Призрачный ремонт
― Нормальные обои-то купить не мог? Это что за натюрморт? Безвкусица какая-то, фу! ― раздался из темного угла голос, который выбил Жору из состояния равновесия и тот при падении со стремянки своей шарообразной головой выбил страйк из цветочных горшков.
― Ах ты ж, гаденыш неуклюжий, рожу и руки отрастил, а пользоваться ими так и не научился! Я эту герань выхаживала, растила, а он взял и бестолковкой своей размолотил!
― Кто ты?! Чего надо?! Выходи! Бить буду! ― закричал Жора и схватил в одну руку фонарик, а в другую штангу.
Он только въехал в новую квартиру, которую приобрел за подозрительно низкую стоимость. Риэлтор вёл себя очень странно, когда подсовывал Жоре бумаги — дергался, чесался, нервно давил лыбу. Но для чемпиона области по бодибилдингу странными казались все, кто в пятницу вечером занимался работой или пил горькую, а не разрабатывал мышцы пресса, груди и трицепс.
Зайдя в новую квартиру, Жора первым делом расширил своими плечами межкомнатный проём и решил, что раз начало положено, нет смысла останавливаться. Ремонтом спортсмен мог заниматься в единственное свободное от тренировок время ― после одиннадцати вечера. Тяжелой техникой вроде перфоратора парень не владел и не понимал, зачем вообще он нужен, если саморезы спокойно заходят в стену при помощи отвертки. Продавец крепежа хотел втюхать Жоре какие-то дюбеля, но Жора не мост, его не разведешь. То, что не закручивалось отверткой, бодибилдер заколачивал блинами от штанги, а то, что не заколачивалось, вдавливал гирей. Соседи сами хотели подарить качку перфоратор, лишь бы он не разнёс их дом на камни, но Жора был воспитанным малым и потому любезно отказался.
― Это ты, комбикорм, откуда взялся?! ― ответил голос, который, судя по всему, принадлежал женщине в глубоком возрасте. Но в подсвеченном фонарем углу Жора обнаружил только масляный радиатор, что остался от прошлых хозяев.
― Я из клуба! ― грозно рявкнул спортсмен и провёл фонарем по всей квартире. Электрику Жора почему-то решил отложить под самый конец обустройства, поэтому «творил» либо зажав фонарь в зубах, либо ловя отражение фар проезжающих по ночным улицам автомобилей.
― Из какого ещё клуба? Веселых и находчивых, что ли?! Так я тебя сразу огорчу, веселого в тебе не больше, чем в ремонте печки на «жигулях», а с находчивостью, судя по обоям, совсем всё грустно.
― Из спортивного клуба «Алёша Попович»! ― гордо заявил парень и потряс над головой штангой. С неё на пол слетело несколько блинов, от чего парализованный сосед двумя этажами ниже так подпрыгнул, что расшиб лоб о потолок и впал в кому.
― Тише, богатырь! Иначе ты от дома кирпича живого не оставишь. Значит, так: квартира эта — моя, а ты давай-ка собирай манатки, майки свои потные и вали отсюда подобру-поздорову! ― голос раздавался неизвестно откуда. Жора проверил все углы в квартире, залез в чулан и на всякий случай заглянул под ванну. На секунду забывшись, он сделал двадцать отжимов от груди чугунной махиной, затем, опомнившись, вернулся к радиатору и стал говорить в него, точно в микрофон.
― С какой это радости квартира твоя?! Я вообще-то её купил! У меня все документы подписаны! Сама вали, пока я тебя на белки и углеводы не раскидал!
― Ты как со старшими разговариваешь, жертва протеиновых инъекций?! Я тебе не какая-то пигалица малолетняя из твоего клуба, что за всю жизнь работала только над размером задницы! Бывшая управдом! Герой труда! Почетный пациент поликлиники номер четыре, а ныне — старшая в призрачном профсоюзе. Квартиру эту получила по очереди, отстояв двадцать лет! А тут, видите ли, явился, штангами машет, документы у него подписаны! Да я, между прочим, квартиру эту хотела в наследство оставить, только пока думала — кому, не заметила, как мне уже штамп в небесной канцелярии ставят. Пришлось запрос на «неупокоенность души» составлять и по всем инстанциям бегать, ходатайство выпрашивать! Не успела вернуться, а мою недвижимость уже вовсю пилят!
― Я в привидения не верю! ― заявил Жора в вентиляционное отверстие радиатора.
― Я в циркониевые браслеты тоже в своё время не верила, а как начала по нашему ТСЖ продавать, оказывается, неплохое вложение. Значит, так: даю тебе сутки, чтобы ты покинул мою жилплощадь, а иначе буду тебя с ума сводить — дверцей холодильника хлопать, половицами скрипеть, вес на тренажерах убавлять.
Угрозы Жоре не нравились, обычно в ответ он нервничал, нецензурно выражался и что-то ломал. В основном, конечно, он ломал людей, но разве можно сломать бабку? К тому же — невидимую. Первым, что пришло в голову члену спортклуба, это попробовать самостоятельно провести обряд изгнания неупокоенного духа. Жора свернул два грифа в распятие и, как смог, нараспев зачитал самый священный текст, который только смог вспомнить.
Состояла молитва в основном из святых правил клуба «Алёша Попович» и гласила о том, что снаряды после себя нужно убирать, воду в душе не лить, абонементы не передавать и так далее. Те, кто священные каноны не соблюдал, навсегда изгонялся из клуба, следовательно, и из рационального мира тоже.
Закончив обряд, Жора окропил квартиру самым дорогим дезодорантом из своих запасов и… Кажется, сработало.
Голос умолк, бетонный пол не скрипел, холодильник не стучал. Взяв в руки шпатель, спортсмен принялся разглаживать новый рулон на стене.
― Края плохо промазал, отклеятся. И вести надо ровнее, одни пузыри вон, ― снова раздался противный голос, но теперь из велотренажера.
Жора не выдержал, бросил в сердцах шпатель в ведро с клеем и, разложив на полу мешки со штукатуркой, улёгся на них спать.
― Смотрите, какие мы обидчивые!
Жора не отвечал, ему хотелось поскорее попасть в спортзал и отвести там душу. Всю ночь бабка сводила его с ума. То бубнила что-то нечленораздельное об индексации небесной пенсии, то дверцей холодильника стукала.
Отрубился гигант только под утро и спал как убитый, изредка потрясывая стены своим богатырским храпом.
С первыми лучами солнца Жора, как обычно, ушёл на тренировку, а вернулся уже ближе к вечеру. Под мышкой он держал пакет новых обоев, беруши, пару мешков штукатурки и холодильник с самой тихой дверцей, какую смог найти.
― Явился-таки! Я думала, что выжила тебя!
― Не дождешься, ― проскрежетал сквозь зубы Георгий и, разложив покупки, принялся разводить клей.
Привидение уже готовило новую порцию издевательств, как вдруг в дверь позвонили.
Привыкший делать ремонт в одних трусах, Жора совсем не ждал гостей. В приоткрытую дверь без какого-либо приглашения нахально зашла женщина «в летах» и ядовито-красном вечернем платье. На голове дамы пружинили ещё не остывшие кудри, прямо на Жору смотрело беспардонно глубокое декольте, а сама женщина пахла новым тренажером. У Жоры аж помутнело в глазах.
― Я смотрю, у нас новый житель, ― томным голосом произнесла нежданная особа.
― Жора, ― протянул качок мускулистую руку, и женщина тут же оценила размер пальцев, пожав своей пятернёй один указательный.
― Вы знаете, я так рада, что у нас в доме, наконец, свежая кровь, ― словно кошка мурчала женщина, которая годилась Жоре в матери.
― Какая кровь?! Да что за дом ужасов?! ― воскликнул спортсмен и, взмахнув руками от недоумения, проложил в стенах две новые штрабы под будущую проводку.
― Да я про вас, ― успокоила женщина богатыря. ― Вы ― наша свежая кровь! А то тут одни пердуны старые живут, истерички да инвалиды! Взять хотя бы Зойку, бывшую хозяйку этой квартиры, та вообще во всех номинациях за раз могла победить! Слава богу, ушла на покой, ― последнюю фразу женщина кинула с шутливой улыбкой, а затем представилась: ― Клара Андреевна. Новый управдом!
― Вот ведь стерва! Нет, ну вы слыхали?! Управдом она новый! Это кто ж тебя, змеюка, избрал?! ― раздался голос из стиральной машины.
― Вы слышали?! ― с надеждой в голосе спросил Жора у Клары.
― Что именно? ― непонимающе вскинула женщина бровь.
― Голос! Бывшей хозяйки! Она только что говорила! ― качок чувствовал себя инвалидом умственного труда, говоря вслух подобное, но ему очень не хотелось признавать своё сумасшествие.
― Нет, не слышала, а что, у вас здесь призраки?
― Не слышала она, как же! Зато я каждый раз слышала, как к ней то сантехник, то участковый, то Галькин муж захаживали, все пять этажей слышали!
Клара Андреевна «случайно» задела горшок с диффенбахией, что остался от Зойки и стоял на тумбочке в коридоре. Тот моментально раскололся, слетев на пол.
― Ой! Я такая неуклюжая, позвольте, я соберу землю! ― залепетала женщина, схватила веник и, нагнувшись максимально артистично, принялась за уборку.
― Дрянь! Потаскуха! Сволочь! ― кричал утюг. ― Нарочно ведь уронила!
― Знаете, Георгий, я вам новый цветок принесу! Любите папоротники?
Из цветов Жора любил только подсолнухи, потому что они давали его любимые семечки. Он хотел было открыть рот, но его опередили.
― У меня аллергия на папоротник! ― кричала покойная Зойка, но управдом не обращала на неё никакого внимания.
― Вы, кстати, такой сильный! Не могли бы мне помочь перенести диван?
Спортсмен покраснел от смущения.
― Куда вам его перенести?
― Да вы знаете, у меня дома сейчас так места мало, хочется больше простора, можно, я пока его к вам перенесу? У вас-то, смотрю, и спать даже не на чем, и по ночам, наверное, мёрзнете, ― взглянула она на помятые мешки из-под штукатурки и масляный радиатор.
― Не вздумай! Нечего сюда своё барахло тащить, клопов мне тут озабоченных не хватало! ― никак не мог угомониться голос.
― Да запросто! ― согласился Жора, чувствуя, как бывшая хозяйка рвёт на себе невидимые волосы.
― Тяжело вам тут без женской руки! Уюта не хватает, а я, знаете, как уют создаю?
― Знаем, наслышаны! От уюта твоего весь подъезд маргарином провонял!
Жора и новый управдом проигнорировали привидение.
― В общем, заходите в любое время, а лучше минут через десять, займемся диваном, а потом блинчиками вас угощу домашними, ― проворковала Клара Андреевна и вышла за дверь.
― Кстати, можете приходить прям так, у меня-то дома как на Гавайях, я за отопление всегда вовремя платила, ― улыбнулась она.
Жора вдруг вспомнил, что стоит в одних трусах и неловко прикрылся холодильником.
Управдом ушла, напоследок обведя спортсмена пошлым взглядом.
Жора поставил холодильник на место и уже принялся натягивать штаны.
― Жорочка, солнышко, атлетик мой ненаглядный, ― залепетал вдруг электрический чайник.
Но Жора не обращал внимания.
― Ну прости ты меня, дуру, олимпиец широкоплечий! Не разглядела я в тебе душу праведную!
― Так, значит, теперь я олимпиец, не комбикорм? ― обидно буркнул Жора.
― Да что ты слушаешь меня, бабка от старости совсем головой плохая стала, не ведаю, что несу порой! Не ходи ты к ней! Ведьма она и притворщица! От тебя ей только одно надо!
― Да не хочу я её! Не в моём вкусе!
― Да и она тебя не хочет! Вернее, сегодня хочет, а завтра уже дядю Борю-электрика хочет. Квартира ей моя нужна! Сразу начала тут уютом своим угрожать!
Жора не слушал, он уже шел к двери.
― Так и быть! Тебе квартиру завещаю! Всё что хочешь сделаю, только пообещай, что не пойдешь к этой марамойке!
― Всё, что хочу?!
― Всё!!!
― Борщ хочу!
― Борщ?!
― И котлеты! ― решил пойти Жора ва-банк.
― И всё?! Да я тебе такой борщ сделаю, на всю жизнь запомнишь!
― И доставать меня больше не будете?
― Тебя больше никто и никогда доставать не будет. Слово члена партии ЛДПР!
Обрадованный Жора снова переоделся в рабочее и счастливый бросился делать ремонт.
А Зоя начала греметь кастрюлями да кашеварить. Этот борщ Жора запомнит надолго. Члены Люцеферо-Демонологической Партии Раздора всегда держат слово.
© Александр Райн