Стефан Белосельский-Белозерский. Схема Первая

На недавнем благотворительном мероприятии в Тунисе был замечен князь Стефан Георгиевич Белосельский-Белозерский (р.1957), заместитель приора Великого Российского Приорства ордена Св. Иоанна Иерусалимского в Париже, чьё происхождение представляется весьма и весьма любопытным.

Предлагаю поползать по деревьям. На одну схему все не поместились, поэтому разобьём на части. Сегодня Скобелевы и Кутузовы. Все фото кликабельны.

Иван Никитич Скобелев был генералом от инфантерии и писателем. Прожил 66 непростых лет.



Сын сержанта-однодворца, Скобелев рано лишился отца, и детские годы его протекли под призором матери, женщины религиозной, в Оренбургском крае, в обстановке крайне бедной.

Хотя рядом пишут, что это отец его был бедный однодворец, а мать в приданое принесла деревню на 200 дворов. Тем не менее, рано лишившись отца, Иван пошёл на службу в четырнадцать лет.

Есть версия: женили единственную кровиночку в его 16 лет на купчихе Заборовой. Тетке, как писали, «крутой и властной». Сейчас в интернете пишут, что Ивана в 14 лет отдали в солдаты. А местные, чернышенские краеведы, утверждают, что он сбежал от жены в армию солдатом после рождения первого сына. Это лучше соответствует его послужному списку.

Есть даже её имя: Иван Никитич не очень любил вспоминать свой первый брак с купеческой дочкой Капитолиной Павловной Заборовой – женили его в 16 лет не по любви. Да и характером молодая жена была крута. От этого брака у Скобелева осталось только имение в Рязанской губернии в селе Спасском (Заборовских гаях), как приданное, да сын Владимир. По преданиям Иван Никитич сбежал от своей «возлюбленной» жены в армию. Он явился к коменданту пограничного Оренбургского полка и умолял принять его на службу.

Это всё ерунда: Усадьба Заборово основана во второй половине XVIII века, происходившим из старинного дворянского рода польского происхождения, генералом Александром Михайловичем Заборовским; в 1764 году он построил здесь каменную Спасскую церковь. Затем она принадлежала его сыну генерал-майору И. А. Заборовскому. Племянница и наследница (ввиду отсутствия родных детей) И. А. Заборовского, Надежда Дмитриевна Дурова, в первом замужестве Исаева, стала супругой генерала от инфантерии Ивана Никитича Скобелева.

Никаких купцов!



В 1808 году в войне со Швецией он участвовал в 20 сражениях, дважды был ранен, а во время боя при селении Кирке-Коуртане у него оторвало два пальца. На правой руке. Генерал Раевский поручил лечение Скобелева домашнему доктору, а когда герой пошел на поправку, предложил должность старшего дивизионного адъютанта — на Дунае возобновилась затяжная война с Турцией. После штурмов турецких крепостей Шумлы и Силистрии Иван Никитич вынужден был подать в отставку «за ранами и увечьем, с мундиром и жалованьем». Боевому офицеру подыскали место пристава в Московском округе Санкт-Петербурга.

Возможно, что с этим назначением навсегда завершилась бы военная карьера Ивана Скобелева, если бы не наступил 1812 год. Нехлопотная полицейская служба сразу стала постылой и тягостной. Знакомые незлобиво подшучивали над Иваном Никитичем: дескать, тот стал камер-пажом у князя А. И. Горчакова, который по отсутствии Барклая-де-Толли управлял военным министерством. Скобелев сутками пребывал в приемной и добился-таки своего. Михаилу Илларионовичу Кутузову, назначенному на должность главнокомандующего русской армии, требовался ординарец, и Скобелев стал сущей находкой для генерала от инфантерии.

Бородино, Тарутино, Малый Ярославец — названия мест, достопамятных для русской военной истории. Иван Никитич впоследствии не без гордости говорил о своем участии в славных сражениях Отечественной войны 1812 года. Когда русская армия вышла на берега Немана, откуда началось и печально закончилось наполеоновское нашествие, главнокомандующий недосчитался многих ординарцев. Скобелеву повезло. Из кровопролитных баталий он вышел цел и невредим, имея репутацию храброго и распорядительного офицера. Чин полковника и очередной орден св. Анны II степени стали признанием его заслуг. Именно ему было суждено доставить в Санкт-Петербург останки спасителя России — М. И. Кутузова, князя Смоленского, скончавшегося в Бунцлау.

17 января 1824 года военный генерал-полицмейстер 1-й армии генерал-майор Иван Никитич Скобелев по долгу службы обратил внимание на циркулировавшие в офицерской среде возмутительные стихи, которые молва приписывала Пушкину, и подал главнокомандующему 1-й армии форменный донос на 25-летнего Александра Сергеевича:

«Не лучше ли бы было оному Пушкину, который изрядные дарования свои употребил в явное зло, запретить издавать развратные стихотворения? Не соблазн ли он для людей, к воспитанию коих приобщено спасительное попечение... Я не имею у себя стихов сказанного вертопраха, которые повсюду ходят под именем: Мысль о свободе. Но, судя по выражениям, ко мне дошедшим (также повсюду читающимся), они должны быть весьма дерзки... Если б сочинитель вредных пасквилей (Пушкин) немедленно, в награду лишился нескольких клочков шкуры - было бы лучше. На что снисхождение к человеку, над коим общий глас благомыслящих граждан делает строгий приговор? Один пример больше бы сформировал пользы; но сколько же напротив водворится вреда - неуместною к негодяям нежностью!»

К величайшему счастью для русской поэзии, верховная власть не рискнула обуздать "вертопраха" Пушкина по-скобелевски. Содрать шкуру с гениального человека в назидание другим. А сам Скобелев впоследствии обронит про себя: "Проштыкнулся", то есть промахнулся штыком, дал маху, - именно так он отзовется о собственном доносе со свойственной только ему оригинальной формой изложения, простотой и правдивостью.

До 1831 года Иван Никитич, по его собственным словам, «исполнял обязанности и по высочайшим повелениям был употребляем по разным поручениям». К тому времени он имел чин генерал-лейтенанта, несколько лет командовал дивизией и на одном из смотров, который проводил Николай I, заслужил монаршую похвалу. Фанатичную преданность службе доказывают строки из письма императору: «Мне стыдно умереть под кровлей, ретивое сердце мое должно умереть на полях славы за Вас, в пример и науку преемникам, иначе чаша счастья не будет полна».

Письмо, написанное в разгар польского восстания, не осталось без ответа. Генерал получил под свое командование бригаду. Примечателен один из боевых эпизодов сражения, которое произошло под Минском. Едва генерал приготовился крикнуть: «В штыки!» — как неприятельское ядро раздробило ему левую руку. Пришлось ее ампутировать. Причем во время операции Иван Никитич сидел на барабане и диктовал последний приказ. В нем имелись и такие слова: «Для меча и штыка к защите прав батюшки белого царя и славы святого нам Отечества... и трех по милости оставшихся у меня пальцев с избытком достаточно...»



Оставшимися тремя пальцами были написаны пьесы «Кремнев — русский солдат» и «Сцены в Москве в 1812 году». Первая — в сезон 1839-1840 гг. выдержала на сцене Александрийского театра тринадцать представлений, второй спектакль имел меньший успех, но и он не оставлял зрителей равнодушными.



В 1839 году Иван Никитич, пользовавшийся неизменным расположением императора Николая Павловича, получил предложение занять должность коменданта Санкт-Петербургской крепости. Исправный служака не посмел отказаться от столь почетного поста. Добрейший комендант (по Н. С. Лескову) успешно сочетал государеву службу с обширной литературной деятельностью и оставил весьма заметный след в литературной жизни Санкт-Петербурга.

Вот герб на комендантском кладбище Санкт-Петербургской (Петропавловской) крепости:



От брака с Надеждой Дмитриевной, в девичестве Дуровой, генерал имел девять детей, из которых только дочь Вера Ивановна и сын Дмитрий Иванович достигли зрелого возраста.

Вот Вера кисти Гау:



Большую часть своей жизни она провела в придворном обществе и была в дружеских отношениях с великой княжной Марией Николаевной, состояла в переписке с германским императором Вильгельмом I и канцлером Бисмарком. Вот акварель Фишера:



В 1840 году генерал Скобелев выдал свою 15-летнюю (!) дочь Веру замуж за штаб-ротмистра Опочинина. Через несколько дней после свадьбы ему исполнилось 32. Вот его портрет из Эрмитажа:



Опочинин был крестником цесаревича Константина Павловича, в честь которого был назван.

Его отец, Федор Петрович Опочинин, был любимым адъютантом цесаревича, сражался при Аустерлице и Фридланде, но потом выбрал гражданскую службу.



Действительный тайный советник, обер-гофмейстер, кавалер ордена Андрея Первозванного.



А женой Федора Петровича и матерью Константина Федоровича была Дарья Михайловна, урождённая Голенищева-Кутузова. Вот она кисти Виже-Лебрен:



Уж не знаю, учитывала ли властная Дарья Михайловна, когда женила сына Константина, что его избранница была дочерью адъютанта её отца, но авторитетом она в семье пользовалась беспрекословным. И дочь пары была названа Дарьей, и внучка, расстрелянная в Ленинграде в 1937-м...

Вот Дарья Михайловна в зрелом возрасте:



Константин Фёдорович Опочинин играл в шахматы с Лермонтовым, рассылал анонимные письма мужьям-рогоносцам, скончался в 39 лет во время эпидемии, оставив свою вдову с тремя детьми. Вот Константин кисти Гау:



А вот вдова:



Впрочем, пора возвращаться к Скобелевым. У генерала Ивана Никитича кроме дочери Веры Ивановны был сын, генерал Дмитрий Иванович, отец генерала Михаила Дмитриевича:





Дмитрий Иванович тоже был генерал, но почему-то считается «сыном знаменитого отца и отцом знаменитого сына».





Обратите внимание на подпись: Skobeleff's father.



Да, Дмитрий Иванович вошёл в историю всего лишь как отец знаменитого белого генерала, Михаила Дмитриевича Скобелева. Который родился в Петропавловской крепости и был крещён в Петропавловском соборе, там его дед был комендантом:





Но кроме Михаила Дмитриевича были ещё и три дочери, старшая из которых, Надежда Дмитриевна, вышла замуж за князя Белосельского-Белозерского. Вот Надежда:



Была одной из первых красавиц своего времени и славилась своим чудным контральто.После смерти брата, Надежда Дмитриевна стала его наследницей. Возглавила комитет «Скобелевского общества», в организации которого приняла самое деятельное участие. Вот она на знаменитом балу:



А вот муж, князь Константин Эсперович:



Генерал-лейтенант, генерал-адъютант:




Владелец сотен тысяч десятин земли, множества промышленных предприятий. Вот все думают, что его главным активом был знаменитый дворец:




Обывательские разговорчики! Вот остров, его личный Крестовский остров:




Ну, там не было двух станций метро и Зенит-арены. Но Яхт-клуб он построил.

У князя Константина Эсперовича Белосельского-Белозерского от брака с Надеждою Дмитриевной Скобелевой было пятеро детей, из них два сына. Старший Сергей (член Международного олимпийского комитета на минуточку) спасся в эмиграции, его сын Сергей служил в ВМС США, но сыновей не оставил.

Но был Эспер, названный в честь деда:




Эспер - который в центре. Бронзовый медалист олимпийских игр в парусном спорте, капитан второго ранга, яхта "Полярная звезда", на семью 372,8 тысячи десятин земли, Эсперова улица — улица на Крестовском острове в Петроградском районе Санкт-Петербурга. Проходит от Депутатской улицы до улицы Вакуленчука. Достопримечательности - коттеджный посёлок судей Конституционного Суда РФ.



Князь Эспер был женат на Ольге Александровне Базилевской, от которой у него были сын и дочь. Она куда-то пропала, сына расстреляли большевики в 1918 году в возрасте 18 лет. Куда подевалась княгиня Ольга - сведений нет. Но зато появилась Магдалина Яковлевна Мулен, француженка, родившая князю Эсперу сыновей Жоржа (1913) и Поля (1917). Во Франции князь нотариально признал отцовство, но княжеский титул это передать не могло. То ли брак второй был гражданским, но без расторжения первого церковного, то ли ещё что. В итоге в 2012 году великая княгиня Мария Владимировна потомству этих пацанов разрешила именоваться князьями. Вот Жорж Мулен, отец Стефана:



Князь Стефан (XXXI-е колено от Рюрика) продал своё лицо Эспер-клубу (или Эспер-хаусу) - элитному строению на украденной у его деда земле. Его даже переименовали по ошибке:




Продолжение следует.