Блоги |
Темпы и итоги
Вчера я проводил вебинар на тему событий, которые развиваются под вывеской ковидного террора. То, что мы сегодня находимся в определенном смысле на промежуточном этапе проходящих событий, особых сомнений не вызывает. И с учетом накопленной за прошлый год информации, по итогам уже прошедших (и идущих сейчас) событий можно уже начинать «строить график функции», то есть, моделировать сам процесс для того, чтобы понять, куда мы можем в итоге прийти.
Первое, что нужно точно понимать — в подобного рода революционных (или катастрофических, кому как удобно всё это называть) событий первоначальный проект и первоначальные цели всегда корректируются. Любой проект, особенно связанный со сломом прежней системы или ее остатков, проходит через переходный период, который сам по себе является катастрофой. А потому в этот период всегда (подчеркну — всегда) всплывают неучтенные факторы, которые существенно меняют все первоначальные замыслы.
Грамотный проектировщик всегда учитывает эту особенность и всегда готов зафиксировать ситуацию, скорректировать проект и изменить исходные планы. Это нормально.
Ключевым фактором при прохождении переходного периода всегда является темп. Темп настолько важен, что он всегда приоритетнее качества принимаемых решений и полноты решенных задач. Это как в наступлении — танковый прорыв всегда оставляет за собой очаги сопротивления, все подчинено только одной цели — прорыву на максимальную глубину. Потом, когда наступление остановится, можно будет подчистить тылы, укрепить фланги, возможно даже отойти назад. Но первый этап — это всегда вперед, не останавливаться.
То, с чем мы столкнулись в 2020 году, вне всякого сомнения, является третьей мировой войной. Крайне специфической по формам и методам проведения, но все условия, позволяющие характеризовать происходящее именно мировой войной, выполнены. Существует объективное глобальное противоречие, вызванное классическим неразрешимым кризисом мировой капиталистической системы, которая сгенерировала избыточный долг, который уже невозможно ни погасить, ни сдерживать. Кредитный характер экономики «упёрся» в конечность земной поверхности и конечность ёмкости платежеспособного спроса. Соответственно упала рентабельность производства, причем упала ниже кредитных ставок. Что и вызвало обвальное нарастание общемирового долга. Картина стандартная и неизбежная. Плюсом к ней идет фазовый переход от одного технологического уклада к другому, который требует огромных затрат ресурсов, причем авансом — вначале мы должны построить этот самый новый технологический уклад, а только потом он начнет генерировать прибыль.
У этой войны есть субъекты. Это две глобальные группировки, предлагающие разные по своей сути проекты выхода из катастрофы. И определился объект мировой войны — то есть, тот, кто за нее заплатит. Причем заплатит как за саму войну, так и за те причины, которые ее вызвали. Это средний класс, миноритарии современной капиталистической системы.
Миноритарные деньги, под которыми нужно понимать всю совокупную собственность среднего класса, сопоставимы по своим объемам с деньгами крупных собственников — тех самых глобальных группировок. Каждый конкретный «средний» буржуа владеет мизерной собственностью, но так как средний класс составляет тот самый «золотой миллиард», то совокупная собственность этого «миллиарда» выглядит весьма привлекательно с точки зрения ее перераспределения и погашения ею как накопленных долгов, так и прохождения фазового перехода к новому технологическому укладу.
Собственно говоря, поэтому именно сейчас средний класс крайне жестко и максимально быстрыми темпами уничтожается через локдауны, административный террор, бессмысленные внешне запретительные меры. Цель — вынудить средний класс как можно быстрее «спустить» ту небольшую собственность, которая и делает его средним классом.
Могу уточнить — под средним классом понимается тот слой, который владеет (именно владеет, а не использует в кредит или аренду) некоторой собственностью, создающей своеобразную подушку безопасности, элемент устойчивости среднего домохозяйства. Бедняки — это те, кто живет от дохода к доходу и не в состоянии создать такую подушку. Нищие — те, чьи доходы не покрывают даже базовых потребностей.
Задача третьей мировой — перевести средний класс в разряд бедных, лишить их собственности, а точнее — перераспределить. Сама собственность в физическом измерении никуда не девается, но меняется собственник. Загнав средний класс в долги (а значит — вынудив этих людей продать или заложить свою собственность, предварительно потратив имеющиеся сбережения), его же собственность будет отдана ему же в пользование. Но уже на правах аренды.
Второй базовый фактор, фиксирующий новое положение дел — введение минимального гарантированного дохода, что сегодня выдается за небывалое социальное достижение. И введение этой нормы уже активно рассматривается в Европе и США, а также в развивающихся странах. Отложив в сторону всю пропагандистскую шелуху, в сухом остатке мы получим тот или иной вариант сегодняшней Венесуэлы, где наркокартель «Дель Сол» приватизировал страну и управляет ею через голод. Огромные массы венесуэльцев сидят на нищенском — буквально на грани биологического выживания — продуктовом и вещевом пайке. Этот паёк целиком и полностью в руках наркокартеля, и в любой момент любой венесуэлец может быть его лишен. Скажем, за нелояльное поведение.
Эта схема управления через голод — и есть технология управления через гарантированный социальный минимум. Страны побогаче могут к продуктовому и вещевому пайку добавить некоторый лимит энергии, интернета (привет талонам на интернет), обеспечить население жильем (по социальным нормам), ну и так далее. Но в любом случае на выходе мы получаем систему нового крепостного права, когда человек вынужден «прикрепляться» к какой-то конкретной точке получения выделяемых ему нормированных прав, а смена этой точки в произвольном порядке (вот взял, собрался и уехал в другой город) будет обусловлена целым механизмом разрешительного порядка.
Безусловно, сама по себе новая крепостная зависимость будет выстроена в виде сложной системы, во главе которой будет ранжированная лояльность. Китайский опыт строительства новой цифровой социальной системы — это то, к чему идут все. Естественно, с разницей в культурном и ментальном измерениях, но сама по себе управляющая схема будет именно такой.
И вот теперь самое важное на данный момент. Я выше говорил о том, что в процессе перехода темп — ключевой фактор. Поэтому сам переход будет длиться недолго. От силы 3-5 лет. К этому моменту основная работа по слому старого мирового порядка и выстраиванию базы порядка нового должна будет завершиться. И конечно, далеко не так, как это задумывалось вначале. Возможно, что возникнут какие-то анклавы, в которых новый порядок будет слишком слаб, возможно, что он в отдельных макрорегионах будет выглядеть совершенно не так, как задумывался изначально для них. Возможен вообще вариант, что на каких-то территориях повторится история начала 20 века, и они сумеют «выскочить» из проекта, воспользовавшись хаосом и турбулентностью (когда старый порядок уже сломан, а новый еще не выстроен). Примерно так удалось появиться и выжить советскому проекту, когда ключевым странам было попросту не до нас.
Но период острой фазы текущей мировой войны будет в любом случае коротким. Затягивание поставит под вопрос успешное ее завершение.
И здесь мы неизбежно должны задаться вопросом о нас, о России. Понятно, что нас этот вопрос должен интересовать более чем. Россия, конечно, в нынешних событиях не является субъектом и не может являться по определению. Мы, как и сто лет назад — самое слабое звено. Причины этому как объективные (в конце концов, мы вообще-то потерпели поражение в Холодной войне и как проигравший выплатили победителю колоссальные репарации, обескровившие нашу экономику). Ну, и чисто субъективные, конечно, причины — криминал, находящийся сегодня в стране у власти, причем не просто у власти, а буквально приватизировавший всю страну, не только разворовывает то, что осталось от выплат победителям, но еще и банально транжирит в никуда колоссальные ресурсы, лишая страну возможности создать собственный внутренний проект развития. У нас цены на молоко сегодня растут синхронно с ценами на пальмовое масло, импортируемое из Индонезии — это самая лучшая иллюстрация известной фразы: «Страна, неспособная обеспечить свою продовольственную безопасность, не может считаться военным противником». И не только военным, конечно. Ну кто будет учитывать интересы страны, которая сама себя уничтожает?
Однако при этом Россия, которая унаследовала от предыдущей высокоразвитой цивилизации огромные запасы оружия, включая и оружие массового поражения, ряд высокотехнологичных и потому достаточно опасных секторов промышленности, остатки научного потенциала — в общем, Россия является фактором неопределенности. Не единственным, но одним из. И если в относительно стабильной обстановке это не вызывало каких-то совсем критических проблем и опасений, то этап перехода диктует свои условия, создает свои риски и определяет свои угрозы.
Неадекватность (включая и психическую) российского руководства становится и риском, и угрозой для процесса перехода к новому порядку. И мы должны понимать, что для предыдущей администрации США, которая выступала от имени сил, прямо противостоящим нынешнему проекту переустройства, путинская Россия угрозой не являлась, хотя, впрочем, она вообще ничем не являлась — так, что-то на краю внимания телепается. Тот факт, что Трамп буквально один раз относительно полноценно встретился с Путиным (да и то, скорее, по ритуальным причинам), лучше всего говорит о том месте, которое Россия занимает в интересах трампистской Америки. Никакое.
А вот пришедшие к власти демократы просто обязаны всерьез и без дураков купировать тот самый фактор неопределенности, которым сегодня является путинская Россия. Как именно — это вопрос. Но я думаю, что одной из причин десантирования Навального обратно в Россию как раз и является то, что демократы будут обязаны в срочном порядке решить эту проблему. Повторюсь — острый период всего проекта переформатирования мирового порядка короткий. Поэтому «времени на раскачку» у них точно нет. Как нет времени на рассусоливание с Путиным и его камарильей. Он, безусловно, списан. Демократам просто некогда разбираться в его диагнозах и строить политику в отношении России в зависимости от психических проблем престарелого диктатора. Они постараются убрать его как можно скорее. Причем любой сценарий — приход более вменяемого или лояльного руководства или вообще распад России — их в, общем-то, устроит. Второй сценарий менее предпочтительнее, так как придется заниматься изъятием у осколков на месте России тех самых остатков высокоразвитой цивилизации (что Запад уже делал после распада СССР), но в любом случае это будет существенно меньший риск, чем тот, который сегодня представляет неадекватный каудильо.
Поэтому, думаю, что 21 год будет для нас весьма насыщенным. Помимо того, что творится у нас уже сейчас, вполне возможно, что добавится и будет очень сильно проявлен внешний фактор.
Разгром путинского режима — это, безусловно, огромный плюс и шанс. Шанс не слишком большой, но он появляется. Шанс на то, что удастся проскочить «мимо» глобалистского проекта и успеть в период турбулентности выйти на собственный проект. Это, конечно, не СССР 2.0, о котором могут вестись разговоры, но это в любом случае должен быть проект, выходящий за рамки того, что сегодня пытаются сделать глобалисты во всем мире. С ними нам точно не по пути.
Первое, что нужно точно понимать — в подобного рода революционных (или катастрофических, кому как удобно всё это называть) событий первоначальный проект и первоначальные цели всегда корректируются. Любой проект, особенно связанный со сломом прежней системы или ее остатков, проходит через переходный период, который сам по себе является катастрофой. А потому в этот период всегда (подчеркну — всегда) всплывают неучтенные факторы, которые существенно меняют все первоначальные замыслы.
Грамотный проектировщик всегда учитывает эту особенность и всегда готов зафиксировать ситуацию, скорректировать проект и изменить исходные планы. Это нормально.
Ключевым фактором при прохождении переходного периода всегда является темп. Темп настолько важен, что он всегда приоритетнее качества принимаемых решений и полноты решенных задач. Это как в наступлении — танковый прорыв всегда оставляет за собой очаги сопротивления, все подчинено только одной цели — прорыву на максимальную глубину. Потом, когда наступление остановится, можно будет подчистить тылы, укрепить фланги, возможно даже отойти назад. Но первый этап — это всегда вперед, не останавливаться.
То, с чем мы столкнулись в 2020 году, вне всякого сомнения, является третьей мировой войной. Крайне специфической по формам и методам проведения, но все условия, позволяющие характеризовать происходящее именно мировой войной, выполнены. Существует объективное глобальное противоречие, вызванное классическим неразрешимым кризисом мировой капиталистической системы, которая сгенерировала избыточный долг, который уже невозможно ни погасить, ни сдерживать. Кредитный характер экономики «упёрся» в конечность земной поверхности и конечность ёмкости платежеспособного спроса. Соответственно упала рентабельность производства, причем упала ниже кредитных ставок. Что и вызвало обвальное нарастание общемирового долга. Картина стандартная и неизбежная. Плюсом к ней идет фазовый переход от одного технологического уклада к другому, который требует огромных затрат ресурсов, причем авансом — вначале мы должны построить этот самый новый технологический уклад, а только потом он начнет генерировать прибыль.
У этой войны есть субъекты. Это две глобальные группировки, предлагающие разные по своей сути проекты выхода из катастрофы. И определился объект мировой войны — то есть, тот, кто за нее заплатит. Причем заплатит как за саму войну, так и за те причины, которые ее вызвали. Это средний класс, миноритарии современной капиталистической системы.
Миноритарные деньги, под которыми нужно понимать всю совокупную собственность среднего класса, сопоставимы по своим объемам с деньгами крупных собственников — тех самых глобальных группировок. Каждый конкретный «средний» буржуа владеет мизерной собственностью, но так как средний класс составляет тот самый «золотой миллиард», то совокупная собственность этого «миллиарда» выглядит весьма привлекательно с точки зрения ее перераспределения и погашения ею как накопленных долгов, так и прохождения фазового перехода к новому технологическому укладу.
Собственно говоря, поэтому именно сейчас средний класс крайне жестко и максимально быстрыми темпами уничтожается через локдауны, административный террор, бессмысленные внешне запретительные меры. Цель — вынудить средний класс как можно быстрее «спустить» ту небольшую собственность, которая и делает его средним классом.
Могу уточнить — под средним классом понимается тот слой, который владеет (именно владеет, а не использует в кредит или аренду) некоторой собственностью, создающей своеобразную подушку безопасности, элемент устойчивости среднего домохозяйства. Бедняки — это те, кто живет от дохода к доходу и не в состоянии создать такую подушку. Нищие — те, чьи доходы не покрывают даже базовых потребностей.
Задача третьей мировой — перевести средний класс в разряд бедных, лишить их собственности, а точнее — перераспределить. Сама собственность в физическом измерении никуда не девается, но меняется собственник. Загнав средний класс в долги (а значит — вынудив этих людей продать или заложить свою собственность, предварительно потратив имеющиеся сбережения), его же собственность будет отдана ему же в пользование. Но уже на правах аренды.
Второй базовый фактор, фиксирующий новое положение дел — введение минимального гарантированного дохода, что сегодня выдается за небывалое социальное достижение. И введение этой нормы уже активно рассматривается в Европе и США, а также в развивающихся странах. Отложив в сторону всю пропагандистскую шелуху, в сухом остатке мы получим тот или иной вариант сегодняшней Венесуэлы, где наркокартель «Дель Сол» приватизировал страну и управляет ею через голод. Огромные массы венесуэльцев сидят на нищенском — буквально на грани биологического выживания — продуктовом и вещевом пайке. Этот паёк целиком и полностью в руках наркокартеля, и в любой момент любой венесуэлец может быть его лишен. Скажем, за нелояльное поведение.
Эта схема управления через голод — и есть технология управления через гарантированный социальный минимум. Страны побогаче могут к продуктовому и вещевому пайку добавить некоторый лимит энергии, интернета (привет талонам на интернет), обеспечить население жильем (по социальным нормам), ну и так далее. Но в любом случае на выходе мы получаем систему нового крепостного права, когда человек вынужден «прикрепляться» к какой-то конкретной точке получения выделяемых ему нормированных прав, а смена этой точки в произвольном порядке (вот взял, собрался и уехал в другой город) будет обусловлена целым механизмом разрешительного порядка.
Безусловно, сама по себе новая крепостная зависимость будет выстроена в виде сложной системы, во главе которой будет ранжированная лояльность. Китайский опыт строительства новой цифровой социальной системы — это то, к чему идут все. Естественно, с разницей в культурном и ментальном измерениях, но сама по себе управляющая схема будет именно такой.
И вот теперь самое важное на данный момент. Я выше говорил о том, что в процессе перехода темп — ключевой фактор. Поэтому сам переход будет длиться недолго. От силы 3-5 лет. К этому моменту основная работа по слому старого мирового порядка и выстраиванию базы порядка нового должна будет завершиться. И конечно, далеко не так, как это задумывалось вначале. Возможно, что возникнут какие-то анклавы, в которых новый порядок будет слишком слаб, возможно, что он в отдельных макрорегионах будет выглядеть совершенно не так, как задумывался изначально для них. Возможен вообще вариант, что на каких-то территориях повторится история начала 20 века, и они сумеют «выскочить» из проекта, воспользовавшись хаосом и турбулентностью (когда старый порядок уже сломан, а новый еще не выстроен). Примерно так удалось появиться и выжить советскому проекту, когда ключевым странам было попросту не до нас.
Но период острой фазы текущей мировой войны будет в любом случае коротким. Затягивание поставит под вопрос успешное ее завершение.
И здесь мы неизбежно должны задаться вопросом о нас, о России. Понятно, что нас этот вопрос должен интересовать более чем. Россия, конечно, в нынешних событиях не является субъектом и не может являться по определению. Мы, как и сто лет назад — самое слабое звено. Причины этому как объективные (в конце концов, мы вообще-то потерпели поражение в Холодной войне и как проигравший выплатили победителю колоссальные репарации, обескровившие нашу экономику). Ну, и чисто субъективные, конечно, причины — криминал, находящийся сегодня в стране у власти, причем не просто у власти, а буквально приватизировавший всю страну, не только разворовывает то, что осталось от выплат победителям, но еще и банально транжирит в никуда колоссальные ресурсы, лишая страну возможности создать собственный внутренний проект развития. У нас цены на молоко сегодня растут синхронно с ценами на пальмовое масло, импортируемое из Индонезии — это самая лучшая иллюстрация известной фразы: «Страна, неспособная обеспечить свою продовольственную безопасность, не может считаться военным противником». И не только военным, конечно. Ну кто будет учитывать интересы страны, которая сама себя уничтожает?
Однако при этом Россия, которая унаследовала от предыдущей высокоразвитой цивилизации огромные запасы оружия, включая и оружие массового поражения, ряд высокотехнологичных и потому достаточно опасных секторов промышленности, остатки научного потенциала — в общем, Россия является фактором неопределенности. Не единственным, но одним из. И если в относительно стабильной обстановке это не вызывало каких-то совсем критических проблем и опасений, то этап перехода диктует свои условия, создает свои риски и определяет свои угрозы.
Неадекватность (включая и психическую) российского руководства становится и риском, и угрозой для процесса перехода к новому порядку. И мы должны понимать, что для предыдущей администрации США, которая выступала от имени сил, прямо противостоящим нынешнему проекту переустройства, путинская Россия угрозой не являлась, хотя, впрочем, она вообще ничем не являлась — так, что-то на краю внимания телепается. Тот факт, что Трамп буквально один раз относительно полноценно встретился с Путиным (да и то, скорее, по ритуальным причинам), лучше всего говорит о том месте, которое Россия занимает в интересах трампистской Америки. Никакое.
А вот пришедшие к власти демократы просто обязаны всерьез и без дураков купировать тот самый фактор неопределенности, которым сегодня является путинская Россия. Как именно — это вопрос. Но я думаю, что одной из причин десантирования Навального обратно в Россию как раз и является то, что демократы будут обязаны в срочном порядке решить эту проблему. Повторюсь — острый период всего проекта переформатирования мирового порядка короткий. Поэтому «времени на раскачку» у них точно нет. Как нет времени на рассусоливание с Путиным и его камарильей. Он, безусловно, списан. Демократам просто некогда разбираться в его диагнозах и строить политику в отношении России в зависимости от психических проблем престарелого диктатора. Они постараются убрать его как можно скорее. Причем любой сценарий — приход более вменяемого или лояльного руководства или вообще распад России — их в, общем-то, устроит. Второй сценарий менее предпочтительнее, так как придется заниматься изъятием у осколков на месте России тех самых остатков высокоразвитой цивилизации (что Запад уже делал после распада СССР), но в любом случае это будет существенно меньший риск, чем тот, который сегодня представляет неадекватный каудильо.
Поэтому, думаю, что 21 год будет для нас весьма насыщенным. Помимо того, что творится у нас уже сейчас, вполне возможно, что добавится и будет очень сильно проявлен внешний фактор.
Разгром путинского режима — это, безусловно, огромный плюс и шанс. Шанс не слишком большой, но он появляется. Шанс на то, что удастся проскочить «мимо» глобалистского проекта и успеть в период турбулентности выйти на собственный проект. Это, конечно, не СССР 2.0, о котором могут вестись разговоры, но это в любом случае должен быть проект, выходящий за рамки того, что сегодня пытаются сделать глобалисты во всем мире. С ними нам точно не по пути.