«С соболиным прищуром»

Слушания чуть не сорвались. Полдня потребовалось судье, чтобы попытаться уговорить Соболь не вести видеозапись заседания. Уговоры ни к чему не привели, и подсудимую удалили из зала. В отместку Соболь отказалась от услуг адвоката, чтобы тот не участвовал от ее лица «в этом цирке». И под самый конец заседания судья вернула подсудимую в процесс. Защитник был удивлен таким решением и не смог объяснить, как это вообще возможно процессуально.

21 декабря 2020 года Навальный опубликовал видеосюжет, где записал разговор с предполагаемым сотрудником ФСБ, военным химиком Константином Кудрявцевым. Оппозиционер и расследовательская группа Bellingcat до этого заявляли, что Кудрявцев и еще семь сотрудников спецслужб могут быть причастны к отравлению политика. На видео Навальный звонит человеку, которого он называет Кудрявцевым, представляется помощником секретаря Совета национальной безопасности и просит рассказать детали своего отравления.

В тот же день после публикации расследования Соболь поехала к дому по улице Суздальской, где проживает Кудрявцев, чтобы поговорить с ним. Следом появилась полиция, Любовь и двух ее помощников задержали. Правоохранители возбудили уголовное дело о незаконном проникновении в жилище с применением насилия (ч. 2 ст. 139 УК РФ) по заявлению тещи Кудрявцева Галины Субботиной, чья квартира рядом.

По версии следствия, 21 декабря Соболь несколько раз совершала попытки войти в ее квартиру. Следственный комитет заявил, что Соболь «неоднократно пыталась проникнуть в квартиру пожилой женщины», для чего использовала форму сотрудника Роспотребнадзора. После двух неудавшихся попыток Соболь якобы ввела в заблуждение курьера сервиса доставки, представившись «брошенной женой с маленьким ребенком», и прошла в подъезд жилого дома. Когда Субботина открыла дверь, Соболь будто бы оттолкнула потерпевшую и проникла в квартиру. Обошла комнаты, а все происходящее снимала на телефон.

В день инцидента Соболь действительно вела прямые эфиры и снимала видео около дома Кудрявцева. 15 января в нескольких телеграм-каналах появилось видео, на котором Соболь отталкивает Субботину и попадает в ее квартиру. Запись снята от первого лица, голос за кадром действительно похож на голос Соболь. На видео женщина настойчиво требует у потерпевшей дать ей поговорить с Кудрявцевым.

Из видео следует, что автор эфира действительно зашла в одну из квартир и прошлась по пустым комнатам, в которых шел ремонт. При этом хозяйка требует выйти, грозит вызвать полицию и говорит, что не знает, кто такой Кудрявцев. Собственно, этот ролик и стал ключевым доказательством по уголовному делу.

Сама Соболь никак не комментировала вопрос о том, заходила ли она в квартиру Кудрявцева. Сейчас юрист ФБК находится под домашним арестом по так называемому санитарному делу и из-за ограничений, которые наложил на нее суд, не может общаться с журналистами. По делу о проникновении жилища ей грозит наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет.

Для рассмотрения дела по существу материалы были переданы в судебный участок № 276 района Новокосино. Однако небольшое помещение вряд ли смогло бы вместить всех журналистов, поэтому выездное заседание провели в Перовском районном суде. С первой попытки мировой судья Инна Шилободина не смогла рассмотреть дело Соболь. Прокурор обнаружил ошибку в постановлении. В апелляционном представлении гособвинитель заметил: судья указала в документе, что Соболь обвиняется по части 1 статьи 139 УК, в то время как ей вменяют часть 2 этой статьи. Из-за исправления неточностей процесс возобновили через месяц.

Уже с утра, 5 апреля, весь периметр суда был оцеплен силовиками. Точно такое же усиление наблюдалось перед каждым заседанием по делам Навального. Соболь зашла в суд в сопровождении инспектора ФСИН. Следом — ее адвокат Владимир Воронин.

В зале их уже ожидали потерпевшие: Субботина и жена Кудрявцева Ирина. Глава семейства в суд не явился. В начале заседания Соболь установила на столе камеру GoPro и направила ее в сторону прокурора и потерпевших. Судья ей сделала замечание, но подсудимая просьбу не вести съемку проигнорировала.

Казалось бы, все забыли про эту камеру, но после того как прокурор огласил обвинительное заключение, судья вновь попросила прекратить вести видеозапись.

— Почему вы не пустили журналистов с камерами и мне не даете производить запись? Почему не соблюдаете гласность процесса? Камеры передают коронавирус? — возмущалась Соболь.

— За нарушение порядка вы будете удалены, — предупредила судья.

— На каком основании мне не разрешают вести съемку?

— Суду вопросы не задают, — перебила судья и объяснила, что проведение видеосъемки производится только с согласия председательствующего. Приставы подошли к Соболь и потребовали выключить камеру.

После 20-минутного перерыва Соболь продолжала держать камеру, что-то настраивая.

— У вас ведется запись? — спросила судья у Соболь.

— Нет, но я все равно собираюсь вести видеосъемку.

— Любовь Эдуардовна, пожалуйста, положите камеру на стол.

— Где у нас написано, что камера должна лежать на столе? С кем вы там совещались сейчас в комнате? В чем проблема разрешить мне видеосъемку?

— Вы можете проводить аудиозапись…

— Ваше решение не мотивировано!

— Положите, пожалуйста, камеру и не производите съемку, — чуть ли не умоляла судья.

— Видеозапись производится теперь, — предупредила Соболь.

— Я вам делаю замечание, — устало произнесла судья и снова объявила перерыв, попросив приставов обеспечить порядок в зале.

После перерыва судья предложила всем сторонам высказать позицию по поводу проведения съемки. Прокурор и потерпевшие были категорически против. «В процессе разбирательства могут демонстрироваться детали нашей частной жизни, наша квартира, мой внешний вид, растерянные глаза. Мне бы не хотелось, чтобы это стало достоянием общественности», — сказала потерпевшая Субботина.

Судья прислушалась и отказала в съемке. Но Соболь отказ не устроил: «Вы просто ищете предлоги, чтобы воспрепятствовать мне вести собственную защиту». Подсудимая не собиралась подчиняться, и все следующие три часа шли пререкания между ней и судьей, еще три раза объявлялся перерыв. Складывалось ощущение, что судья просто не знала, что делать с обвиняемой. Во время перерыва по просьбе прокурора Соболь привлекли к ответственности по ч. 1 ст. 17.3 КоАП РФ за неповиновение суду, протокол составил сотрудник полиции с участием понятых.

Однако это никак не повлияло на оппозиционерку. Соболь продолжала съемку. После всех уговоров и предупреждений прокурор не выдержал и попросил удалить подсудимую из зала суда. Судья удовлетворила это ходатайство. «Последнее слово вам будет предоставлено», — сказала она вдогонку.

Соболь же отказалась от услуг адвоката Воронина. Защитник попросил отложить слушания, чтобы согласовать позицию с обвиняемой. Но судья не стала откладывать рассмотрение дела, поскольку письменного отказа ей не поступало.

На пятом часу заседания суд приступил к рассмотрению дела по существу. Слово предоставили защите. По мнению Воронина, все дело строится на фантазии следствия и обвинения. «Интересно, откуда это они взяли: «неустановленные лица с целью популяризации личности Соболь с целью повышения интереса к ее ресурсам приняли решение организовать совершение преступления». Это мотив? Откуда следствие это берет? В обвинительном заключении не говорится, что мотивом было повышение интереса к ресурсам Соболь», — говорил Воронин.

В деле многократно упоминаются квартиры 37 и 38, якобы умысел Соболь был направлен на проникновение в обе квартиры, продолжал защитник, но в конце говорится, что нарушено было право на неприкосновенность жителей только квартиры 37. Как считает Воронин, эти неточности являются основанием для возврата дела прокурору.

После выступления адвоката суд перешел к допросу потерпевшей Субботиной. Она рассказала, что 21 декабря прошлого года рано утром неизвестные заклеили чем-то дверной глазок ее квартиры и настойчиво звонили в дверь. Она вместе с дочерью побоялись открыть. «Даже пришлось убавить громкость звонка», — продолжила потерпевшая. Позже к ним домой пришли неизвестные и представились сотрудниками Роспотребнадзора, но Субботина с дочерью им не поверили и также проигнорировали их звонки.

Около 12 часов дня женщины заказали пиццу, через час к ним пришел курьер. «Когда дверь открыла, увидела незнакомую женщину. Потом после опознания ее представили как Любовь Эдуардовну Соболь. Она раз десять просила поговорить с Константином. Но мне непонятна была ее цель, я сказала, что не знаю, о ком идет речь, — вспоминала потерпевшая. — У меня руки были заняты пиццей и бутылкой с водой, я пыталась войти в квартиру, Соболь близко приблизилась, схватила меня левой рукой. Она сказала, что снимает на камеру. Толкнула меня в сторону тамбура. Помню, было больно. Я сказала, что вызову полицию. Любовь Соболь все время повторяла, что хочет поговорить с Константином. Потом тон у нее стал истеричный. Дама была не в себе».

Субботина пояснила, что она живет в квартире 38 на Суздальской улице, но фактически на тот момент жила в соседней квартире по договору безвозмездной аренды, который они составили с зятем. Как отметила потерпевшая, 38-я квартира принадлежала ее родителям, а 37-ю приобрел Кудрявцев. «Лет пять мечтали об этой квартире, удобно было выйти из тамбура и переходить из одной квартиры в другую», — добавила Субботина.

После полицейские попросили Субботину выйти на улицу, чтобы «опознать обидчицу», сидевшую в автомобиле каршеринга. «Мне показалось, что она сидит на заднем сиденье вместе с другой девушкой. Вы не представляете, как эти две дамы, извините, ржали. Это было настолько обидно и безнаказанно!» — голос потерпевшей задрожал.

На опознании во время следствия, призналась

Субботина в суде опровергла информацию, распространенную в СМИ, что эти квартиры принадлежали Кудрявцеву. При покупке второй семья брала кредит.

— Ребята собирали деньги, и мы еще добавили свою сумму, — поделилась потерпевшая. — В середине сентября отношения у дочери с мужем испортились. Дело шло к разводу. Но я не хочу развивать эту тему…

— Был ли вам нанесен вред? — спросил прокурор.

— Когда Любовь Соболь цапнула меня за руку, было больно. Я даже кушать не могла, большой вред был моральный.

Допрос потерпевшей продолжил адвокат Соболь:

— Когда Любовь Эдуардовна просила дать ей поговорить с Константином, вы понимали, о ком идет речь?

— Мы ничего не понимали, я не знала, о ком речь.

— Вы заключили договор с зятем 20 ноября 2020 года. Как происходило подписание договора?

— Вместе подписывали, я была инициатором. Чувствовала себя полноправной владелицей.

— Был ли подписан акт приема-передачи квартиры?

— По-моему, нет. Передавать-то нечего было — голые стены и тараканы.

— На основании чего ваши дочь и внук пользовались этой 38-й квартирой?

— Это моя дочь и мой внук. Я готова им все отдать.

— Вы обращались за медицинской помощью после инцидента?

— Нет, не стала. Видимых следов не было. Рука болела, было терпимо. 30 декабря решила поехать в травмпункт.

— Вы сообщали о произошедшем Константину?

— Нет, мы не знали, как сообщать. Он почти сразу, как вылечился от коронавируса, уехал в командировку.

После допроса Субботиной настал черед ее дочери и жены Кудрявцева Ирины. Она повторила показания, которые дала ее мать. Рассказала, что давно знает мужа, квартиру купили в браке, против проживания ее мамы Кудрявцев не возражал, обе квартиры они расценивают как общие. При этом она не ответила прямо на вопрос, в какой конкретно квартире проживает ее муж:

— Он болел коронавирусом в 38-й квартире и потом уехал в командировку.

— Вы как-то обсуждали с мужем происшествие? — уточнил защитник.

— Нет, он сразу уехал, и с ним связи не было. У нас с ним сложные отношения. Мы находимся на стадии развода.

Следующим прокурор попросил допросить курьера Владислава Никифорова, который доставил Кудрявцевым пиццу. Однако он не дождался допроса и ушел. «Столько полиции нагнали, усиление, приставы, и он как-то смог удрать! Вот это курьер, я понимаю», — пошутил прокурор.

Но судья не стала делать перерыв и перешла к допросу следующего свидетеля — участкового Тюлякова, который оформлял заявление Субботиной. Он говорил, что с потерпевшими знаком постольку-поскольку: «Знаком был с супругом, посещал на участке».

По словам свидетеля, ему поступила информация от руководителя, что около дома по улице Суздальской в транспортном средстве находились подозрительные лица — подозреваемые, которые проникли в 38-ю квартиру. Тюлякова направили к месту происшествия, где уже находились полицейские. В машине сидели две девушки и парень, выходить отказывались. Через длительное время они вышли из автомобиля и были доставлены в отдел.

После небольшого перерыва в зал вернулась Соболь, что оказалось для всех неожиданностью. Она передала адвокату письменный отказ от его услуг и сообщила, что все это время находилась во дворе суда, а теперь ей сказали, что нужно вернуться в зал.

— Вы готовы участвовать в судебном заседании? — поинтересовалась судья у Соболь.

В ответ подсудимая снова достала камеру и заявила, что не хочет, чтобы ее защищал Воронин, поскольку не желает, чтобы он от ее лица участвовал «в этом цирке». И судья предоставила подсудимой время до 12 апреля найти нового защитника.

«Судья, по всей видимости, отменила собственное решение. Ведь судом было принято решение об удалении Любови Эдуардовны. Но каким-то образом судья оформила это возвращение. Что произошло с процессуальной точки зрения — сложно сказать», — сказал журналистам после заседания адвокат Воронин.

Андрей Карев