Блоги |
Сапоги всегда ошибаются (1943, 1961, 1965)
В 1961 году генерал Армии США Максвелл Тейлор предложил отправить 8,000 американских солдат в Южный Вьетнам, где шла вялотекущая партизанская война. На это дипломат Аверелл Гарриман ответил категорическим отказом: «Вы были не правы тогда, когда желали высадить 82-ю воздушно-десантную дивизию в Риме [в 1943], и с тех пор у вас только одна ошибка за ошибкой». [You were wrong about wanting to send the 82th Airborne to Rome and you have been wrong about everything since].
О генерале Тейлоре были хорошего мнения Кеннеди и прочие американские шишки того времени типа Ачесона и Макклоя. Его карьера шла в гору. Скоро он станет председателем ОКНШ. Мультимиллионер Гарриман, не смотря на свои преклонные 70 лет и глухоту, был тогда всё еще действующим дипломатом, занимая пост помощника госсека по делам Дальнего востока, а потом первого замгоссека по политическим вопросам [должности смешные для его фактического статуса, но он на них не обращал внимания; по весу он ощущал себя госсеком, и Дин Раск такому авторитету не противоречил]. В Российскую Империю Гарриман впервые въехал в 1899 году без паспорта (в нарушении имперских правил), а последний свой визит в Советскую Россию Аверелл совершил в 1983 по приглашению того генсека, что не знал страны, в которой жил. Между этими двумя крайними датами жизнь у железнодорожного магната с дипломатическим даром кипела. Летом 1962 Гарриман заполучил мирное соглашение по Лаосу. В 1963 году за меньше чем две недели выцарапал у Громыко и Хрущева договор о запрете на ядерные испытания в трех средах [Это вам не гарантии безопасности больше двух месяцев мусолить; Гарриман десятилетиями международное сообщество не забалтывал]. То есть, у нас тут имеются два авторитетных государственных мужа. Один высказывается за военное решение, второй – за дипломатическое. Второй с особым презрением топит предложения первого - «сапога» Тейлора. Вроде эмоции понятны. Но пока непонятно, какую ошибку допустил генерал в Риме в 1943 году.
Слава богу, интернет у нас с каждым днем работает всё бесперебойнее, поэтому сразу прояснились все сочные и скандальные подробности. Осенью 1943 средиземноморский командующий Эйзенхауэр планировал операцию «Гигант 2» (Giant II)[и это не какой-то немецкий порнофильм], в рамках которой 82-я дивизия ВДВ занимала аэропорты рядом с Римом, ей подвозили тяжелое оружие морем и Тибром, итальянцы публично подписывали Соглашение о перемирии, после чего отрезанным немцам пришлось бы эвакуировать юг Италии. Win-win-win. Тейлор под видом военнопленного проник в Рим, чтобы на месте оценить готовность итальянской армии переметнуться. Увиденное его не впечатлило, и он настоял на встрече с премьер-министром Бадольо, который подтвердил наихудшие подозрения янки – итальянцы в самый последний момент струсили и дали задний ход. Тейлор подумал и принял ответственное решение об отмене операции. Кодовое слово достигло 82-ю дивизию тогда, когда 60 транспортников С-47 уже взлетали с сицилийского аэродрома. Шанс захватить Рим был, но риск потерять всю дивизию разом был куда выше.
Возвращаясь к фразе Гарримана и ее смыслу. Дипломат критикует генерала не за то, что операция сорвалась и была отменена в самый последний момент. И даже не за то, что такая дерзкая операция была задумана. А за то, что генералы плохо изучили итальянцев и новое правительство. Бадольо оказался непредсказуемым, ненадежным и поэтому опасным. Им нельзя было укрепить фланг. Почти как южновьетнамский лидер Нго Дин Зьем, о котором американцы знали очень мало, потому что в 1961 в Госдепе всё еще ощущалось наследие республиканцев. Даллес в лучших традициях сталинских чисток разогнал всех специалистов по Азии из департамента. Все «китайские руки» были отрублены. Джон Стюард Сёрвис штамповал паспорта где-то в Ливерпуле. Джон Пэйтон Дейвис собирал мебель в Южной Америке. Джон Картер Винсент высаживал редиску в Массачусетсе. В Госдепе тогда было всего два человека, которые знали китайский язык. Можете себе представить, сколько там было знатоков Вьетнама.
Далее мы переходим к полуконспирологическому вопросу, почему США не вбомбили Северный Вьетнам в каменный век и позволили тому усиливаться после очередного витка эскалации. После того, как Джонсон стал президентом, он стал часто приглашать Эйзенхауэра в Белый дом. Одной из причин были выборы 1964 года, так как совместное позирование Айка с Джонсоном помогало уводить умеренных республиканцев в демократический лагерь и выставляло Голдуотера в слабом свете [Айк поддерживает не его]. Но в основном малоподготовленному Джонсону были нужны советы Эйзенхауэра по Юго-Восточной Азии. В 1964-1966 Айк стал неформальным Председателем ОКНШ при Джонсоне [Тейлор был официальным председателем], поэтому тут мы видим полную преемственность «сапожьей» политики по Лаосу и Вьетнаму. Эйзенхауэр понимал, что основную угрозу представляет из себя инфильтрация (тайное просачивание) партизан с Севера, которую очень трудно остановить, поэтому он поставил задачу «сломить мораль» северных вьетнамцев, заставить их платить за каждый акт агрессии против Юга, тем самым отваживая их от новых проникновений. Следовательно, Айк счел желательным ограничить зону работы бомбардировщиков южной частью Северного Вьетнама. Такая ограниченность также помогала задачам публичного освещения военной кампании, которая для мировой прессы обосновывала налеты бомбардировщиков как возмездие за рейды вьетконговских партизан [593]. Как мы видим, пока тут нет никакой конспирологии в стиле блогера Александрова Г..
Половинчатость советов Эйзенхауэра заставляет думать о неортодоксальной аналогии: DEA – это сайгонское правительство времен «американизации» (1965-1972), а NLF (Вьетконг) – это колумбийские и мексиканские картели. Агентство по борьбе с наркотическими средствами (DEA) было создано в 1973 году с бюджетом в 65 млн. и 2,700 сотрудниками. Сейчас DEA со своими 10,000 работниками получает $3.1 млрд. в год. Результат такой эскалации не впечатляет. Поток кокаина, мета и марихуаны с южного направления не ослабевает, а мексиканские картели превратились в самую настоящую 1-ю штурмовую гвардейскую механизированную армию им. Панчо Вилья. Их бьют, а они только крепчают, подтверждая своим скорбным существованием то, что Ньютон со своим третьим законом был прав. Воины Хо Ши Мина тоже мало что из себя представляли в 1965, но за 7 лет активных боевых действий, при материальной поддержке КНР и СССР, они превратились в эффективную машину сопротивления и разрушения. Видимо, практика «пошаговой эскалации» является порочной изначально. Нельзя давать противнику время для компенсации и встречной эскалации. Необходимо сокрушать его одним ударом несопоставимой мощи. Это как раз тот подход, что Пауэлл-Уа́йнбергер разработали в 80-е и успешно применили в первой иракской войне.
Завершить следует вопросом, могли ли вообще США вбомбить Северный Вьетнам в «каменный век». После ВМВ американцы проводили «исследования последствий стратегических бомбардировок» (United States Strategic Bombing Survey). Там отметились такие известные статистики-банкиры как Пол Нитце, Манкамара, Макклой. И они пришли к неутешительным выводам, что эти ваши насыщенные (saturation) ковровые бомбардировки – полная ерунда [Isaacson]. Выпуск нацистской военной промышленности не пострадал и только рос. Под удар попадали малые и средние предприятия, после чего обездоленные работники шли за пайком «в госсектор», на местное военное производство, которое только выигрывало от этого свежего притока рабочих рук, которые отныне работали на Победу, а не какую-то там буржуазную гражданскую фигню. Уроки того исследования не были осознаны в полной мере – руководители исследования были запрограммированы отчитаться о безупречной победе [«план «Перехват» результатов не дал»] – и поэтому повторились во Вьетнаме. Как пример посредственности результатов таких союзнических бомбардировок: операция Tidal Wave над Плоешти.
https://warfarehistorynetwork.com/2015/08/12/a-dangerous-mission-for-general-maxwell-taylor-of-82nd-airborne/
Johnson and Eisenhower: The President, the Former President, and the War in Vietnam,
Henry William Brands Jr.
Walter Isaacson, Evan Thomas, The Wise men: Six Friends and the World They Made, 1986.
О генерале Тейлоре были хорошего мнения Кеннеди и прочие американские шишки того времени типа Ачесона и Макклоя. Его карьера шла в гору. Скоро он станет председателем ОКНШ. Мультимиллионер Гарриман, не смотря на свои преклонные 70 лет и глухоту, был тогда всё еще действующим дипломатом, занимая пост помощника госсека по делам Дальнего востока, а потом первого замгоссека по политическим вопросам [должности смешные для его фактического статуса, но он на них не обращал внимания; по весу он ощущал себя госсеком, и Дин Раск такому авторитету не противоречил]. В Российскую Империю Гарриман впервые въехал в 1899 году без паспорта (в нарушении имперских правил), а последний свой визит в Советскую Россию Аверелл совершил в 1983 по приглашению того генсека, что не знал страны, в которой жил. Между этими двумя крайними датами жизнь у железнодорожного магната с дипломатическим даром кипела. Летом 1962 Гарриман заполучил мирное соглашение по Лаосу. В 1963 году за меньше чем две недели выцарапал у Громыко и Хрущева договор о запрете на ядерные испытания в трех средах [Это вам не гарантии безопасности больше двух месяцев мусолить; Гарриман десятилетиями международное сообщество не забалтывал]. То есть, у нас тут имеются два авторитетных государственных мужа. Один высказывается за военное решение, второй – за дипломатическое. Второй с особым презрением топит предложения первого - «сапога» Тейлора. Вроде эмоции понятны. Но пока непонятно, какую ошибку допустил генерал в Риме в 1943 году.
Слава богу, интернет у нас с каждым днем работает всё бесперебойнее, поэтому сразу прояснились все сочные и скандальные подробности. Осенью 1943 средиземноморский командующий Эйзенхауэр планировал операцию «Гигант 2» (Giant II)[и это не какой-то немецкий порнофильм], в рамках которой 82-я дивизия ВДВ занимала аэропорты рядом с Римом, ей подвозили тяжелое оружие морем и Тибром, итальянцы публично подписывали Соглашение о перемирии, после чего отрезанным немцам пришлось бы эвакуировать юг Италии. Win-win-win. Тейлор под видом военнопленного проник в Рим, чтобы на месте оценить готовность итальянской армии переметнуться. Увиденное его не впечатлило, и он настоял на встрече с премьер-министром Бадольо, который подтвердил наихудшие подозрения янки – итальянцы в самый последний момент струсили и дали задний ход. Тейлор подумал и принял ответственное решение об отмене операции. Кодовое слово достигло 82-ю дивизию тогда, когда 60 транспортников С-47 уже взлетали с сицилийского аэродрома. Шанс захватить Рим был, но риск потерять всю дивизию разом был куда выше.
Возвращаясь к фразе Гарримана и ее смыслу. Дипломат критикует генерала не за то, что операция сорвалась и была отменена в самый последний момент. И даже не за то, что такая дерзкая операция была задумана. А за то, что генералы плохо изучили итальянцев и новое правительство. Бадольо оказался непредсказуемым, ненадежным и поэтому опасным. Им нельзя было укрепить фланг. Почти как южновьетнамский лидер Нго Дин Зьем, о котором американцы знали очень мало, потому что в 1961 в Госдепе всё еще ощущалось наследие республиканцев. Даллес в лучших традициях сталинских чисток разогнал всех специалистов по Азии из департамента. Все «китайские руки» были отрублены. Джон Стюард Сёрвис штамповал паспорта где-то в Ливерпуле. Джон Пэйтон Дейвис собирал мебель в Южной Америке. Джон Картер Винсент высаживал редиску в Массачусетсе. В Госдепе тогда было всего два человека, которые знали китайский язык. Можете себе представить, сколько там было знатоков Вьетнама.
Далее мы переходим к полуконспирологическому вопросу, почему США не вбомбили Северный Вьетнам в каменный век и позволили тому усиливаться после очередного витка эскалации. После того, как Джонсон стал президентом, он стал часто приглашать Эйзенхауэра в Белый дом. Одной из причин были выборы 1964 года, так как совместное позирование Айка с Джонсоном помогало уводить умеренных республиканцев в демократический лагерь и выставляло Голдуотера в слабом свете [Айк поддерживает не его]. Но в основном малоподготовленному Джонсону были нужны советы Эйзенхауэра по Юго-Восточной Азии. В 1964-1966 Айк стал неформальным Председателем ОКНШ при Джонсоне [Тейлор был официальным председателем], поэтому тут мы видим полную преемственность «сапожьей» политики по Лаосу и Вьетнаму. Эйзенхауэр понимал, что основную угрозу представляет из себя инфильтрация (тайное просачивание) партизан с Севера, которую очень трудно остановить, поэтому он поставил задачу «сломить мораль» северных вьетнамцев, заставить их платить за каждый акт агрессии против Юга, тем самым отваживая их от новых проникновений. Следовательно, Айк счел желательным ограничить зону работы бомбардировщиков южной частью Северного Вьетнама. Такая ограниченность также помогала задачам публичного освещения военной кампании, которая для мировой прессы обосновывала налеты бомбардировщиков как возмездие за рейды вьетконговских партизан [593]. Как мы видим, пока тут нет никакой конспирологии в стиле блогера Александрова Г..
Половинчатость советов Эйзенхауэра заставляет думать о неортодоксальной аналогии: DEA – это сайгонское правительство времен «американизации» (1965-1972), а NLF (Вьетконг) – это колумбийские и мексиканские картели. Агентство по борьбе с наркотическими средствами (DEA) было создано в 1973 году с бюджетом в 65 млн. и 2,700 сотрудниками. Сейчас DEA со своими 10,000 работниками получает $3.1 млрд. в год. Результат такой эскалации не впечатляет. Поток кокаина, мета и марихуаны с южного направления не ослабевает, а мексиканские картели превратились в самую настоящую 1-ю штурмовую гвардейскую механизированную армию им. Панчо Вилья. Их бьют, а они только крепчают, подтверждая своим скорбным существованием то, что Ньютон со своим третьим законом был прав. Воины Хо Ши Мина тоже мало что из себя представляли в 1965, но за 7 лет активных боевых действий, при материальной поддержке КНР и СССР, они превратились в эффективную машину сопротивления и разрушения. Видимо, практика «пошаговой эскалации» является порочной изначально. Нельзя давать противнику время для компенсации и встречной эскалации. Необходимо сокрушать его одним ударом несопоставимой мощи. Это как раз тот подход, что Пауэлл-Уа́йнбергер разработали в 80-е и успешно применили в первой иракской войне.
Завершить следует вопросом, могли ли вообще США вбомбить Северный Вьетнам в «каменный век». После ВМВ американцы проводили «исследования последствий стратегических бомбардировок» (United States Strategic Bombing Survey). Там отметились такие известные статистики-банкиры как Пол Нитце, Манкамара, Макклой. И они пришли к неутешительным выводам, что эти ваши насыщенные (saturation) ковровые бомбардировки – полная ерунда [Isaacson]. Выпуск нацистской военной промышленности не пострадал и только рос. Под удар попадали малые и средние предприятия, после чего обездоленные работники шли за пайком «в госсектор», на местное военное производство, которое только выигрывало от этого свежего притока рабочих рук, которые отныне работали на Победу, а не какую-то там буржуазную гражданскую фигню. Уроки того исследования не были осознаны в полной мере – руководители исследования были запрограммированы отчитаться о безупречной победе [«план «Перехват» результатов не дал»] – и поэтому повторились во Вьетнаме. Как пример посредственности результатов таких союзнических бомбардировок: операция Tidal Wave над Плоешти.
https://warfarehistorynetwork.com/2015/08/12/a-dangerous-mission-for-general-maxwell-taylor-of-82nd-airborne/
Johnson and Eisenhower: The President, the Former President, and the War in Vietnam,
Henry William Brands Jr.
Walter Isaacson, Evan Thomas, The Wise men: Six Friends and the World They Made, 1986.