Блоги |
Екатерина I Алексеевна. На пути к трону
В возрасте трёх лет Марта, в каком бы месте она ни родилась, и кем бы ни были её родители, в связи с их смертью от "морового поветрия", осталась круглой сиротой. Далее сведения о ней снова расходятся: то ли она была взята в семью родной тётки по матери, то ли роопского* кюре Даута, её крёстного отца, то ли сразу в сиротский приют Николая Экка при ревельском подворье. До какого возраста она находилась под попечительством всех этих людей, точно неизвестно: до 7 лет, до 12 лет, несколько лет.
В конце концов, она попадается на глаза пастору Иоганну Эрнсту Глюку, управляющему лютеранских церквей в Мариенбурге, который забирает её в свой дом. Сейчас невозможно установить, двигало ли им христианское чувство сострадания к сироте, или прагматические интересы. Пожалуй, и то, и другое. В пользу первого говорит то обстоятельство, что Марта воспитывалась в семье Глюка наравне с его детьми, а последнего - постепенно приобщалась к роли няньки, к работе на кухне и в прачечной, по уборке дома, который занимали Глюки.
* Рооп (Straupe) - название населённого пункта, в 70 км от Риги
В возрасте восемнадцати лет её выдали замуж за шведского драгуна-трубача Иоганна Краузе. Так бы, наверное, и сложилась её жизнь в роли солдатской жены, если бы не война России (в составе Северного Союза) со Швецией за выход к Балтийскому морю. Именно на начальных этапах этой войны (1701-1704) русские войска закрепились на побережье Финского залива, взяли Дерпт, Нарву и др. крепости, в том числе Мариенбург (август, 1702 г.). Марта Скавронская-Краузе, не успев привыкнуть к роли мужней жены (муж на второй же день после венчания был отозван в войска), попала в плен вместе со всем семейством пастора Глюка.
Е. В. Анисимов: "Мы не знаем, что испытывала при этом Марта - ещё недавно свободный человек, - но можно догадываться, сколь ужасно было её положение". Первым хозяином Марты был унтер-офицер, который вскоре, чтобы выслужиться, подарил (!) её своему командиру, капитану Бауеру (по воспоминаниям же Питера Генри Брюса, генералу от кавалерии Родиону Боуру, или Бауру). От капитана (или генерала) она попала к командующему армией, захватившей Мариенбург, пятидесятилетнему фельдмаршалу графу Б. П. Шереметеву, у которого находилась в услужении около полугода, числясь в прачках, но фактически удовлетворяя его любовные потребности.
В конце 1702 года или в первой половине 1703 года она попадает в "штат" прислуги Александра Даниловича Меншикова, который во время Северной войны (1700-1721) командовал крупными силами пехоты и кавалерии. В доме Меншикова она не только работала на кухне, но и стирала его бельё. Много лет спустя, Марта-Екатерина в приватных встречах с ним не раз шутила о себе, как бывшей его "портомое". Н. П. (Франц) Вильбоа: "Царь, проезжая на почтовых из Петербурга, через Ниеншанц, или Нотебург, в Ливонию, остановился у Меншикова, где и заметил Екатерину в числе слуг". Так Пётр и познакомился с Мартой, и больше уже с ней не разлучался, постепенно возвысив от любовницы, до гражданской, а потом и венчанной жены, царицы, императрицы.
Дементий Шмаринов. Пётр I и Екатерина в доме Меншикова
В мою задачу не входило подробно останавливаться на пути Марты-Екатерины к трону - а сделал я этот короткий экскурс в её биографию, чтобы поразмышлять на тему, насколько благополучным было её детство, по меньшей мере, до встречи с пастором Глюком.
Самуил Скавронский, если принять версию о происхождении Екатерины из бедной крестьянской семьи, не от хорошей жизни переезжал со своими домочадцами с места на место. У Вольтера48 можно прочесть, что наряду с сельским хозяйством он, чтобы прокормить семью, подрабатывал и могильщиком. Не была мёдом жизнь сирот и в приютах того времени. Многодетными были семьи её тётки и роопского кюре Даута, в которых она могла воспитываться. Тётка после смерти мужа тут же пристроила Марту-Екатерину в приют. Кюре Даут при встрече с пастором Глюком пожаловался на материальные трудности, да ещё при наличии лишнего рта в лице Екатерины. В любом случае, девочка-сирота была обузой, и не купалась в любви своих воспитателей. Если всё это так, и если мы прекрасно знаем, что здоровье человека зависит не только от наследственных факторов, но и от той среды, в которой развивается ребёнок после рождения, то можно, не боясь ошибиться, считать, что начало её жизни было далёким от того, чтобы называться здоровым. Русский историк и географ первой половины XIX века, академик К. И. Арсеньев так писал о ней: "...рождённая в нищете, сирота бесприютная с младенчества, сохранённая в первые годы жизни [лишь] сердоболием жителей Рингена". Детство Екатерины, по его же определению: "...период нищеты, безродного одиночества, горькой зависимости от людей, её призревших".
Так-то вы, Евины дочки, делаете над стариками!
(Из письма Петра I к Екатерине)
Из "Записок..." российского вице-адмирала, француза по происхождению, Никиты Петровича (Франца) Вильбоа (выше я на него неоднократно ссылался): "Какимъ образомъ б?дная воспитанница лютеранскаго священника, пл?нница Шереметьева, неизв?стная иностранка, окружённая врагами, поставленная на скользкомъ пути враждовавшихъ партій, глухихъ, скрытныхъ, интригъ, безъ друзей, безъ родственниковъ, безъ покровительства, овлад?ваетъ сердцемъ царя и вм?ст? съ рукой принимаетъ отъ него самодержавный в?нецъ?"
Не он один задавал себе этот вопрос. Из воспоминаний современников: впервые увидев Екатерину, поговорив с ней, проведя с ней одну ночь, Пётр необыкновенно пленился ею. Все военачальники, в чьих руках она побывала до Петра после пленения, привязывались к ней, и расставались не без глубокого сожаления. Влюблялись в неё? Любовь, как известно, та же болезнь, "смятение психики" по определению Абу Али ибн Сины (Авиценнны).
Есть расхожее выражение: мужчины любят глазами. Насколько прекрасной наружности была Екатерина?
Карел де Моор. Портрет Екатерины I. 1717 год
На этом портрете известного нидерландского художника Екатерине тридцать три года. Честно говоря, я бы дал ей больше. А ведь художник, несомненно, пытался ещё и польстить своей "модели". Безусловно, восприятие человека на портрете и вживую всегда различно, как бы ни пытались утверждать обратное искусствоведы. Работая над этой статьёй, я специально, не доверяя своему впечатлению, сделал выборку описания наружности Екатерины из ряда монографий и статей, и склонился к мнению, что назвать её красавицей было нельзя. Вот несколько отзывов о ней.
Барон фон Пёлльниц, который видел Екатерину в 1717 году, в своих "Мемуарах" (1726) пишет: "Царица была в цвете лет, но ничто в ней не указывало на то, чтобы она могла быть когда-нибудь красива. Она была высокого роста, очень полна и смугла, и казалась бы ещё смуглее, если бы слой румян и белил не скрадывал несколько смуглый цвет её лица... Можно сказать, что, эта государыня не обладала всеми прелестями своего пола" (цит. К. Валишевского14).
Маркграфиня Вильгельмина Байретская: "Она (Екатерина - В. П.) была мала ростом, толста и черна... Платье, которое было на ней, по всей вероятности, было куплено в лавке на рынке... По её наряду можно было принять её за немецкую странствующую артистку... На царице было навешано около дюжины орденов и столько же образков и амулетов, и, когда она шла, всё звенело, словно прошёл наряженный мул" (правда, в 1718 году, когда она видела царицу, маркграфине было всего десять лет).
Казимир Валишевский: "В портретах лифляндки, сохранившихся в галерее Романовых в Зимнем Дворце, нет ни красоты, ни изящества: общий вид служанки из немецкой гостиницы... неуклюжая женщина мало соблазнительной наружности".
Современный историк Евгений Анисимов: "Екатерина не была красивой женщиной - об этом говорят многочисленные портреты, да и отзывы современников. В ней не было ни ангельской красоты её дочери Елизаветы, ни утончённого изящества Екатерины II. Широкая в костях, полная, загорелая, как простолюдинка, она казалась наблюдателям довольно вульгарной".
Мне, однако, встречались и мнения противоположного характера. Например, у её современника, того же Н. П. Вильбоа, можно прочесть: "Она выделялась своей красотой и пышной фигурой".
И всё же, не наружностью, не цветом глаз и лица привлекала к себе окружающих Екатерина (я бы не хотел делать акцент на магнетической тяге к ней именно мужчин). Из откровений отставного капрала Ингерманландского полка Василия Кобылина: "... она с князем Меншиковым его Величество кореньем обвела". "Привязанность царя к Марте-Екатерине была такой сильной и долгой, что многим современникам казалось - было какое-то приворотное зелье, не могло не быть!".
И.Н.Адольский. Портрет императрицы Екатерины I с арапчонком.
Офицер, шотландец, Питер Генри Брюс в "Мемуарах", опубликованных женой после его кончины, писал, в частности: "Князь Меншиков, увидев её у генерала Баура, отметил нечто необычайное в её облике и манерах". В ней, именно, было "нечто необычайное". Геннинг-Фридрих фон Бассевич: "Своими успехами в жизни Екатерина обязана душевным своим качествам". Николай Павленко36: "Объяснение привязанности Петра, вероятнее всего, надобно искать в её душевных качествах". Мне импонирует мысль, высказанная историком Н. И. Костомаровым: "Для Петра, этого великого человека, было необходимо смягчательное, успокояющее влияние женской души. Эту женскую душу он нашёл в Екатерине".
В подавляющем большинстве работ, посвящённых Екатерине, в тех их разделах, которые касались именно её душевных качеств, можно встретить немало сердечных слов, слов восхищения этой женщиной. И. И. Лажечников создал, в прямом смысле этого слова, оду её душе: "Душа её была вылита по форме её прекрасной (! - В. П.) наружности. Лишить себя приятной вещи, чтобы отдать её бедному; помнить добро, ей сделанное кем бы то ни было; пожертвовать своим спокойствием для угождения другим; терпеливо сносить слабости тех, с которыми она жила; быть верною дружбе, несмотря на перемену обстоятельств - таковы были качества девицы Рабе".
Бурхард Христофор Миних:
"Эта государыня была любима и обожаема подданными за свою душевную доброту, которую обнаруживала во всех случаях, когда ей представлялась возможность принять участие в лицах, [нуждавшихся в этом]". Ж. Ж. Кампредон в своих "Мемуарах" так писал о ней: "...она видела свою роль в проявлении сострадания и милосердия, смиренной служанки, познавшей все горести жизни" (Цит. К. Валишевский). Он же свидетельствовал: "Она не была ни мстительна, ни злопамятна". Е. Анисимов: "Своей мягкой манерой поведения, трудолюбием Екатерина нравилась окружающим... Наблюдатели поражались её неутомимости и терпению... она, не имея образования, светского воспитания, была тонка, внимательна, умела понравиться, сделать приятное". Уже будучи императрицей, каждое утро она выходила в приёмную, где постоянно толпились солдаты, матросы и ремесленники, всем раздавала милостыню, никогда не отказывала в просьбе быть приёмной матерью его ребёнка и тут же дарила каждому крестнику несколько червонцев; она оставалась милой, неприхотливой, сохранив свой веселый, ровный, ласковый характер. Внутренний такт, скромность, бескорыстие, милосердие и сострадание Екатерины отмечены многими её современниками. Она никогда не забывала, что родом из бедности, и не пыталась это скрывать.
Многие авторы, подчёркивая необразованность Екатерины, не отказывают ей в природном уме. С. М. Соловьёв: "У неё доставало умения держать себя на известной высоте, обнаруживать внимание и сочувствие к происходившему около неё движению... сохранять знание лиц и отношений между ними, привычку пробираться между этими отношениями". Н. П. Вильбоа: "[Став невенчанной женой Петра], она познакомилась с главными принципами государственной власти и правительства... Cлушая рассуждения царя и его министров, она вошла в курс различных интересов виднейших семей России, а также интересов соседних монархов... Не умея ни читать, ни писать ни на одном языке, она говорила свободно на четырёх, а именно на русском, немецком, шведском, польском и... понимала немного по-французски". Пётр постоянно находил, что жена его умна, и с удовольствием делился с нею политическими новостями, размышлениями о происшествиях настоящих и будущих. Близкие к государю царедворцы подмечали: Пётр, вообще не терпевший женщин, вмешивающихся в "мужские" дела, напротив, бывал доволен, когда в "государственный" разговор вступала Екатерина; её простая и разумная логика не раз выводила их из лабиринтов придворной софистики, бросала новый свет на многие вопросы.
Ж.-М. Натье. Портрет Екатерины I. 1717
Несомненно, Екатерина обладала способностью располагать к себе людей, знанием, как сказали бы сегодня, их психологии, умением управлять людьми. Это проявилось в её отношениях с Петром Великим, души не чаявшем в "друге сердешниньком". У Оноре Бальзака можно прочесть: "...нетрудно доказать мужу, что ты его любишь, но гораздо труднее уверить его в том, что ты его понимаешь". Многие авторы убеждены, что привязанность Петра к жене была обусловлена её непревзойдённой никем из близких с ним ранее женщин способностью понять его одиночество, его мечту о семье, о детях, максимально приблизиться к тому, чем он жил, сделать его интересы своими без тени лицемерия, страдать от его бед и радоваться его успехам.
Она всегда старалась находиться рядом с ним: и во дворце, и в шатре военачальника, и во время морской прогулки, и на поле боя - под пулями, делила с ним походную жизнь и праздничные ассамблеи, радовала своим весёлым настроением и материнской, в прямом смысле этого слова, заботой о нём. "Только такая подруга, как Екатерина, нужна была Петру; сам великий человек сознавал это и оттого так высоко возносил свою "Катеринушку"". Н. П. Вильбоа: "Онъ встр?тилъ преданную подругу, чуждую боярской сп?си и насл?дственныхъ предуб?жденій, воспитанную въ кругу небогатаго и честнаго семейства, способную понимать и разд?лять тяжелыя заботы царскаго долга".
Е. Анисимов: "Пётр был человек тяжёлого, недоброго характера". Н. И. Костомаров: "Она прожила с Петром двадцать лет, с терпением перенесла крест его строптивого и дикого нрава, крест подчас очень тяжёлый". В работах о Петре Великом можно встретить мнение о том, что он страдал каким-то нервно-психическим заболеванием: то ли посттравматическим синдромом, то ли синдромом Кожевникова (особой формой эпилепсии) - в современной терминологии. Болезнь проявлялась в приступах, характеризующихся безудержным гневом, гипертрофированной агрессивностью, судорогами мышц лица и конечностей, мучительной головной болью. Эти приступы провоцировались разными причинами, и мне бы не хотелось здесь углублять эту тему.
Я коснулся её лишь в связи с Екатериной. Она одна из ближайшего окружения Петра, включая и его личных врачей, обладала способностью снимать эти судороги и головную боль, гасить гнев и агрессию. По свидетельству современников, когда испуганные царедворцы разбегались во все стороны при виде искажённого лица своего повелителя, Екатерина, подобно укротительнице диких зверей, бесстрашно приближалась к разбушевавшемуся супругу, начинала что-то нашёптывать ему, охватывала его голову руками, совершая при этом массирующие кожу движения. В этом было что-то то ли от шаманства, то ли от русского знахарства. Геннинг-Фридрих фон Бассевич: "Звук голоса Катерины успокаивал Петра; потом она сажала его и брала, лаская, за голову, которую слегка почёсывала. Это производило на него магическое действие, он засыпал в несколько минут. Чтоб не нарушать его сна, она держала его голову на своей груди, сидя неподвижно в продолжение двух или трёх часов. После того он просыпался совершенно свежим и бодрым".
С. М. Соловьёв писал о Екатерине I Алексеевне (попутно замечу, это имя и отчество она получила при переходе из лютеранской веры в православие): "При Петре она светила не собственным светом, но заимствованным от великого человека, которого она была спутницею". При всём уважении к выдающемуся русскому историку, я не могу с ним согласиться: Екатерина светила собственным светом, и этот свет ощутил на себе Пётр при первой же встрече с ней. Н. П. Вильбоа: "Пётръ І любилъ необыкновенныхъ людей; онъ угадывалъ [их] съ перваго взгляда съ т?мъ м?ткимъ инстинктомъ, который своиственъ только одному генію". Николай Павленко: "Екатерину, несомненно, можно назвать личностью незаурядной. Уже одно то, что бывшая служанка пастора Глюка, пленница Шереметева, а затем Меншикова стала первой русской императрицей - редчайший случай в мировой истории, - даёт основание выделить её из числа ординарных людей, если не по признакам, свойственным государственным деятелям, то по чисто человеческим свойствам натуры"...
Мы живём не для того, чтобы есть...
Рассказывая о ранних трудных летах Екатерины, я обратил внимание читателя на тот общеизвестный для медиков факт, что многие болезни взрослых корнями уходят в детский возраст. В первые годы жизни остаются неустойчивыми иммунная, нервная, гормональная, костная системы. Как следствие, неблагоприятная среда, дефекты питания и физического воспитания могут способствовать задержке их становления, склонности к развитию тех или иных заболеваний. Причём, манифестация последних нередко бывает отсроченной, и наблюдаться в зрелом возрасте, когда механизмы компенсации начинают давать сбой по тем или иным причинам.
Я сделал этот краткий экскурс в теорию патологии, чтобы у нас не вызывали удивления утверждения историков о том, что Екатерина отличалась крепким здоровьем, немалой физической силой и выносливостью и др.. Свои выводы они строили на том основании, что царица в силах была, не уступая своему мужу-богатырю, преодолевать сотни вёрст верхом на лошади (по Н. П. Вильбоа, она великолепно держалась в седле), без жалоб, весело, переносить походную жизнь (сон в палатке, на жёсткой постели, неприхотливая еда от случая к случаю). По первому же зову Петра она срывалась с насиженного места и мчалась к нему на перекладных, "отложа немочь женскую" (из петровского манифеста о коронации Екатерины от 15 ноября 1723 года). С 1704 по 1723 годы она была одиннадцать раз беременна (девять из одиннадцати детей умерли, преимущественно, в раннем возрасте). Беременности переносила, так казалось окружающим, легко, они не мешали ей сопровождать Петра в периоды военных кампаний.
О её физической силе говорит следующий случай. Однажды во время застолья Пётр велел своему денщику Бутурлину поднять на вытянутой руке большой маршальский жезл. Тот этого сделать не смог. Тогда император подал через стол жезл Екатерине. Она приняла жезл и с необыкновенной легкостью несколько раз подняла его над столом. Гости были поражены...
Георгий Грот. Конный портрет Екатерины I с арапчонком.
Насколько здоровым был образ жизни спутницы Петра I уже в ранге царицы?
Екатерина всячески старалась быть под стать своему великому супругу во всём, что связано с его жизнью, в том числе, и в еде. Известно, что перловую кашу, любимую Петром, и не только кашу, она сама готовила для него. В связи с аллергией на рыбу в семье Петра избегали рыбных блюд. Зато на столе, как правило, должны были присутствовать отварная говядина с огурцами, лимбургский сыр, квас, фрукты и овощи. Пётр, а с ним и Екатерина, были умеренны в еде, и неизменно соблюдали все посты. Стол, который нередко накрывала Екатерина для мужа и его друзей, голландских шкиперов, не отличался царским многообразием...
Рассматривая вопрос о здоровье Екатерины I Алексеевны, я не могу обойти тему употребления ею, якобы в безмерных количествах, алкоголя хотя бы уже по той причине, что её супруг, Пётр I Алексеевич, пил довольно часто, и, нередко, без всякой меры. Известно, что у Петра был своеобразный клуб пьяниц - "всепьянейший собор", все ритуалы которого строились на воспевании Бахуса и его верных жрецов в лице императора его собутыльников. Н. И. Костомаров28: "Когда государь находился за границею, он посылал ей венгерского вина, изъявляя желание, чтоб она пила за его здоровье". Геннинг-Фридрих фон Бассевич8: "При больших торжествах за её столом бывали все дамы, а за столом царя одни только вельможи. Она завела у себя свою перворазрядную любительницу рюмки (une bibironne de premier ordre), заведовавшую у неё угощением, напитками и носившую титул обер-шенкши".
К. Ф. Валишевский: "Вот приходно-расходная книга комнатных денег императрицы Екатерины - за время от 1722 до 1725 г (до вступления на престол - В. П.). Одна только крупная трата - на уплату в 1724 г за груз водки из Данцига". В. Г. Григорян: "Цaрь был покорён любовью Катеринушки, её неиссякaемым весельем, умением выпить и поддержaть компaнию... Екaтеринa любилa зaстолье". Невозможно не признать: она не чуралась вина. Но, как замечает К. Рыжов, "До смерти мужа Екатерина умела себя сдерживать". Скорее же всего, в ней и не было тяги к алкоголю. Более того, по свидетельству современников, она пыталась даже умерить пьяные излишества Петра...
https://www.netslova.ru/paikov/ekaterinaI.html
В конце концов, она попадается на глаза пастору Иоганну Эрнсту Глюку, управляющему лютеранских церквей в Мариенбурге, который забирает её в свой дом. Сейчас невозможно установить, двигало ли им христианское чувство сострадания к сироте, или прагматические интересы. Пожалуй, и то, и другое. В пользу первого говорит то обстоятельство, что Марта воспитывалась в семье Глюка наравне с его детьми, а последнего - постепенно приобщалась к роли няньки, к работе на кухне и в прачечной, по уборке дома, который занимали Глюки.
* Рооп (Straupe) - название населённого пункта, в 70 км от Риги
В возрасте восемнадцати лет её выдали замуж за шведского драгуна-трубача Иоганна Краузе. Так бы, наверное, и сложилась её жизнь в роли солдатской жены, если бы не война России (в составе Северного Союза) со Швецией за выход к Балтийскому морю. Именно на начальных этапах этой войны (1701-1704) русские войска закрепились на побережье Финского залива, взяли Дерпт, Нарву и др. крепости, в том числе Мариенбург (август, 1702 г.). Марта Скавронская-Краузе, не успев привыкнуть к роли мужней жены (муж на второй же день после венчания был отозван в войска), попала в плен вместе со всем семейством пастора Глюка.
Е. В. Анисимов: "Мы не знаем, что испытывала при этом Марта - ещё недавно свободный человек, - но можно догадываться, сколь ужасно было её положение". Первым хозяином Марты был унтер-офицер, который вскоре, чтобы выслужиться, подарил (!) её своему командиру, капитану Бауеру (по воспоминаниям же Питера Генри Брюса, генералу от кавалерии Родиону Боуру, или Бауру). От капитана (или генерала) она попала к командующему армией, захватившей Мариенбург, пятидесятилетнему фельдмаршалу графу Б. П. Шереметеву, у которого находилась в услужении около полугода, числясь в прачках, но фактически удовлетворяя его любовные потребности.
В конце 1702 года или в первой половине 1703 года она попадает в "штат" прислуги Александра Даниловича Меншикова, который во время Северной войны (1700-1721) командовал крупными силами пехоты и кавалерии. В доме Меншикова она не только работала на кухне, но и стирала его бельё. Много лет спустя, Марта-Екатерина в приватных встречах с ним не раз шутила о себе, как бывшей его "портомое". Н. П. (Франц) Вильбоа: "Царь, проезжая на почтовых из Петербурга, через Ниеншанц, или Нотебург, в Ливонию, остановился у Меншикова, где и заметил Екатерину в числе слуг". Так Пётр и познакомился с Мартой, и больше уже с ней не разлучался, постепенно возвысив от любовницы, до гражданской, а потом и венчанной жены, царицы, императрицы.
Дементий Шмаринов. Пётр I и Екатерина в доме Меншикова
В мою задачу не входило подробно останавливаться на пути Марты-Екатерины к трону - а сделал я этот короткий экскурс в её биографию, чтобы поразмышлять на тему, насколько благополучным было её детство, по меньшей мере, до встречи с пастором Глюком.
Самуил Скавронский, если принять версию о происхождении Екатерины из бедной крестьянской семьи, не от хорошей жизни переезжал со своими домочадцами с места на место. У Вольтера48 можно прочесть, что наряду с сельским хозяйством он, чтобы прокормить семью, подрабатывал и могильщиком. Не была мёдом жизнь сирот и в приютах того времени. Многодетными были семьи её тётки и роопского кюре Даута, в которых она могла воспитываться. Тётка после смерти мужа тут же пристроила Марту-Екатерину в приют. Кюре Даут при встрече с пастором Глюком пожаловался на материальные трудности, да ещё при наличии лишнего рта в лице Екатерины. В любом случае, девочка-сирота была обузой, и не купалась в любви своих воспитателей. Если всё это так, и если мы прекрасно знаем, что здоровье человека зависит не только от наследственных факторов, но и от той среды, в которой развивается ребёнок после рождения, то можно, не боясь ошибиться, считать, что начало её жизни было далёким от того, чтобы называться здоровым. Русский историк и географ первой половины XIX века, академик К. И. Арсеньев так писал о ней: "...рождённая в нищете, сирота бесприютная с младенчества, сохранённая в первые годы жизни [лишь] сердоболием жителей Рингена". Детство Екатерины, по его же определению: "...период нищеты, безродного одиночества, горькой зависимости от людей, её призревших".
Так-то вы, Евины дочки, делаете над стариками!
(Из письма Петра I к Екатерине)
Из "Записок..." российского вице-адмирала, француза по происхождению, Никиты Петровича (Франца) Вильбоа (выше я на него неоднократно ссылался): "Какимъ образомъ б?дная воспитанница лютеранскаго священника, пл?нница Шереметьева, неизв?стная иностранка, окружённая врагами, поставленная на скользкомъ пути враждовавшихъ партій, глухихъ, скрытныхъ, интригъ, безъ друзей, безъ родственниковъ, безъ покровительства, овлад?ваетъ сердцемъ царя и вм?ст? съ рукой принимаетъ отъ него самодержавный в?нецъ?"
Не он один задавал себе этот вопрос. Из воспоминаний современников: впервые увидев Екатерину, поговорив с ней, проведя с ней одну ночь, Пётр необыкновенно пленился ею. Все военачальники, в чьих руках она побывала до Петра после пленения, привязывались к ней, и расставались не без глубокого сожаления. Влюблялись в неё? Любовь, как известно, та же болезнь, "смятение психики" по определению Абу Али ибн Сины (Авиценнны).
Есть расхожее выражение: мужчины любят глазами. Насколько прекрасной наружности была Екатерина?
Карел де Моор. Портрет Екатерины I. 1717 год
На этом портрете известного нидерландского художника Екатерине тридцать три года. Честно говоря, я бы дал ей больше. А ведь художник, несомненно, пытался ещё и польстить своей "модели". Безусловно, восприятие человека на портрете и вживую всегда различно, как бы ни пытались утверждать обратное искусствоведы. Работая над этой статьёй, я специально, не доверяя своему впечатлению, сделал выборку описания наружности Екатерины из ряда монографий и статей, и склонился к мнению, что назвать её красавицей было нельзя. Вот несколько отзывов о ней.
Барон фон Пёлльниц, который видел Екатерину в 1717 году, в своих "Мемуарах" (1726) пишет: "Царица была в цвете лет, но ничто в ней не указывало на то, чтобы она могла быть когда-нибудь красива. Она была высокого роста, очень полна и смугла, и казалась бы ещё смуглее, если бы слой румян и белил не скрадывал несколько смуглый цвет её лица... Можно сказать, что, эта государыня не обладала всеми прелестями своего пола" (цит. К. Валишевского14).
Маркграфиня Вильгельмина Байретская: "Она (Екатерина - В. П.) была мала ростом, толста и черна... Платье, которое было на ней, по всей вероятности, было куплено в лавке на рынке... По её наряду можно было принять её за немецкую странствующую артистку... На царице было навешано около дюжины орденов и столько же образков и амулетов, и, когда она шла, всё звенело, словно прошёл наряженный мул" (правда, в 1718 году, когда она видела царицу, маркграфине было всего десять лет).
Казимир Валишевский: "В портретах лифляндки, сохранившихся в галерее Романовых в Зимнем Дворце, нет ни красоты, ни изящества: общий вид служанки из немецкой гостиницы... неуклюжая женщина мало соблазнительной наружности".
Современный историк Евгений Анисимов: "Екатерина не была красивой женщиной - об этом говорят многочисленные портреты, да и отзывы современников. В ней не было ни ангельской красоты её дочери Елизаветы, ни утончённого изящества Екатерины II. Широкая в костях, полная, загорелая, как простолюдинка, она казалась наблюдателям довольно вульгарной".
Мне, однако, встречались и мнения противоположного характера. Например, у её современника, того же Н. П. Вильбоа, можно прочесть: "Она выделялась своей красотой и пышной фигурой".
И всё же, не наружностью, не цветом глаз и лица привлекала к себе окружающих Екатерина (я бы не хотел делать акцент на магнетической тяге к ней именно мужчин). Из откровений отставного капрала Ингерманландского полка Василия Кобылина: "... она с князем Меншиковым его Величество кореньем обвела". "Привязанность царя к Марте-Екатерине была такой сильной и долгой, что многим современникам казалось - было какое-то приворотное зелье, не могло не быть!".
И.Н.Адольский. Портрет императрицы Екатерины I с арапчонком.
Офицер, шотландец, Питер Генри Брюс в "Мемуарах", опубликованных женой после его кончины, писал, в частности: "Князь Меншиков, увидев её у генерала Баура, отметил нечто необычайное в её облике и манерах". В ней, именно, было "нечто необычайное". Геннинг-Фридрих фон Бассевич: "Своими успехами в жизни Екатерина обязана душевным своим качествам". Николай Павленко36: "Объяснение привязанности Петра, вероятнее всего, надобно искать в её душевных качествах". Мне импонирует мысль, высказанная историком Н. И. Костомаровым: "Для Петра, этого великого человека, было необходимо смягчательное, успокояющее влияние женской души. Эту женскую душу он нашёл в Екатерине".
В подавляющем большинстве работ, посвящённых Екатерине, в тех их разделах, которые касались именно её душевных качеств, можно встретить немало сердечных слов, слов восхищения этой женщиной. И. И. Лажечников создал, в прямом смысле этого слова, оду её душе: "Душа её была вылита по форме её прекрасной (! - В. П.) наружности. Лишить себя приятной вещи, чтобы отдать её бедному; помнить добро, ей сделанное кем бы то ни было; пожертвовать своим спокойствием для угождения другим; терпеливо сносить слабости тех, с которыми она жила; быть верною дружбе, несмотря на перемену обстоятельств - таковы были качества девицы Рабе".
Бурхард Христофор Миних:
"Эта государыня была любима и обожаема подданными за свою душевную доброту, которую обнаруживала во всех случаях, когда ей представлялась возможность принять участие в лицах, [нуждавшихся в этом]". Ж. Ж. Кампредон в своих "Мемуарах" так писал о ней: "...она видела свою роль в проявлении сострадания и милосердия, смиренной служанки, познавшей все горести жизни" (Цит. К. Валишевский). Он же свидетельствовал: "Она не была ни мстительна, ни злопамятна". Е. Анисимов: "Своей мягкой манерой поведения, трудолюбием Екатерина нравилась окружающим... Наблюдатели поражались её неутомимости и терпению... она, не имея образования, светского воспитания, была тонка, внимательна, умела понравиться, сделать приятное". Уже будучи императрицей, каждое утро она выходила в приёмную, где постоянно толпились солдаты, матросы и ремесленники, всем раздавала милостыню, никогда не отказывала в просьбе быть приёмной матерью его ребёнка и тут же дарила каждому крестнику несколько червонцев; она оставалась милой, неприхотливой, сохранив свой веселый, ровный, ласковый характер. Внутренний такт, скромность, бескорыстие, милосердие и сострадание Екатерины отмечены многими её современниками. Она никогда не забывала, что родом из бедности, и не пыталась это скрывать.
Многие авторы, подчёркивая необразованность Екатерины, не отказывают ей в природном уме. С. М. Соловьёв: "У неё доставало умения держать себя на известной высоте, обнаруживать внимание и сочувствие к происходившему около неё движению... сохранять знание лиц и отношений между ними, привычку пробираться между этими отношениями". Н. П. Вильбоа: "[Став невенчанной женой Петра], она познакомилась с главными принципами государственной власти и правительства... Cлушая рассуждения царя и его министров, она вошла в курс различных интересов виднейших семей России, а также интересов соседних монархов... Не умея ни читать, ни писать ни на одном языке, она говорила свободно на четырёх, а именно на русском, немецком, шведском, польском и... понимала немного по-французски". Пётр постоянно находил, что жена его умна, и с удовольствием делился с нею политическими новостями, размышлениями о происшествиях настоящих и будущих. Близкие к государю царедворцы подмечали: Пётр, вообще не терпевший женщин, вмешивающихся в "мужские" дела, напротив, бывал доволен, когда в "государственный" разговор вступала Екатерина; её простая и разумная логика не раз выводила их из лабиринтов придворной софистики, бросала новый свет на многие вопросы.
Ж.-М. Натье. Портрет Екатерины I. 1717
Несомненно, Екатерина обладала способностью располагать к себе людей, знанием, как сказали бы сегодня, их психологии, умением управлять людьми. Это проявилось в её отношениях с Петром Великим, души не чаявшем в "друге сердешниньком". У Оноре Бальзака можно прочесть: "...нетрудно доказать мужу, что ты его любишь, но гораздо труднее уверить его в том, что ты его понимаешь". Многие авторы убеждены, что привязанность Петра к жене была обусловлена её непревзойдённой никем из близких с ним ранее женщин способностью понять его одиночество, его мечту о семье, о детях, максимально приблизиться к тому, чем он жил, сделать его интересы своими без тени лицемерия, страдать от его бед и радоваться его успехам.
Она всегда старалась находиться рядом с ним: и во дворце, и в шатре военачальника, и во время морской прогулки, и на поле боя - под пулями, делила с ним походную жизнь и праздничные ассамблеи, радовала своим весёлым настроением и материнской, в прямом смысле этого слова, заботой о нём. "Только такая подруга, как Екатерина, нужна была Петру; сам великий человек сознавал это и оттого так высоко возносил свою "Катеринушку"". Н. П. Вильбоа: "Онъ встр?тилъ преданную подругу, чуждую боярской сп?си и насл?дственныхъ предуб?жденій, воспитанную въ кругу небогатаго и честнаго семейства, способную понимать и разд?лять тяжелыя заботы царскаго долга".
Е. Анисимов: "Пётр был человек тяжёлого, недоброго характера". Н. И. Костомаров: "Она прожила с Петром двадцать лет, с терпением перенесла крест его строптивого и дикого нрава, крест подчас очень тяжёлый". В работах о Петре Великом можно встретить мнение о том, что он страдал каким-то нервно-психическим заболеванием: то ли посттравматическим синдромом, то ли синдромом Кожевникова (особой формой эпилепсии) - в современной терминологии. Болезнь проявлялась в приступах, характеризующихся безудержным гневом, гипертрофированной агрессивностью, судорогами мышц лица и конечностей, мучительной головной болью. Эти приступы провоцировались разными причинами, и мне бы не хотелось здесь углублять эту тему.
Я коснулся её лишь в связи с Екатериной. Она одна из ближайшего окружения Петра, включая и его личных врачей, обладала способностью снимать эти судороги и головную боль, гасить гнев и агрессию. По свидетельству современников, когда испуганные царедворцы разбегались во все стороны при виде искажённого лица своего повелителя, Екатерина, подобно укротительнице диких зверей, бесстрашно приближалась к разбушевавшемуся супругу, начинала что-то нашёптывать ему, охватывала его голову руками, совершая при этом массирующие кожу движения. В этом было что-то то ли от шаманства, то ли от русского знахарства. Геннинг-Фридрих фон Бассевич: "Звук голоса Катерины успокаивал Петра; потом она сажала его и брала, лаская, за голову, которую слегка почёсывала. Это производило на него магическое действие, он засыпал в несколько минут. Чтоб не нарушать его сна, она держала его голову на своей груди, сидя неподвижно в продолжение двух или трёх часов. После того он просыпался совершенно свежим и бодрым".
С. М. Соловьёв писал о Екатерине I Алексеевне (попутно замечу, это имя и отчество она получила при переходе из лютеранской веры в православие): "При Петре она светила не собственным светом, но заимствованным от великого человека, которого она была спутницею". При всём уважении к выдающемуся русскому историку, я не могу с ним согласиться: Екатерина светила собственным светом, и этот свет ощутил на себе Пётр при первой же встрече с ней. Н. П. Вильбоа: "Пётръ І любилъ необыкновенныхъ людей; онъ угадывалъ [их] съ перваго взгляда съ т?мъ м?ткимъ инстинктомъ, который своиственъ только одному генію". Николай Павленко: "Екатерину, несомненно, можно назвать личностью незаурядной. Уже одно то, что бывшая служанка пастора Глюка, пленница Шереметева, а затем Меншикова стала первой русской императрицей - редчайший случай в мировой истории, - даёт основание выделить её из числа ординарных людей, если не по признакам, свойственным государственным деятелям, то по чисто человеческим свойствам натуры"...
Мы живём не для того, чтобы есть...
Рассказывая о ранних трудных летах Екатерины, я обратил внимание читателя на тот общеизвестный для медиков факт, что многие болезни взрослых корнями уходят в детский возраст. В первые годы жизни остаются неустойчивыми иммунная, нервная, гормональная, костная системы. Как следствие, неблагоприятная среда, дефекты питания и физического воспитания могут способствовать задержке их становления, склонности к развитию тех или иных заболеваний. Причём, манифестация последних нередко бывает отсроченной, и наблюдаться в зрелом возрасте, когда механизмы компенсации начинают давать сбой по тем или иным причинам.
Я сделал этот краткий экскурс в теорию патологии, чтобы у нас не вызывали удивления утверждения историков о том, что Екатерина отличалась крепким здоровьем, немалой физической силой и выносливостью и др.. Свои выводы они строили на том основании, что царица в силах была, не уступая своему мужу-богатырю, преодолевать сотни вёрст верхом на лошади (по Н. П. Вильбоа, она великолепно держалась в седле), без жалоб, весело, переносить походную жизнь (сон в палатке, на жёсткой постели, неприхотливая еда от случая к случаю). По первому же зову Петра она срывалась с насиженного места и мчалась к нему на перекладных, "отложа немочь женскую" (из петровского манифеста о коронации Екатерины от 15 ноября 1723 года). С 1704 по 1723 годы она была одиннадцать раз беременна (девять из одиннадцати детей умерли, преимущественно, в раннем возрасте). Беременности переносила, так казалось окружающим, легко, они не мешали ей сопровождать Петра в периоды военных кампаний.
О её физической силе говорит следующий случай. Однажды во время застолья Пётр велел своему денщику Бутурлину поднять на вытянутой руке большой маршальский жезл. Тот этого сделать не смог. Тогда император подал через стол жезл Екатерине. Она приняла жезл и с необыкновенной легкостью несколько раз подняла его над столом. Гости были поражены...
Георгий Грот. Конный портрет Екатерины I с арапчонком.
Насколько здоровым был образ жизни спутницы Петра I уже в ранге царицы?
Екатерина всячески старалась быть под стать своему великому супругу во всём, что связано с его жизнью, в том числе, и в еде. Известно, что перловую кашу, любимую Петром, и не только кашу, она сама готовила для него. В связи с аллергией на рыбу в семье Петра избегали рыбных блюд. Зато на столе, как правило, должны были присутствовать отварная говядина с огурцами, лимбургский сыр, квас, фрукты и овощи. Пётр, а с ним и Екатерина, были умеренны в еде, и неизменно соблюдали все посты. Стол, который нередко накрывала Екатерина для мужа и его друзей, голландских шкиперов, не отличался царским многообразием...
Рассматривая вопрос о здоровье Екатерины I Алексеевны, я не могу обойти тему употребления ею, якобы в безмерных количествах, алкоголя хотя бы уже по той причине, что её супруг, Пётр I Алексеевич, пил довольно часто, и, нередко, без всякой меры. Известно, что у Петра был своеобразный клуб пьяниц - "всепьянейший собор", все ритуалы которого строились на воспевании Бахуса и его верных жрецов в лице императора его собутыльников. Н. И. Костомаров28: "Когда государь находился за границею, он посылал ей венгерского вина, изъявляя желание, чтоб она пила за его здоровье". Геннинг-Фридрих фон Бассевич8: "При больших торжествах за её столом бывали все дамы, а за столом царя одни только вельможи. Она завела у себя свою перворазрядную любительницу рюмки (une bibironne de premier ordre), заведовавшую у неё угощением, напитками и носившую титул обер-шенкши".
К. Ф. Валишевский: "Вот приходно-расходная книга комнатных денег императрицы Екатерины - за время от 1722 до 1725 г (до вступления на престол - В. П.). Одна только крупная трата - на уплату в 1724 г за груз водки из Данцига". В. Г. Григорян: "Цaрь был покорён любовью Катеринушки, её неиссякaемым весельем, умением выпить и поддержaть компaнию... Екaтеринa любилa зaстолье". Невозможно не признать: она не чуралась вина. Но, как замечает К. Рыжов, "До смерти мужа Екатерина умела себя сдерживать". Скорее же всего, в ней и не было тяги к алкоголю. Более того, по свидетельству современников, она пыталась даже умерить пьяные излишества Петра...
https://www.netslova.ru/paikov/ekaterinaI.html