СТАРЫЙ ПЁС
Пёс был стар. Его некогда пушистая блестящая шубка давно свалялась, и в грязноватой коричневой шерсти стало почти не разглядеть беленький треугольник на шее. Так похожий на матросский, лихо повязанный платок, за что хозяин и прозвал весёлого резвого щеночка Матросом. Целая собачья жизнь длиной двадцать лет пролетела, казалось, в одно мгновенье.
Теперь Матрос целыми днями лежал у покосившейся конуры да грыз желтоватую кость, отполированную стёртыми зубами. Никакого мяса на ней не было и в помине, но кость была привычной, как и плошка с водой поутру, и остатки ухи в железной миске. Для старого пса не требовалось много. Он ел, пил, подслеповато щурился и грелся на солнышке, подставляя тяжело вздымающиеся бока ласковому свету.
Впрочем, порой ему приходилось выполнять важнейшую, по его мнению, обязанность. Когда незнакомый человек заходил в ограду, Матрос оставлял в покое кость и издавал угрожающее рычание, переходящее в хрипловатый лай. Тогда хозяин выходил из дома, и одобрительно говорил:
— Ну-ну, Матроска, кончай брехать!
Если же хозяин отсутствовал, а незнакомец не спешил уходить, пёс подбирался и вставал во весь немаленький рост, опасно позвякивая железной цепью. Тогда человек уходил, а довольный Матрос вновь растягивался на земле, погружаясь в блаженный полусон.
Казалось бы, ещё немного — и жизнь старого пса мирно завершится в родном дворе, однако судьба судила иначе. Внезапно скончался хозяин, проживший всю жизнь холостяком. Хоронить старика приехала его сестра с мужем, пожилая, вечно всем недовольная особа. Оглядывая доставшийся в наследство участок, женщина бурчала:
— Господи, что за дом, просто развалюха какая-то! А сарай? Он же упадёт, не ровен час! Забор совсем покосился! А тут ещё и собака! Ишь, разлаялся, окаянный! Вась!
— Что, Зина? — откликнулся муж.
— Собаку эту убери куда-нибудь, чего она на меня лает!
— Это кобель, Зина, — насмешливо произнёс Вася, подходя к Матросу. Тот замолчал, почувствовав в мужчине спокойную уверенность. У Зины она отсутствовала напрочь.
— Хороший пёс, правда, немолодой уже, — задумчиво сказал мужчина, гладя Матроса, терпеливо переносящего неожиданную ласку. Зина капризно сказала:
— Да мне-то какая разница, мы через день уедем, кто за ним смотреть будет? Надо его отцепить, и пусть себе идёт!
— Куда он пойдёт, интересно? — нахмурился Вася.
— И что?! — почти взвизгнула женщина. — Мне ещё это всё продавать через полгода, куда я собаку дену?!
— Может, кто из соседей возьмёт, пёс-то хороший?
— Какое там — хороший, на меня волком глядит! Да и старый, как чёрт...
Матрос наблюдал за перепалкой супругов, не понимая, в чём дело, но нутром ощущая непривычную угрозу. Вскоре они ушли, и пёс задремал. Проснулся он от того, что сильные руки коснулись его, и плотно сидящий ошейник легко соскользнул вниз.
— Вот ты и свободен, дружище, — с горечью произнёс мужчина.
— Жаль, никому не глянулся. Матрос не пошевелился, слишком привык он к своему двору и своей будке.
Вскоре супруги покинули двор, повесив на дверь огромный замок, оставив псу немного пищи и воды. Васе было неловко смотреть в сторону будки, где дремал никому не нужный осиротевший Матрос.
Когда припасы кончились, старый пёс нехотя встал, ощущая непривычную свободу. Ошейник больше не давил, цепь тихо лежала на земле, и даже кость потеряла былую привлекательность. Огромный неизведанный мир вдруг поманил Матроса, напоминая о давно забытых временах.
Тяжело ступая, пёс вышел за ограду, вбирая в себя новые запахи и краски. Проехавший автомобиль, пробежавшая кошка, заросли одуванчика и придорожная пыль — всё вызывало острый интерес. Правда, более всего Матроса привлекали ароматы еды, потому что пёс чувствовал голод.
Дойдя до крутого берега, возвышающегося над широкой рекой, Матрос задумчиво провожал взглядом стаи ласточек, хлопотливо носящихся в небе. Их крики пробуждали воспоминания о тех временах, когда они с хозяином плыли на лодке по этой реке, ловя рыбу. Потом хозяин варил немудрёную уху, добавляя крупно порезанную картошку и сушёные травки для духовитости, разламывал ноздреватый деревенский хлеб, а Матрос с нетерпением ждал своей порции. Жаль, ни хозяина, ни ухи больше не было.
Под вечер Матрос поймал и съел зазевавшуюся мышь. Этого было маловато, но больше ничего добыть не удалось. Пожевав влажной от вечернего дождя травы, пёс забылся тревожным сном. Дальнейшие дни текли так же зыбко и неуютно, заставляя Матроса бродить по округе в поисках еды.
Однажды он наткнулся на девочку, шедшую из магазина с буханкой свежего хлеба. Заманчивый запах щекотал ноздри, пёс медленно подходил к девочке, нёсшей такую вкусную пищу. Он почти коснулся зубами матерчатой сумки, как девочка отскочила и испуганно закричала. Матрос развернулся и побежал в другую сторону, недоумевая, почему маленький человек так перепугался? Он всего лишь хотел кусочек хлеба...
Вскоре тёплые летние дни сменились осенними, всё более холодными и промозглыми. Отощавший Матрос представлял из себя жалкое зрелище, бока впали, шерсть окончательно превратилась в неопрятную паклю. Дороги не вели более из места в место, сворачиваясь в кольцо под стёртыми лапами. Теперь он ночевал в небольшом леске, не слишком успешно укрываясь от ливней под густым ельником. С пропитанием стало совсем плохо. Всё чаще Матрос погружался в маетные сны, где они с хозяином ходили на охоту, ездили на рыбалку, где хозяин трепал его за мягкие уши и говорил какие-то добрые слова. Покойный был к нему неизмеримо добрее, чем живые люди, равнодушно проходившие мимо старого пса. И Матрос хотел поскорее встретиться с ним снова.
В один из дней, ослабев от голода, пёс бессильно лежал на холодной земле, закрыв глаза. В последнее время видеть он стал совсем неважно. Неожиданно Матрос ощутил прикосновение ласковой мягкой ручки. Над ним склонилась девчушка лет четырёх, которая сочувственно гладила пса. Обернувшись к отцу, подбегающему к ней, она пролепетала:
— Папа, собачка болеет! Помоги собачке! — мужчина внимательно посмотрел на пса. Да, дела его действительно незавидны, еле дышит, бедолага. Правда, что ли, помочь? Неважно, что они не местные, через недельку с собой заберут, дома только кошка, вряд ли бедная псинка помешает...
Он ещё не успел додумать мысль, а руки уже подхватывали ставшего совсем лёгким несопротивляющегося Матроса. Да он и не хотел. Просто лежал, ощущая, как всё его существо заполняет ликующий золотистый свет, открывая неведомые доселе пространства. И он снова бежал рядом с хозяином, молодой, полный сил, не ведая страха. Касания маленькой ручки становились всё слабее, разрывая последнюю нить, связывающую пса с тускнеющим миром. В дальнюю даль, бережно принимающую всех, когда-то живущих, он уходил счастливым.
© Олеся Дурсина