Готов ли ты пойти в ад, если на то будет воля Божия?
В Неделю о Страшном суде поговорим и том, что не так все просто в притче о Страшном суде.
Неделя о Страшном суде отсылает нас к вечным вопросам бытия мира, человека, природы зла, соотнесенности божественной любви и справедливости. Притча о Страшном суде уже в самом своем названии несёт юридическую оценку человеческого бытия. Ты сделал доброе дело – посетил, накормил, одел – и получил воздаяние за свою доброту. И наоборот, ты не сострадал, жил для себя, игнорировал чужую боль – и соответственно за свой эгоизм понесешь наказание.
Пожалуй, эта притча для большинства людей является простой наглядной иллюстрацией того, как нужно жить, к чему стремиться и как реализовать в этом мире свою свободную волю. И было бы в ней все понятно, если бы не другие притчи Христа: о блудном сыне, горчичном зерне, неправедном домоправителе и проч. Да, в состоянии того окаменения, в котором живут многие люди, нужна простота, понятность и ясность касательно суда Божия.
Страх быть наказанным за свое бессердечие может быть действенным средством для того, чтобы понуждать себя на добро. Но, читая другие строки Евангелия, понимаешь, что Бог ждет от нас не просто внешней формы тех или иных добрых деяний, Он ищет того, чтобы в нашем сердце жила искренняя любовь. Чтобы она, а не страх, понуждали нас открывать свои сердца другим людям.
Ад и рай – это другие?
И ад, и рай начинаются уже здесь, на земле. Философ Поль Сарт сказал как-то одну важную фразу: «Ад – это другие». Как правило, ее понимание искажают, считая, что автор имел в виду муку общения и неприятие другого, как чужого и враждебного себе, хотя и такое толкование сюда приложимо. Сам же Сарт говорил, что «я подразумевал, что если наши отношения с другими искажены, повреждены, то другой человек может быть только адом». Проще говоря: полагаясь на мнение других людей, которые, возможно, видят вещи совсем не так, как мы, видят нас самих не в лучшем свете, мы испытываем страдания.
Но святые отцы учат иначе: «Спасение наше и погибель наша в ближнем» (преп. Никон Оптинский). Это может показаться парадоксальным, но многие святые вместо того, чтобы «зарабатывать» свое спасение, помогая и сострадая ближним, наоборот удалялись от них, как можно дальше, живя в полном уединении. Сирийский подвижник Иосиф Хаззайа объясняет этот феномен притчей-загадкой. «Единение с одним – это разрешение от всего. А разрешение от одного связано со всем». Речь здесь идет о том, что человек, получивший единство с Богом, получает освобождение от всего, что влечет его в гиену. И наоборот, удаляясь от Бога, он обрекает себя на жизнь в аду через многочисленные привязанности и страсти. Бог – это любовь, и входя в Него, мы обретаем то, что не можем найти в других людях. В Нем подвижник начинает видеть других людей потенциальными богами, и уже не может сдержать слез при виде их страданий.
«Сердце милующее плачет о всем творении», – пишет святой Исаак Сирин. Он готов тысячу раз в день отдавать себя живым на сожжение, если это принесет пользу хотя бы одному человеку.
Бог хочет сделать нас проводниками благодати
Заглянув в глубь опыта сирийских подвижников, мы обретем удивительное понимание единства любви к Богу и человеку. По их мнению, дверь на Небо находится в глубине человеческого сердца. Бог, создав наш мир, даровал ему статичные законы бытия, а нам свободу воли. Сам же Творец присутствует в мире Своим Промыслом, а проявляет Себя через сознание разумных тварей, т.е. ангелов и людей. Каждому из нас дарована возможность открыть в себе этот источник Божественной энергии или же засыпать его навсегда, как это сделали падшие духи.
Бог сознательно ограничивает Свою свободу, давая нам возможность стать богами по благодати через духовный подвиг. Поэтому, по мысли преподобного Максима Исповедника, заповеди даны нам не просто как нормы и предписания Божественного права, их исполнение призвано сделать наше сердце каналом, через который Божественный Свет станет проявлять себя в этом мире.
Сирийская монашеская традиция учит тому, что Бог не стучится в наше сердце, Он уже живет в нашем духе в виде Своего Нетварного, т.е. несозданного Света. Бог стучится к нам изнутри нас самих. И пока человеческий ум живет в отрыве от сердца, блуждая по мусорникам этого мира, Бог страдает и мучается в нас самих. В этом откровении кроется и разгадка ада. Если человек не захочет открыть в самом себе этот источник Света, не реализовав в себе потенциальное богосыновство, то огонь обитающей в нем Божественной Любви станет для него мукой вечной.
Любовь – единственная возможность приобщения к вечной радости. Ее отсутствие в душе есть адская мука в том мире, где уже не будет изменений и перемен.
Все не так, как мы думаем
«Царство Божие, – пишет современный старец Симон (Безкровный), – это не то, куда нужно попасть, оно уже «внутри нас есть», открываясь только нищим духом. Спасение – это не то, чего нужно достигать. Достигать нужно очищения сердца, поскольку Христос и Его спасение в нем уже обитают». Для тех, кто открыл в себе Христа, уже не имеет значение жив он или нет, пойдет в рай или ад, для него важен Сам Христос. С Ним и ради Него он готовы на все. Если предположить невозможное, то богоносец с радостью пойдет на веки в ад, если на то была бы воля Божия. Ради Любящего и Любимого такой человек готов на все.
Рай, как учат святые отцы, совсем не такой, каким нам его рисует наше эгоистическое воображение. Он превосходит все наши земные представления о счастье и радости. Блаженное пребывание души в Боге не имеет характеристик и обозначений, которые ум сбрасывает с себя, как старую одежду. Все земные представления о Царстве Небесном исчезают подобно туману при ясном свете Солнца Правды – возлюбленного Христа. Тогда Истина для души, исполненной благодати и святости, сияет во всех направлениях, и нет ни единого места, где ее бы не было. Это и есть достижение Небесного блаженства, о котором Святые Отцы говорят как о смерти прежде смерти тела. Здесь разрушаются оковы греха, а сама смерть растворяется в бессмертной Жизни Животворящей Троицы.
Поэтому в эти святые дни предстоящего Великого Поста хочется обратиться к Богу словами молитвы старца Симона (Безкровного): «О Христе мой! Пусть речь моя станет молитвой к Тебе! Пусть действия мои станут поклонами Твоему милосердию! Пусть пути мои станут единственным путем в Тебя! Пусть все, что бы я не совершил, станет беззаветным служением Тебе! Аминь!»