Пересекающиеся вселенные

На презентации книги на Московской книжной ярмарке мне задали несколько вопросов, на которые я сходу ответил слишком общо. Впрочем, формат и не позволял сделать это в подробностях. Но сами по себе вопросы были очень верными, и чтобы развернуть ответ на них, я в обязательном порядке включу его в следующую книгу, так как объем такого развернутого ответа получается весьма немаленьким. Правда, и тема очень непростая.

В очень сжатом виде, частично "подрезанном" из-за объема, я публикую его ниже. Причем оговорюсь сразу - это еще весьма черновой вариант, так как уже сейчас в нем есть места, которые придется дополнительно "разворачивать" для большей ясности. А что-то, возможно, менять. Но если в конспективном варианте - то это, наверное, возможно публиковать именно так. Но увы - это опять лонгрид. И тут уж точно ничего не поделаешь.

Концепция форматирования мирового пространства «200 агломераций» (есть и более расширенная версия — 500 агломераций, но по правде говоря, на нее может попросту не хватить населения) является одним из возможных сценариев, который призван разрешить целый комплекс несбалансированных и неразрешаемых в рамках текущего мирового порядка противоречий мировой системы современного капитализма. Повторюсь — это именно один из сценариев, и пока нет никаких оснований полагать его ведущим. Но в том и специфика переходных периодов развития, что альтернативы остаются до самого конца перехода. И только когда он происходит, одна из возможные версий будущего становится не просто основной, а единственной, а все остальные так и остаются альтернативной историей, интересной лишь исследователям.

Нельзя сказать, что этот сценарий какой-то очень уж новый или особенный. Есть логика развития, которая утверждает, что историческая эволюция происходит по своеобразной раскручивающейся спирали. В истории человечества похожая фаза развития наблюдалась практически во всех цивилизациях. В каких-то явным образом, в каких-то менее очевидно. Скажем, греческие города-полисы и вообще древний мир Средиземноморья, обладающие особым статусом западноевропейские города, города европейских торговых союзов — это наиболее явные примеры. Но и остальные цивилизации проходили фазу стягивания в крупные городские поселения с последующим установлением через ряд этапов той или иной имперской формы правления.

Этот период развития формировался как ответ на вызов, встающий перед традиционной фазой развития: с одной стороны нормальное функционирование экономики традиционной фазы требует равномерного распределения населения по поверхности пригодного к экономической деятельности ландшафта, однако безопасность с военной точки зрения требует напротив — концентрации населения и стратегических запасов продовольствия в небольшом числе удобно расположенных с точки зрения обороны и коммуникаций городов.

Ответом на это противоречие стало либо формирование империй — государственной организации военного сословия (и в таком случае военная составляющая в разрешении противоречия превалирует над экономической целесообразностью), либо напротив — слабая государственность и феодальная раздробленность, что позволяет рассредоточить массы населения под зашитой относительно одинаково слабых феодалов и удельных правителей, которые ведут между собой бесконечную распрю, длящуюся веками вплоть до момента, когда внешний хорошо организованный противник-империя, исчерпавший свой экономический потенциал развития, не нанесет поражение слабым в военном отношении туземным правителям. Нужно понимать, что любая империя экономически несамодостаточна и способна поддерживать свое существование исключительно за счет притока внешних ресурсов, но зато компенсирует это военной мощью. Конец империи в таком случае понятен — как только период экстенсивного роста заканчивается, она проедает свою инфраструктуру и либо пытается перейти на новую фазу развития, либо распадается в силу неспособности себя прокормить.

В общем, всё уже было, и нынешний проект «200 агломераций» - это попытка проектного перехода к уже известному сюжету, но в фазе постиндустриального развития. И вот тут-то и возникает любопытный вопрос: а какие внутренние неразрешимые противоречия возникают у подобной социальной организации пространства уже не конкретной территории, а на глобальном уровне? 200 агломераций — это единый общий рынок под едиными стандартами потребления общей численностью приблизительно в 1,2-1,5 млрд человек. Такое количество вполне достаточно для перехода от текущего технологического уклада к более продвинутому, контуры которого уже видны, но он никак не может наступить в виду критического ограничения: емкость рынка для него должна быть существенно выше полумиллиарда платежеспособных потребителей. Только при такой величине рынка рентабельность производства товаров и услуг на новом технологическом уровне покроет затраты на переход, поддержание экономики на этом уровне и накопление ресурса для дальнейшего его развития.

Насколько больше 500 миллионов потребителей должен быть рынок — вопрос оценочный, но он определяется порядком величины примерно в миллиард человек. Сегодня такой рынок создать невозможно. Ни в рамках национальных государств, ни в рамках объединений таких государств. Политические, национальные, идеологические и масса иных противоречий разорвут любое объединение, а значит — рынок, собранный на базе национальных государств, будет всегда избыточно рискован, что для бизнеса, понятно, абсолютно неприемлемо.

200 агломерированных территорий дают ответ (причем что важно, непрямой ответ) на этот вызов. Конечно, в рамках проекта возникает необходимость пересмотра функционала национальных государств. Если сегодня именно они осуществляют примат управления на «своей» территории, то в проекте «200 агломераций» этот функционал неизбежно должен быть перераспределен в пользу тех, кто станет определять стандарты нового мега-рынка. То есть, корпоративных структур управления. Понятно, что такое перераспределение будет во-первых, конфликтным, а во-вторых, приведет к достаточно причудливому и динамически очень подвижному субъекту управления, функции которого будут в достаточно широком диапазоне распределяться между государствами и корпорациями.

Думаю, нет смысла пояснять, что и те, и другие будут вынуждены существенным образом трансформироваться как в структурном, так и в системном плане. Кстати, это справедливо вообще для любого сценария глобального перехода: нынешняя модель управления, базирующаяся на примате государства, на текущем этапе развития себя исчерпала.

Но вопрос остается. Насколько устойчивой будет возникающая система, каковы ключевые и неустранимые противоречия могут возникнуть в ней и, соответственно, что именно послужит причиной кризиса и катастрофы уже этой (еще не существующей) модели управления новой социальной системы.

Лучше всего взять какой-то близкий по параметрам пример, благо человечество создало достаточно много футуристических моделей именно такого будущего, где подавляющая часть человечества будет сконцентрирована в разбросанных по пространству точках, в промежутке между которыми будет слабо заселенные пространства, неизмеримо большие по своей протяженности, чем места концентрации человечества.

Я бы предпочел взять модель вселенной «Звездных войн», так как она полностью удовлетворяет названному условию, но главное — каноническая вселенная создана коллективным трудом очень большого коллектива авторов, а также имеет солидное число фанатов. Все вместе это позволяет создать сложную систему, в которой совсем уж откровенные нестыковки и ляпы постепенно были скорректированы, изменены и дополнены.

Оговорюсь — я вообще-то, не фанат этой вселенной, но с точки зрения исследования она представляет собой несомненный интерес именно масштабом и уровнем проработки. Уже поэтому заранее прошу любителей этой истории даже не пытаться «ловить» меня на тех или иных фактических неточностях. Они в данном случае вообще никакого значения иметь не будут. Здесь важны базовые основы организации и существования такого сложного пространства.

Сама по себе вселенная SW — классический Неверленд. То, чего быть не может. 25 тысяч лет неизменной истории в рамках одной модели управления и практически одной фазы развития возможны только для архаичной фазы (то есть, охоты и собирательства). Согласимся, что уровень охотников за мамонтами, пусть и инопланетными, не совмещается с индустриальными и тем более постиндустриальными технологиями управления и потребления, представленными во вселенной SW. В общем, история длиной в такую невообразимую историческую даль — это нонсенс, но я приму ее «как есть» хотя бы потому, что никакого значения для общих выводов это не имеет.

Итак. Социальный субъект вселенной «Звездных войн» - это далекая-предалекая галактика как объект управления и разнесенные в несколько ключевых точек галактики управленческие центры. Административный центр, где принимаются управленческие решения — Корусант, планета-город. Финансовый центр галактики — Банковский клан, занимающий, понятно, тоже отдельную планету. Плюс несколько мегакорпораций: Торговая Федерация, Техносоюз и корпорации более узких профилей в самых широких областях.

Однако центр вселенной SW — это, безусловно, Корусант, вокруг которого практически всегда происходит что-то важное. И неудивительно: главный экспортный продукт Корусанта — управленческие решения. В общем-то, ничего другого он и не производит.

Вообще, экономика вселенной SW выглядит довольно любопытно: в целом она представлена вполне рыночными конкурирующими друг с другом структурами, но базовые отрасли (управление, финансы и торговля) монополизированы. Объяснение этому выглядит непростым, но достаточно очевидным.

Корусант, как военный, административный и политический центр галактики, критически зависим от стабильности, которая выражается в полном контроле над всей (точнее, над большей частью) обитаемой галактики. 25 тысяч обжитых звездных систем — это тот базис, контроль над которым составляет буквально императив существования структур управления галактикой. И неважно, кто именно находится на Корусанте — Старая Республика, Империя, Новая Республика — все они самым свирепым образом ведут борьбу с любыми проявлениями сепаратизма. Под которым понимается абсолютно всё, где Корусант не находится в позиции доминирования.

Стабильность — штука хорошая. Но у нее всегда одна и та же цена — развитие. В итоге всегда любая стабильность становится стагнацией. (Кстати, именно поэтому 25 тысяч лет существования такого субъекта — нонсенс. Да еще и в условиях очевидного противоречия между периферией и центром на Корусанте)

Стагнация, в свою очередь, приводит к известному кризису капитализма (а вселенная SW — это классический западный капитализм, где деньги — это товар, чему и служит подтверждением наличие галактической ФРС — Банковского клана). Рентабельность любого бизнеса в условиях конкуренции снижается, и с момента достижения ею величины ссудного процента начинается долговой кризис. Что в нашей галактике, что в далекой-предалекой, ничего другого нет и быть не может.

Альтернативой (пусть и временной) становится процесс монополизации и строительства олигополий. Во вселенной SW это можно проследить по истории Торговой федерации, которая просуществовала всего 350 лет («всего» - это по сравнению с 25 тысячами лет существования Республики, но тоже, будем откровенны, весьма завышенная завиральная величина). За время своего существования Федерация стала из локальной планетарной транспортно-логистической компании глобальной торговой, подмявшей под себя фактически всю легальную (и значительную часть не совсем легальной) торговлю в галактике. Что, понятно, благотворно сказывалось на ее марже и ресурсных возможностях. Настолько благотворно, что Федерация на равных вела Войну клонов с Корусантом, занимая в сепаратистском лагере одну из ключевых и ведущих позиций. Потом, понятно, все равно нашелся хищник покрупнее, и активы Федерации были национализированы в пользу империи Палпатина.

В общем, здесь не пересказ известной истории, а поиск базового противоречия у структуры управления системой, основанной на агломерированных точечных территориях.

Сама по себе система агломераций вселенной SW существует в ситуации феодальной раздробленности, где каждый конкретный агломерационный субъект, во-первых, экономически несамодостаточен, а во-вторых, примерно равен по своим силовым возможностям каждому отдельному другому субъекту. Конечно, есть крупные, есть не очень крупные планеты-агломерации, но общий принцип, который Корусант неизменно соблюдает — это стратегия «управляемой слабости». Любой усилившийся субъект автоматически становится угрозой, так как очень быстро становится кристаллизующимся центром сепаратизма.

Добиться такого положения дел можно одним способом — препятствовать диверсификации экономик каждого конкретного субъекта и поощрять непрекращающиеся конфликты и мелкие стычки между ними для того, чтобы иметь возможность выступать арбитром в них. При этом результатом арбитража обязательно должно быть положение «вин-вин» или «луз-луз», однозначная победа одной из конфликтующих сторон нежелательна и по возможности должна быть компенсирована последующим мелким, но поражением в другом конфликте. Чем-то это похоже на пресловутую стратегию «управляемого хаоса», но только похоже. Хаос как раз Корусанту совершенно не нужен.

Перманентные и бесплодные конфликты позволяют ко всему прочему, сжигать накапливаемые долги — пусть и не в полных объемах, но долговой кризис в таких управляемых условиях удается удерживать в приемлемых рамках.

Выше я писал о проблеме системы феодальной раздробленности: всегда рано или поздно, но появится либо внешний противник (в SW возник сюжет со вторжением пришельцев из-за пределов галактики ююжань-вонгов — своеобразный аналог нашествия гуннов или Чингизхана), либо появится усилившийся внутренний противник действующего порядка, причем второй сюжет в обязательном порядке будет носить обвальный характер — и во вселенной SW это очень адекватно было представлено мгновенно возникшей Конфедерацией сепаратистов, в которую немедленно вступили несколько тысяч систем.

Альтернативой раздробленности является империя, но имперская организация критически неспособна к управлению разнесенными в пространстве агломерациями-мегаполисами, не обладающими (и не могущими обладать) сколь-либо единой имперской объединяющей идеей.

Вывод из сказанного теперь уже в проекции на нас, землян: в случае реализации проекта «200 агломераций» он будет в обязательном порядке сопровождаться выделением одного (а вообще-то нескольких) управляющих центров, которые по отношению ко всем остальным агломерациям будут выступать как один единый центр управления. Будет ли этот центр носить вид «Вашингтон-Пекин» или к нему добавится, к примеру, Лондон-Канберра, неважно. Ничем другим этот центр заниматься не будет, его специализацией в разделении труда станет генерация управляющих решений.

Глобальные корпорации в ускоренном темпе (не 350 лет, как Торговая федерация, а в течение буквально десятилетия) пройдут путь укрупнения и монополизации своего положения на рынках. Базовые отрасли для монополизации — финансы и коммуникации всех видов: транспортные, информационные в первую очередь. Появятся корпоративные агломерационные комплексы глобального управления, причем опять же, не слишком важно, как именно они будут выглядеть: «Нью-Йорк-Шанхай», к примеру, почему бы и нет?

Конфликтная среда между управляющим административным центром и корпоративными монополиями создаст динамически неравновесную среду полномочий, которые будут перераспределяться между ними по текущим итогам перманентного конфликта (а скорее — целой системы конфликтов). По отношению к остальным агломерациям будет применяться тот же принцип управления, что исповедует Корусант - «контролируемая слабость» при поощрении перманентных локальных конфликтов между ними. Каждая агломерация будет включена в общую систему только при условии сброса и утилизации всех экспортных отраслей, кроме одной-максимум двух. Моноэкономика и несамодостаточность станут базовым условием приема в общую систему разделения труда. Вторым условием станет распространение стандартов управления, генерируемых управленческим центром, и стандартов потребления и производства, устанавливаемых корпорациями.

В социальном смысле режим управления в каждой агломерации будет тем или иным подвидом фашизма. Во всяком случае, про демократию никто и вспоминать не будет, и дело даже не в злом умысле или кровожадности управляющей «элиты» - для демократии нужно наличие мощного и многочисленного класса мелких собственников-буржуа, среднего класса. А его истребят уже на предварительной стадии трансформации мировой системы, которая проходит как раз сейчас. В любом будущем среднего класса не будет.

Где здесь место России? Однозначно не в первом эшелоне — управленческом. Это даже смешно обсуждать. Где наше примитивное жульё, а где - управление. Практически однозначно — не во втором, где будут представлены технологичные индустриальные и постиндустриальные субъекты. У нас уже нет ничего из этого перечня. Уничтожено тщательно и с любовью.

Остается третий эшелон — поставка сырья. Не только природных ресурсов. Пушечное мясо для бесконечных локальных конфликтов между мегаполисами-агломерациями, карательные команды для зачистки межагломерационных пустошей, полицейские силы поддержания порядка, да мало ли где и за что потребуется убить или умереть. В этом смысле у мегаполисов Шойгу определенное будущее, конечно, есть — где, как не в свирепой арктической тундре, готовить будущих профессиональных карателей и убийц? Выжившие в этих условиях станут сардукарами, которых, кстати, тоже выращивали в жутких условиях планеты-тюрьмы. Фрэнк Герберт, видимо, догадывался о чем-то...

Нынешние «ихтамнеты» - это как раз опытно-промышленные партии ключевого экспортного товара, который может пойти из России в не слишком близком, но вполне обозримом будущем «новой нормальности». Ничего другого мы предложить все равно уже не в состоянии.

Но тут нужно понимать — в таком невзрачном качестве Россия сможет «протащить» в глобальную сеть агломераций очень небольшое число кандидатов. Да и те будут трансформированы предельно беспощадно. Остальное население — да кому оно интересно. Отказ государства от остатков социальной нагрузки — вопрос довольно короткого времени, уж точно еще на нашем веку. А без социальной системы, да еще в наших крайне суровых условиях выживут не только лишь все. Хотя те, кто выживет — станут весьма неприятным открытием для любого представителя идеи «новой нормальности». Если по Герберту — то именно у нас вполне возможно возникновение расы фрименов, которые в конечном итоге и «выстрелили». Но не сразу, в том и закавыка.