятишек, потом соседей и наконец председателя райисполкома. Кто-то сказал: "Что это за новый Троекуров?" А когда выяснилось, что в этом богатом доме с садом и медведем живет скромный мастер кистевязального производства, то сообщили в ОБХСС, и родилось дело, в котором было 66 солидных томов. Дело начиналось квитанцией "Аэрофлота" на перевозку клетки с медвежонком из Кутаиси в Ташкент. На судебном процессе говорили, что этот грузин оказал Остеру "медвежью услугу".
После семимесячного судебного процесса, проходившего в одном из клубов Ташкента, Остер был приговорен к смертной казни и помещен в специальную одиночную камеру в подвале ташкентской тюрьмы. Я стал добиваться отмены смертной казни и дважды прилетал из Москвы в Ташкент, чтобы повидать Остера. В одной из бесед он мне сказал: "Я не знаю, увенчаются ли ваши хлопоты успехом. Но я вам хочу сказать, что за время пребывания в этой подвальной камере смертника я изучил все звуки, которые до меня доносятся. В этом подвале сейчас сидит много людей, осужденных на смерть за хозяйственные и другие преступления, среди них много евреев. Когда кому-либо заменяют смертную казнь лишением свободы, то об этом объявляют днем и переводят в общее здание тюрьмы. На исполнение приговора берут всегда поздно вечером, и как исполняют приговоры, я не слышу, но когда людей вечером берут из камер, я слышу их стоны и крики. Недавно брали 5 евреев по одному делу, и я все слышал. Если мне суждено умереть, они от меня крика или стона не услышат". Через Верховный суд Союза и Верховный суд Узбекистана удалось добиться, что 28 апреля 1964 года был издан Указ Президиума Верховного Совета Узбекистана о помиловании Остера и замене ему смертной казни 15 годами лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях особого режима.
Остер попал в лагерь Караул-Базар(Бухарская область). Я дважды через пески пустыни добирался к нему в тот лагерь, чтобы обсудить вопрос о дальнейшем обжаловании приговора в порядке надзора. При первой беседе в лагере Остер рассказал мне, как ему объявляли об отмене смертной казни. Но закону обязаны это делать немедленно. На самом деле, хотя Указ о помиловании его был издан 28 апреля, помощник начальника тюрьмы явился к нему 7 мая поздно вечером, велел перейти в другую камеру, оставить там вещи. Ничего не говоря об отмене смертной казни, рассчитывал, что сейчас начнутся стоны и крики, но этого не было. Тогда он сказал Остеру: "Ну и нервы же у вас!". После этого объявил о замене наказания. Такое объявление о замене является элементарным садизмом со стороны помощника начальника тюрьмы.
В лагере особого режима в Караул-Базаре осужденные работали на каменоломнях. Остер в этом каторжном лагере организовал производство полиэтиленовых трубок для сельского хозяйства Узбекистана и стал руководителем этого производства. Долгие годы в Узбекистане не могли организовать производство этих трубок. После осуждения Остера и многих других за "ирис джунгарский" люди боялись прикоснуться к нему, и государство прежде всего лишилось миллионных прибылей, которые давало его использование.
Через несколько лет решили восстановить это производство в исправительно-трудовых колониях Узбекистана, и к Остеру приезжали по месту отбытия им наказания проконсультироваться, как вновь наладить производство. Через некоторое время удалось Остеру снизить срок до 12 лет, перебраться для дальнейшего отбытия наказания в ИТК более мягкого режима на Украину, а потом и по отбытии срока освободиться из-под стражи.
Вскоре после этого Остер приехал ко мне в Москву посоветоваться, как быть с большим гражданским иском, который был ему предъявлен. Это интересовало его в связи с намерением выехать в Израиль. При его аресте ни у него, ни у его семьи денег не нашли. Когда я беседовал на этот раз с Остером, я видел, что радость переполняет сердце этого человека. За адвокатские годы я много раз видел людей, освобожденных из-под стражи, а иногда и избежавших смертной казни, но тут я чувствовал, что Остер обрадован еще чем-то. Из последующего разговора выяснилась причина радости.
В свое время по делу Остера председательствовал в судебном заседании судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Узбекистана член Верховного суда Узбекистана Мазалов. Считалось, что он хорошо провел процесс, дал десяткам осужденных длительные сроки лишения свободы, дал Остеру смертную казнь и в порядке повышения был тогда назначен на работу в отдел помилований Президиума Верховного Совета Узбекистана. К моменту освобождения Остера выявилось, что Председатель Президиума Верховного Совета Узбекистана Ядгар Насриддинова брала взятки за помилования, и в этих взятках был замешан и Мазалов. Поскольку ко времени выявления этих взяток и других злоупотреблений Ядгар Насриддинова занимала еще более высокий пост, была Председателем Совета Национальностей Верховного Совета Союза, то ее не судили, а назначили заместителем министра союзного Министерства промышленности строительных материалов. Мазалова же и других лиц арестовали. Тогда радость Остера понятна. Он был не просто освобожден из-под стражи и избежал смерти, а на его место в места заключения пошел тот, кто его осудил на смерть.
СУДЕБНЫЕ ИСКИ ИЗОБРЕТАТЕЛЕЙ В СССР изобретатели очень часто вынуждены обращаться с судебными исками к министерствам и ведомствам, которые отказывают им в выплате причитающегося авторского вознаграждения за изобретения. Адвокаты обычно отказываются вести эти дела, ибо они сложные, многократно откладываются, связаны с проведением технико-экономической экспертизы, долго тянутся, и большинство советских адвокатов к тому же не знают специальных вопросов изобретательского права и поэтому не хотят заниматься этими канительными делами. С самого начала работы в адвокатуре я стал вести их, и у меня сложилась обширная практика по этой категории.
Я стал одним из 2—3 адвокатов в Москве, которые ведут эти дела. Они очень интересны. Почти по каждому из них я, с одной стороны, восхищался человеческой изобретательностью. творческим техническим талантом моих клиентов, приносящих пользу техническому прогрессу, а с другой стороны негодовал по поводу того, что министерские чиновники безмотивно отказывали им в выплате законного авторского вознаграждения, изображая из себя людей, стремящихся не расходовать якобы зря денежные средства.
В этом смысле очень характерным и интересным было дело Красова. Красов, молодой физик, окончивший один из сибирских вузов, работал в Якутии на разработках якутских алмазов. Он вместе с электромонтером, бывшим заключенным, изобрел современный автомат для извлечения алмазов из породы. Раньше в Африке негров сажали за специальные столы, и они извлекали алмазы из породы вручную. Это был тяжелый и непроизводительный труд. В Якутии, до изобретения Красова, порода двигалась на конвейерной ленте, освещалась ультрафиолетовыми лучами, и сидевшие около движущейся ленты операторы вручную или пинцетами извлекали алмазы из породы. Труд оставался тяжелым и непроизводительным. Автомат Красова давал высокую производительность и обеспечивал извлечение 98 процентов алмазов из породы.
Можно было пропустить породу через автомат еще раз и добиться полного извлечения алмазов. Автоматы изготовили, выставили образец в Москве на выставке, стали применять в Якутии, выплатили изобретателям авторское вознаграждение за первый год использования. А когда в последующие годы обьем использования автоматов увеличился и следовало заплатить изобретателям значительно большие суммы. то платить отказались. Сослались на то. что якобы первоначально был неправильно исчислен экономический эффект от применения автоматов и завышена сумма вознаграждения. Красов прилетел из Якутии ко мне в Москву и попросил предъявить иск Министерству геологии, которое было обязано выплатить вознаграждение. Его соавтор к этому времени умер. Он не был в зарегистрированном браке, но у него была наследница — пятилетняя дочь, которую он при жизни признал своей. Мать этой девочки как законный представитель этой малолетней и Красов дали мне доверенности на ведение дела в их отсутствие.
Дело было назначено к слушанию в Краснопресненском районном суде Москвы. На первом заседании суда представитель Министерства геологии заявил, что просит отложить рассмотрение дела на месяц, так как член коллегии Министерства, ведающий этими вопросами, хочет ознакомиться с документами, и, возможно, они добровольно выплатят вознаграждение. Я согласился на отложение. Через месяц они отказались выплачивать, вновь сославшись на то. что неправильно исчислен экономический эффект. Этот отказ был вопиющим безобразием. Подсоветская Россия в эти годы заключила соглашение с тремя африканским странами — Мали. Гвинеей и Ганой о технической помощи в разработке алмазов.
В Африку послали автоматы Красова и его самого, чтобы он там наладил их работу, а на родине не платили ему вознаграждения, на которое он имел полное право. Я настоял на проведении технико-экономической экспертизы и на ускорении рассмотрения дела. Суд удовлетворил иск Красова и его соавтора полностью, с Министерства геологии были взысканы десятки тысяч рублей авторского вознаграждения, отдельно расходы на экспертизу и отдельно расходы за приглашение адвоката. Решение состоялось летом. В сентябре я уехал в отпуск.
А в октябре того же года общество 'Знание" направило меня читать лекцию для коллектива Министерства геологии. На лекции среди других чиновников присутствовал тот член коллегии министерства, то есть видный чиновник, который отказался добровольно выплатить вознаграждение и из-за которого министерство вынуждено было потерпеть убытки — заплатить не только авторское вознаграждение изобретателю, но и расходы по оплате экспертизы, расходы по оплате участия адвоката, расходы по оплате государственной пошлины. В своей лекции я рассказал об этом случае подробно, начав рассказ с того, как когда-то негры извлекали алмазы из породы. Спустя несколько дней н общество 'Знание" из Министерства геологии СССР поступил отрицательный отзыв на мою лекцию, и в нем говорилось, что лекция была перегружена примерами.
В действительности в лекции был приведен лишь один этот пример, но он больно уколол видного чиновника, и был состряпан отрицательный отзыв о моей лекции. Я дождался конференции общества "Знание" и выступил там о том, что иногда получаешь удовлетворение от положительных отзывов на свои лекции, а иногда и от отрицательных отзывов, опять рассказал о всем деле Красова, начиная с негров. Поведение работников Министерства геологии СССР было на конференции осуждено, и после этого я провел еще много изобретательских дел по искам к Министерству геологии, и представители министерства относились ко мне после этого с настороженностью и опаской.
Вспоминается изобретательское дело по иску к Министерству электронной промышленности. Изготовляются миллионы электронных приборов, начиная от телевизионных кинескопов и кончая сложными приборами для военных нужд. Все эти приборы нспытыва-ются на вибрацию. Для этого они плотно закрепляются на специальном стенде, стенд вибрирует сутки, а потом проверяют, сохранил ли прибор все свои качества после суточной тряски. Кинескопы для обычных телевизоров испытывают на вибрацию — один из тысячи. А приборы, идущие на военные нужды, испытывают все 100 процентов. Электронные приборы имеют различную форму, и для того, чтобы их закрепить на испытательном стенде прочно, для каждого вида приборов проектировали, изготовляли и ремонтировали специальный вид закрепляющей оснастки.
Два инженера изобрели способ, по которому не нужно проектировать, изготовлять и ремонтировать оснастку. Оснастка вообще не нужна. Они нашли специальный вид замазки, которая блином кладется на испытательный стенд, и в ней плотно закрепляется прибор. Замазка может использоваться бесчисленное количество раз. Изобретение было реализовано. Учитывая число электронных приборов, подлежащих испытанию на вибрацию, авторам следовало выплатить весьма крупное вознаграждение. Министерство платить отказалось под надуманным предлогом. Имело значение и то, что оба автора изобретения были евреями. Я от их имени предъявил иск к Министерству электронной промышленности в Пролетарском районном суде Москвы. Судья с акробатической ловкостью пытался затянуть рассмотрение дела и отклонить наш иск. но ничего из этого у него не получилось, выводы экспертизы были в нашу пользу, и наш иск в конце концов был удовлетворен.
Истцами по изобретательским делам не всегда были инженеры или научные работники, иногда изобретателями были рядовые техники или рабочие-самоучки. Одним из таких изобретателей был механик ателье Совета Министров Есаков. По его искам я провел несколько дел. Он изобрел машину для декатировки тканей, то есть для их обработки, предупреждающей их усадку, машину для изготовления фетровых шляп. Ему, как и другим изобретателям, не платили причитающегося вознаграждения, и мне неоднократно приходилось в судебном порядке принудительно взыскивать в его пользу авторское вознаграждение за его изобретения.
Его изобретательность и техническая смекалка не знали границ. Он был любитель-рыболов и изобрел такую удочку, при помощи которой пойманная рыба сама себя вытаскивала из воды. Суть этого изобретения заключалась в следующем. Рыба, пойманная на крючок, начинает дергаться, пытается освободиться от крючка и сильно дергает крючок и леску. Есаков изобрел прибор, который при помощи особых пружин и противовесов преобразует эти подергивания в силу, вытаскивающую рыбу из воды. Такие удочки можно закрепить на берегу, и за ними не надо следить, рыба сама себя вытащит из воды. Советское правительство не заинтересовано в расширении индивидуального рыболовства. Поэтому это изобретение Есакова постарались скрыть от советского населения.
Запатентовали его в США, Канаде, Японии и многих других странах. В СССР стали изготовлять удочки с прибором Есакова для продажи только за границу по баснословно большой цене и одновременно предлагали иностранным государствам покупать лицензии тоже по большим ценам на изготовление приборов Есакова в других странах. Бсаков сам изготовил несколько таких удочек, и, поскольку он работал в ателье Совета Министров, то вместе со своими высокопоставленными знакомыми из Совета Министров на заповедных водохранилищах устанавливал свои удочки, и, по его рассказам, лещи сами вытаскивали себя из воды на берег.
Удивительное пренебрежение к изобретателям и нежелание платить им полагающееся вознаграждение проявлялись даже в отказе платить тем, кто причастен к самым совершенным видам технического прогресса, например, к современной космической технике. Ко мне обратились два профессора (доктора технических наук, крупные ученые), которые изобрели новые виды фотообъективов, позволяющие с космических кораблей производить очень точную фотосъемку земных объектов. Советская печать неоднократно сообщала, что это фотографирование дало большой экономический эффект (обнаружение косяков рыбы в море, определение состояния посевов, месторождений полезных ископаемых, места лесных пожаров и т. д. и т. п.).
Изобретение моих клиентов было установлено на фотоаппаратах, смонтированных на космических кораблях "Союз". Им не заплатили причитающегося вознаграждения, ибо против них был настроен ректор института, где впервые были изготовлены эти фотообъективы, а именно этот институт был обязан произвести выплату. Пришлось предъявлять мне иск во Фрунзенский районный суд города Москвы, вести долгую судебную борьбу, ходатайствовать о проведении технической экспертизы, много спорить в суде. Борьба была интересной. В суде фигурировала кассета с пленкой, отснятой в космосе космонавтом Владиславом Николаевичем Волковым.
Космонавт Волков погиб при завершении этого полета 30 июня 1971 года, но кассета вернулась на Землю. Я впервые держал в руках предмет, побывавший в космосе. В конце концов наш иск был удовлетворен, и двое ученых, внесших вклад в современный технический прогресс, получили судебное решение о выплате вознаграждения, которое они должны были получить в бесспорном порядке, без всяких судов, без траты нервов и времени.
Были и интересные изобретательские дела, по которым шла речь не о взыскании невыплаченного авторского вознаграждения, а когда шел спор об авторстве. Авторское свидетельство на изобретение было выдано Комитетом по делам изобретений одному или нескольким лицам, а совсем другое лицо доказывало, что действительным автором является оно. Такой спор подлежал рассмотрению тоже в суде, и мне довелось участвовать во многих таких спорах. Но об авторских спорах, спорах о плагиате, особый разговор.
РАСХИТИТЕЛИ ИЗ МИНИСТЕРСТВА ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ ...В СССР Министерство внешней торговли, как и Министерство иностранных дел, окружено особым ореолом. Туда принимают на работу после особой проверки, оттуда не только изгнаны все евреи, но туда не принимают даже детей от смешанных браков, если хотя бы кто-то в роду имеет еврейское происхождение. Кадры этого министерства формируются главным образом за счет детей из советской элиты, из партийно-государственной бюрократии. И вдруг в этом министерстве раскрывается особо крупное хищение радиоэлектронной аппаратуры, поступающей из Японии, совершаемое работниками министерства оригинальным способом при косвенном содействии представителей японских фирм.
Неудивительно, что к делу привлечено внимание на самых верхах советского общества. В одном из томов этого уголовного дела можно было увидеть документ о заседании Президиума Совета Министров СССР под председательством члена Политбюро Председателя Совета Министров СССР А.Н.Косыгина, на котором докладывалось об этом деле и обязали Министерство внешней торговли принять меры к тому, чтобы такой способ хищения не мог повториться.Опыт показывает, что такие решения ничего не дают, так как изобретаются всегда новые способы хищения.
По этому делу было привлечено 11 обвиняемых. Главные обвиняемые, изобретатели оригинального способа хищения — Новиков и Попов. Я защищал Попова. Он родился в Лондоне, где его отец был секретарем советского посольства. Попов получил высшее техническое образование, сначала работал в закрытой номерной организации инженером, а после перехода на работу в Министерство внешней торговли неоднократно выезжал в служебные командировки за границу (ФРГ, Швеция и другие страны). Вскоре после поездки в ФРГ оказался в камере Бутырской тюрьмы, будучи арестован по этому делу.
Что же за способ хищения придумали Новиков и Попов? Они воспользовались тем, что из-за колебаний курса доллара и японской иены и по другим причинам в тех организациях, преимущественно номерных, которые имели фонды валюты и для которых покупалась у японских фирм дорогая радиоэлектронная аппаратура, никто не знал действительных цен на эту аппаратуру и доверялись в вопросах цен Министерству внешней торговли. Новиков и Попов были в очень хороших отношениях с постоянными московскими представителями соответствующих японских фирм, заинтересованных в продаже своей продукции. Они периодически просили японских представителей завышать в заключаемых контрактах цены, понимая, что, не зная цен, советские номерные организации произведут оплату и по этим повышенным ценам. А на разницу, на эту сумму необоснованного превышения цен, оформляли другие "дополнительные" контракты, ссылаясь на особые обстоятельства, и по этим контрактам аппаратура (транзисторы, магнитофонная лента, видеомагнитофоны) должна была поступать непосредственно в адрес Машприборинторга Министерства внешней торговли, где работали обвиняемые.
При поступлении аппаратуры по этим дополнительным контрактам Новиков и Попов бесконтрольно получали в бухгалтерии министерства доверенности на ее получение, сами приезжали за ней в аэропорт или на товарную станцию железной дороги и привозили аппаратуру или магнитофонную ленту к себе домой или в свой гараж и оттуда продавали по повышенным ценам преимущественно грузинам, а деньги присваивали.
Новиков обвинялся в хищении на 180000 рублей, а Попов на 100000 рублей. Преступление было раскрыто случайно. КГБ вело усиленное наблюдение за посольством Чили в Москве, в районе улицы Веснина, в период чилийских событий, а рядом находился гараж, принадлежащий Попову. Как раз в период этого усиленного наблюдения Новиков, его жена и Попов привезли в гараж Попова магнитофонную ленту, полученную из Японии по такому дополнительному контракту. КГБ поручил уголовному розыску проверить, что делается в этом гараже, и сотрудники уголовного розыска обнаружили этих трех лиц в гараже во время разгрузки японской магнитофонной ленты на сумму 28000 рублей.
По советским законам за хищение на сумму свыше 10000 рублей может быть назначено наказание до 15 лет лишения свободы или смертная казнь. Таким образом, исходя из сумм хищения, в котором они обвинялись, Новиков превысил этот предел в 18 раз, а Попов в 10 раз. Им грозило суровое наказание. У Новикова при обыске дома было обнаружено 60000 рублей и много ценного имущества, в том числе уникальное белое пианино. У Попова обнаружили меньшее имущество. С просьбой его защищать обратилась ко мне его жена, дочь полковника, декан московского музыкального института, тоже из элиты, многократно выезжавшая за границу и соединившая свою судьбу с Поповым еще на школьной скамье. У них было двое маленьких дочерей.
На судебном процессе выяснилось, что значительную часть вырученных денег Новиков и Попов тратили на выпивки. Иногда они делали ценные подарки представителям японских фирм, получали и от них подарки. Часто после удачной операции Новиков и Попов уезжали в Сочи или другие южные города, где пьянствовали и проводили время со своими меняющимися любовницами. Среди обвиняемых по делу была одна женщина — работник Министерства внешней торговли, занимавшая должность секретаря, но с красивым названием "инокорреспондент". Ее привлек к соучастию в хищении Новиков, ибо она владела иностранными языками, хорошо знала технику оформления контрактов и помогала фабриковать необходимые приложения к "дополнительным" контрактам. За это она получала свою долю из похищенного.
Между тем она абсолютно не нуждалась в этом "приработке". У нее было много драгоценностей от родителей, ее муж десятки лет работал в организации "Экспортлес", многие годы он и она провели на работе за границей и крепко обогатились на этом. Куда же девать этот "приработок", получаемый от Новикова? Дома он не нужен. Тогда эта женщина - инокорреспондент находит себе любовника, тоже из Министерства внешней торговли и содержит его на этот приработок. Во время судебного процесса ее муж обычно сидел в зале, но когда в судебный зал вызвали для допроса любовника, муж стремительно выскочил из зала. Представителей японских фирм допросили на предварительном следствии — в суд их не вызывали (фирмы поторопились отозвать их в Японию).
По окончании многомесячного тщательного исследования этого дела, в котором было бесконечное число эпизодов и деталей, суд приговорил Новикова и Попова к 15 годам лишения свободы и к различным срокам остальных обвиняемых- После приговора в беседе в тюрьме Попов мне заявил, что он все же немного меньше виноват, чем Новиков, и что ему надо было бы дать хоть на год меньше. Я подал кассационную жалобу в Верховный суд, доказывал там в жалобе и в речи, что объем хищения у Попова почти в два раза меньше, чем у Новикова, объем личного присвоения в четыре раза меньше, количество эпизодов тоже меньше, что наказание должно быть индивидуализировано, и Попову снизили срок наказания с 15 до 12 лет.
Снижение срока наказания на три года в любом случае большое облегчение для осужденного. Но в данном случае это снижение имеет особый характер. Оно доказывает, какое значение для обвиняемого имеет то, как его обвинение выглядит на фоне обвинения его соучастника, в данном случае главного обвиняемого. Ведь в подсоветской России в сотнях исправительно-трудовых лагерей отбывают тысячи заключенных наказание в виде 15 лет лишения свободы за хищение 10 — 12 тысяч рублей, а Попов за хищение на 100000 рублей будет отбывать только 12 лет. Попову повезло, что рядом был Новиков, и на его фоне он выглядел немного лучше. После этого судебного процесса в Министерстве внешней торговли был снят со своих должностей и преведен с понижением ряд работников, которые проглядели хитрые уловки Новикова и Попова. Но в принципе ничего не изменилось и не может измениться, ибо коррупция и хищения органически присущи громадному советскому бюрократическому аппарату, и об этом свидетельствуют последующие судебные процессы.
МОШЕННИКИ Среди других уголовных дел особое место занимают дела о мошенничестве. Своеобразие заключается в том, что обвиняемые по этим делам всегда проявляют какой-то ум, понимание человеческой психологии, а потерпевшие выглядят глупо и вызывают не столько сочувствие, сколько смех, ибо оказываются в глупейшем положении в значительной степени по своей собственной вине.
Расскажу о двух делах этой категории. Первое дело довольно большое. На скамье подсудимых в Ленинградском районном суде Москвы сидела группа в составе 10 мошенников, которые продавали вместо мотоциклов воздух и получали за это десятки тысяч рублей. Я защищал одного из них. Он был мозговым центром группы и разработал всю психологическую стратегию их действий. В подсовет-ской России очень мало поступает в продажу тяжелых мотоциклов. Они пользуются большим спросом у населения среднеазиатских и кавказских республик. Эти мотоциклы типа "Урал" очень удобны в сельской местности и могут быть использованы для перевозки фруктов и овощей. В Москву из областей и республик приезжают люди, готовые заплатить за такой мотоцикл не только солидную государственную цену, но и дать сверх этого взятку за возможность купить такой мотоцикл.
В Подмосковье расположен магазин, где иногда, но очень редко бывают в продаже эти тяжелые мотоциклы. Около этого магазина многие дни проводят приезжие, желающие купить мотоцикл. Мошенники действовали по разработанной моим подзащитным схеме. Один из мошенников включается в число потенциальных покупателей и изображает из себя лицо, приехавшее в Москву и желающее тоже приобрести мотоцикл. Через несколько дней этот мошенник рассказывает другим покупателям, что он нашел человека из московского министерства и тот может достать тяжелый мотоцикл с оплатой сверх государственной цены.
Несколько человек из жаждущих купить мотоцикл просят познакомить и их с этим человеком из министерства. На следующий день заинтересованные люди отправляются в министерство. Между тем другой мошенник из этой же группы мошенников, пользуясь тем, что в каждом министерстве, особенно днем, в обеденный перерыв, можно найти какую-либо свободную комнату, располагается в такой комнате и поджидает там покупателей, которых туда по одному приглашает первый мошенник. Сидящий в министерской комнате мошенник одет солидно, в очках, при галстуке и имеет сугубо официальный вид министерского ответственного чиновника.
Первым к нему заходит его же соучастник, который привел покупателей. Он якобы передает свои деньги и выходит, держа в руках накладную на получение мотоцикла со склада министерства. Вслед за ним заходят настоящие покупатели, передают многие тысячи настоящих рублей и получают вместо этого липовые накладные. Им предлагается подождать, а потом пойти на склад за мотоциклами. Когда они убеждаются, что по этим накладным они ничего получить не могут, мошенников уже и след простыл.
Мошенники выбирали такие министерства или крупные ведомства, помещения которых имеют два выхода. По делу были выявлены эпизоды такой "продажи" мотоциклов в 20 зданиях различных московских министерств и ведомств. Потерпевшие сразу же обращались в милицию, но поиски мошенников на протяжении длительного времени не давали результатов. Обычно после удачной операции они вместе со своими любовницами укатывали на юг, где быстро прокучивали полученные деньги, и возвращались спустя несколько недель в Москву, чтобы приступить к следующей операции.
Во время слушания дела в суде, когда допрашивали потерпевших, трудно было удержаться от смеха. Потерпевших по делам о мошенничестве называют обычно "олухами". Многие из них были колхозниками из Средней Азии. Дело слушалось летом, и в зал судебного заседания они приехали с мешками дынь и арбузов, чтобы заработать и на этой поездке в Москву. При их допросе выявлялся их низкий уровень развития, и их обмануть было не так уж трудно. Но среди потерпевших были и другие люди. Был, например, инженер-конструктор с саратовского завода, но и его обманули.
Выяснилось, что мой подзащитный долго наблюдал за нравами приезжающих в подмосковный магазин за тяжелыми мотоциклами, прежде чем разработать стратегию и тактику мошеннического обмана, в результате которого из карманов "олухов" в карманы мошенников перекочевало много десятков тысяч рублей. Защита в суде доказывала, что часть вины ложится и на потерпевших, соглашавшихся на незаконное приобретение мотоциклов, то есть они по сути дела шли на дачу взятки. Следственно-прокурорские органы, как обычно, еще во время следствия вынесли постановления прекратить дела потерпевших, ибо иначе они могли бы отказаться от своих обвинительных показаний в адрес мошенников, и все дело рухнуло бы.
Мошенники были осуждены к небольшим срокам лишения свободы. Советское уголовное законодательство предусматривает небольшие сроки за мошенничество в отношении частных лиц, ибо оно не наносит ущерба государству. Своего подзащитного я наблюдал после отбытия им наказания в жизни, поскольку он жил недалеко от моего дома и я с ним иногда встречался. При каждой встрече я убеждался, что это умный, способный человек, с психологическим чутьем, но его устремления были направлены лишь на извлечение корысти любым способом.
см также ЕВГЕНИЯ ЭВЕЛЬСОН. СУДЕБНЫЕ ПРОЦЕССЫ ПО ЭКОНОМИЧЕСКИМ ДЕЛАМ В СССР (60-е годы)
https://jlm-taurus.livejournal.com/105934.html
https://jlm-taurus.livejournal.com/106170.html