Без интриги

Сегодняшние судебные мероприятия с Навальным были почти лишены какой-либо интриги. Реальный срок ему дали точно не для того, чтобы на апелляции его отменять. По делу о «клевете» почти миллионный штраф — это, скорее, бонус, зато теперь в производстве новое дело об оскорблениях суда и государства, которое Навальный наговорил во время судебных заседаний. Ну, и на нем висит дело о растратах, которое тоже, понятно, когда-то да дойдет до суда. Надо будет задержать «пациента» на нарах — добавят либо по одному, либо по другому, а то и по обоим сразу делам.

Смысл всех действий — в том, чтобы устранить Навального из публичного пространства. По всей видимости, пока его пользовали в ходе подковерной драки кланов, он был системе даже в чем-то полезен. Когда он активно начал вытаскивать ключевой элемент, на котором держится вообще все, риски стали перевешивать пользу.

Структура Навального — ФБК — скорее всего, теперь тоже быстро исчезнет. Частично через террор и полицейский разгром, но в основном ее судьба предопределена сугубо российским вариантом строительства «под лидера». Персонализированные структуры критически зависят от личности своих фронтменов и не могут сохраниться в их отсутствие. Конечно, можно назвать несколько фамилий, которые также ассоциируются с ФБК, но все они в большей или меньшей мере проходят по разряду «соратников» Навального, а значит — пока они не воспринимаются в качестве самостоятельных фигур. Возможно, пока не воспринимаются.

В любом случае эту проблему власть, без сомнения, решила. Но создала для себя новую. И даже неизвестно, насколько худшую.

Навальный для системы — зло понятное. И даже в чем-то полезное. Но тот протестный потенциал, который собирался «под него» теперь остается сам по себе. И неизбежно будет радикализовываться. В процессе радикализации численность этого потенциального протеста, конечно, уменьшится, но здесь важно другое.

Режим умеет бороться с терроризмом 20 века. Не фейковым вроде нарисованных от руки групп из контактика, чтобы заработать премии и звания, а настоящим терроризмом. Плохо или хорошо умеет — вопрос отдельный. Сколько в этом терроризме настоящих террористов, а сколько — производителей «рязанского сахара», тоже вопрос интересный. В любом случае это терроризм привычный и известный. Но тут-то дело идет к тому, что радикальными идеями борьбы проникнутся люди совершенно иного поколения. Они, возможно, не умеют (да и не собираются) взрывать дома, но новое время предоставляет совершенно новые возможности для террора.

Российская власть славится тем, что решая текущие задачи, она закладывает мины на будущее. Тактические победы оборачиваются практически всегда стратегическими поражениями в дальнейшем. Что неудивительно при чудовищном кретинизме (не в медицинском, но в бытовом смысле) как лиц принимающих решения, так и всей нижестоящей вертикали, подобранной по принципу «не быть умнее руководства».

Самое дурацкое, что может сделать полицейское государство, а уж тем более государство, твердо решившее управлять исключительно с помощью террора — это даже на время утратить контроль над потенциально протестными группами и даже стратами. Радикализация идет очень быстро, и это обычно билет в один конец.

Если в России 21 века появятся новые эсеры, взявшие на вооружение террор, причем террор против самой власти, то справится ли с ним путинская охранка? У царской это, в общем-то, так и не получилось, хотя наиболее острые гребни волны эсеровского террора она все-таки сбила. А нынешние, пожалуй, будут не сильно умнее тогдашних.