«Мне жаль не узнанной до времени строки». 100 лет со дня рождения русского поэта Юрия Левитанского (1922-1996).

«В наше прагматичное время стихи Левитанского просто спасительны. Ты входишь в их особый мир, в котором хочется проживать и оттуда не хочется уходить».

(Елена Камбурова)

«Что происходит на свете?— А просто зима. — Просто зима, полагаете вы?— Полагаю…». Строчки, знакомые каждому, светлые, напевные, такие близкие. Песня Сергея Никитина, впервые  прозвучавшая в фильме «Москва слезам не верит», запомнилась навсегда.  Композитора назовут многие, а вот автора стихов – вряд ли. 

Юрий Левитанский.  По словам писателя Ефима Бершина, поэт до конца своих дней сохранял в себе черты большого ребёнка, даже к январю относился  с непосредственностью школьника, с нетерпением ожидающего праздничной атмосферы Нового года, подарков и собственного дня рождения – 22 января.

Золотое и трагическое поколение родившихся в самом начале 20-х годов… 19-летний студент  московского Института философии, литературы и истории  Юрий Левитанский ушел на фронт добровольцем и сразу же погрузился в огненное чистилище, участвовал в обороне Москвы, рядом с сокурсником Семеном Гудзенко управлял пулеметным расчетом. «…А зима была очень холодная, — вспоминал поэт, — и лежали мы в этом снегу в своих шинелях и сапожках очень удобными мишенями для немецких самолетов — даже и маскхалатов у нас тогда еще не было. Мы были еще совсем детьми, и чувство страха и чувство голода подолгу не отпускали нас в студеные дни и ночи, а спать приходилось частенько на снегу». 

Офицер, боевой корреспондент, прошедший с боями всю Европу и навсегда влюбившийся в ее красоты, воевавший против японцев в Манчжурии, Левитанский был награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией», «За победу над Японией», двумя медалями Монголии. О войне им написано мало, почему – даже объяснять не стоит:

Ну что с того, что я там был,

в том грозном быть или не быть.

Я всё почти забыл.

Я это всё хочу забыть.

Я не участвую в войне –

война участвует во мне.

И отблеск Вечного огня

дрожит на скулах у меня... 

Первый сборник стихов «Земное небо», после публикации которого Юрий Левитанский приобрел всесоюзную  известность, вышел лишь в 1963 году. Затем последовала книга стихов «Кинематограф», единое произведение, построенное по законам музыкальной композиции. «Кинематограф» стал поворотной вехой в творчестве поэта, настолько глубоко раскрылась на страницах книги душа поэта – тонко чувствующего, органичного, близкого и понятного, наверное, каждому. Ведь только такие стихи впоследствии становятся песнями. 

«По-настоящему интеллигентное искусство – это искусство, которое стремится к тому, чтобы быть понятым. Чтобы быть прозрачным», - такой непреложной для него истине следовал поэт-философ.

Михаил Луконин в предисловии к книге «Теченье лет» написал: «... Стихи он выдает скупо, как бы стесняясь, расстается с ними так неохотно и застенчиво, что диву даешься. Зато и стихи Левитанского все выношены и отточены, и в самих стихах нет суеты... У него своя интонация, свои рифмы, свои краски, а главное, есть то неуловимое свое, что делает поэта, — свой талант жить, и думать о жизни и выражать это сильными и волнующими стихами».

Чистые и изысканные стихи Юрия Левитанского, настоящие «акварели душевных переживаний», слава Богу, не погрузились в Лету, его книги переиздаются, и по-прежнему популярны. Могло ли быть иначе со строками, пропущенными через собственное сердце, услышав которые однажды, забыть уже невозможно:

Каждый выбирает для себя

Женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку —

Каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе

Слово для любви и для молитвы.

Шпагу для дуэли, меч для битвы

Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе.

Щит и латы, посох и заплаты,

Меру окончательной расплаты

Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя.

Выбираем тоже — как умеем.

Ни к кому претензий не имеем.

Каждый выбирает для себя!

***

Говорили — ладно, потерпи,

время — оно быстро пролетит.

Пролетело.

Говорили — ничего, пройдёт,

станет понемногу заживать.

Заживало.

Станет понемногу заживать,

буйною травою зарастать.

Зарастало.

Время лучше всяких лекарей,

время твою душу исцелит.

Исцелило.

Ну, и ладно, вот и хорошо,

смотришь — и забылось, наконец.

Не забылось.

В памяти осталось — просто в щель,

как зверёк, забилось.

***

— Что происходит на свете? — А просто зима.

— Просто зима, полагаете вы? — Полагаю.

Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю

В ваши уснувшие ранней порою дома.

— Что же за всем этим будет? — А будет январь.

— Будет январь, вы считаете? — Да, я считаю.

Я ведь давно эту белую книгу читаю,

Этот, с картинками вьюги, старинный букварь.

— Чем же все это окончится? — Будет апрель.

— Будет апрель, вы уверены? — Да, я уверен.

Я уже слышал, и слух этот мною проверен,

Будто бы в роще сегодня звенела свирель.

— Что же из этого следует? — Следует жить!

Шить сарафаны и легкие платья из ситца.

— Вы полагаете, все это будет носиться?

— Я полагаю, что все это следует шить!

***

Но мне и вас немного жаль, мне жаль и вас,

За то, что суетно так жили, так спешили,

Что и не знаете, чего себя лишили,

И не узнаете, и в этом вся печаль.

А впрочем, я вам не судья. Я жил как все.

Вначале слово безраздельно мной владело.

А дело было после, после было дело,

И в этом дело все, и в этом вся печаль.

Мне тем и горек мой сегодняшний удел -

Покуда мнил себя судьей, в пророки метил,

Каких сокровищ под ногами не заметил,

Каких созвездий в небесах не разглядел!

***

Всего и надо, что вглядеться, — боже мой,

Всего и дела, что внимательно вглядеться, —

И не уйдешь, и некуда уже не деться

От этих глаз, от их внезапной глубины.

Всего и надо, что вчитаться, — боже мой,

Всего и дела, что помедлить над строкою —

Не пролистнуть нетерпеливою рукою,

А задержаться, прочитать и перечесть.

Мне жаль не узнанной до времени строки.

И все ж строка — она со временем прочтется,

И перечтется много раз и ей зачтется,

И все, что было с ней, останется при ней.

Но вот глаза — они уходят навсегда,

Как некий мир, который так и не открыли,

Как некий Рим, который так и не отрыли,

И не отрыть уже, и в этом вся беда.

https://zen.yandex.ru/media/id/5f1e6d0434c8dd636dc...61eb31727b89834a7afa4a06?&