Лучшие еврейские анекдоты по версии журнала MAXIM.
Эксперты и аналитики убеждены, что евреи являются лидерами мирового анекдотостроения.
— Ребе, я еду в Одессу, курортный город. Я слышал, что девушки там одеваются не так, как у нас в местечке. Скажите, ребе, а можно мне смотреть на женщину, если она в мини-юбке или в блузке с декольте?
— Можно.
— А если она на пляже и в бикини?
— Можно.
— А если топлес?
— Можно.
— Ребе, а есть такие вещи, на которые еврею нельзя смотреть?
— Есть.
— Какие, ребе?
— Например, электросварка.
— Марк Соломонович, и шо это вы не в настроении?
— Сегодня поехали с Розочкой разводиться… Не доехали.
— Шо так?
— Поругались…
Беседуют две одесситки:
— Ходить он начал рано. В четыре он читал. В пять декламировал Пушкина, Пастернака и Бродского. А в шесть уже вовсю играл на скрипочке.
— Надо же, какой у вас способный ребенок!
— При чем тут ребенок? Это я про соседа Якова Соломоновича рассказываю, как он нам в выходные по утрам спать не давал!
— Марк Соломонович, и почему вас женщины любят?
— Потому шо я умный.
— А почему вы не женитесь?
— Софья Моисеевна, вы шо — глухая?
Бабушка поспорила с Семой, что он не съест ее 25 пельменей, на то, что он уберет в квартире. И вот Сема доедает 24-й пельмень и понимает, что 25-го в тарелке нет. Это все, что нужно знать о составлении договоров.
— Доктор, у меня бессонница.
— Господин Рабинович, а ви пробовали испытанное старинное средство — лечь в постель, закрыть глаза и считать баранов?
— Пробовал. Я считаю баранов, потом гружу их в машину, везу в город и продаю, а остаток ночи таки мучаюсь — не продешевил ли?
— Рабинович, у вас алиби есть?
— А шо это такое?
— Ну, видел ли вас кто-нибудь во время убийства?
— Слава богу, нет.
— Хаим, а как понять, что это такое «плохая наследственность»?
— Моня, я думаю, это когда тебя вычеркнули из завещания…
— Сема, милый, скажи мне, пожалуйста, а ты других женщин до меня любил?
— Ну что ты, милая! Так, уважал немножко…
— Дора, я слышала, ты вышла замуж за Фиму Каца?
— Да.
— Ну и как он в постели?
— Бесподобно! Двенадцать часов без перерыва! Я еще никогда в жизни так не высыпалась!
Со стороны казалось, что Софочка думает. На самом деле в ее голове бегал одинокий таракан и причитал: "Что делать-то, что делать?"
— Абрам, почему вы с Фирой расстались?
— Да она месяца два ныла на тему «Ты меня не любишь».
— И что?
— Убедила.
Как говорила Рахиль Абрамовна, шоб вас не разнесло, не кушайте после шести и не курите возле бензоколонки!
Два одесских эмигранта рассматривают статую Свободы. Один говорит:
— Шо ни говори, а это таки памятник моей тете Соне. Только она могла выйти встречать гостей в ночнушке, бигуди, с примусом в одной руке и с квитанциями за квартиру — в другой!
Два одесских эмигранта рассматривают статую Свободы. Один говорит:
— Шо ни говори, а это таки памятник моей тете Соне. Только она могла выйти встречать гостей в ночнушке, бигуди, с примусом в одной руке и с квитанциями за квартиру — в другой!
Умирает старый еврей. Тут жена стоит, дети.
— А Моня здесь? — спрашивает еврей еле-еле.
— Здесь.
— А тетя Брана пришла?
— Пришла.
— А где бабушка? Я ее не вижу.
— Вот она стоит.
— А Исак?
— И Исак тут.
— А дети?
— Вот все дети.
— Кто же в лавке-то остался?!
— Абрам, а давай пригласим соседей на праздник.
— Зачем?
— Будет весело!
— Софочка, я не понимаю, почему тебя веселит, когда чужие люди приходят и едят нашу еду.
— Лева, я восхищен вашими чувствами! Вы с Софой вместе живете уже тридцать лет и тем не менее, гуляя по городу, всегда держитесь за руку!
— Сема, если я ее отпущу, она обязательно что-нибудь купит.
— Роза Марковна, мне рекомендовали вас как опытного психотерапевта.
— И что нас беспокоит?
— Осень, хандра, не с кем выпить хересу, поговорить и уснуть в позе ложек…
— Зовите меня просто Роза. Я за штопором.