Директор, кошки и другие
Рабочий день в разгаре. В цехах швейной фабрики стоит нескончаемый гул от работы швейных машин, который прекращается на пятнадцать минут каждый час – время отдыха. Еще на час - в обеденный перерыв и в конце рабочего дня – до утра.
В кабинете директора фабрики шума не было слышно, но он ощущал вибрацию стен, которая его радовала – значит производство идет без сбоев. С подстанции поступает электроэнергия, снабжение обеспечивает материалом, раскройщики – кроят, машинки стрекочут, готовая продукция поступает на склад, откуда реализуется потребителям.
Все отлаживалось годами, пока, наконец, не вышло на сегодняшний уровень. И главные работники здесь – его девчонки, швеи. Без малого сто работниц, и каждую он знает по имени и в лицо. Есть женщины постарше и несколько человек – его ровесницы, с которыми он начинал трудовую деятельность, будучи молодым наладчиком.
Молоденькие девчонки называли его Аркадий Борисович, те, что постарше и побойчей – Шеф, а ровесницы – Аркаша, как в общей юности. Он любил своих девчонок, они отвечали ему тем же.
Прием по личным вопросам вел в любое время и старался помочь, если это было в его силах и компетенции. С начальниками цехов и отделов был строг, но в меру. Карьеристы, наушники и прочий случайный люд на фабрике не задерживался.
Пройдя с ежедневным обходом по цехам, он вернулся в кабинет, сделал несколько распоряжений по телефону и открыл ежедневник:
- Так-с, что у нас по плану? Ага. Начальник охраны и пропускного режима просился на доклад. Через десять минут.
Начальник охраны – человек относительно новый на фабрике. К неудовольствию Аркадия Борисовича, его назначили «сверху». Девчонки, которые знали все про всех, относились к нему холодно и уверяли, что тот ежедневно докладывает «наверх» о выявленных нарушениях, а значит, «копает» под директора.
Директор слухам не доверял, но отметил, что тот в неуемном усердии «землю роет».
- Ну-ну, - усмехнулся директор, - служить по уставу – обрести честь и славу. Только здесь не армия, дружок…
Его размышления прервал стук в двери.
- Можно? – В кабинет просунулась аккуратно подстриженная голова сорокалетнего, чуть полноватого начальника охраны.
- Проходите, Николай Николаевич, присаживайтесь, – указал он рукой на стул напротив себя. – Честно говоря, обеспокоили вы меня своим звонком. Неужели на фабрике действительно много нарушений? Может даже хищения имеются?
- Насчет хищений мне ничего не известно, - он поправил галстук, было заметно, что несколько нервничает. - Но нарушений действительно масса! Причем таких, что требуют немедленного реагирования. Иначе…
- Давайте по порядку, Николай Николаевич, – предложил директор.
- Во-первых, работница Савиных ежедневно опаздывает на смену на десять-пятнадцать минут. Ежедневно! – он победно взглянул на директора.
- Танечка Савиных… - Аркадий Борисович вздохнул. – Вы не интересовались – почему она опаздывает?
- Меня это не должно интересовать. Налицо нарушение пропускного режима! Тянет на увольнение по статье! – начальник охраны хищно улыбался.
- Таня Савиных осталась без мужа. Одна воспитывает сына и дочь. Дочь каждое утро ведет в садик, а потом – на фабрику. Пешком. Дорога до фабрики – как раз минут двадцать.
- Пусть выходит пораньше, – пожал плечами Николай Николаевич.
- А еще – Таня Савиных ежегодно участвует в областном конкурсе профмастерства. И каждый раз становится призером. Молодые девчонки с нее пример берут, учатся у нее, – Аркадий Борисович будто не слышал собеседника. – У Вас есть конкретные предложения?
- Наказать! – безапелляционно заявил тот.
- Поступим по-другому, – директор сделал пометку в ежедневнике. – У нас в наличии служебная машина. Я ею практически не пользуюсь, привык ходить пешком. А Вас она ежедневно возит из дома на фабрику. Я не возражаю, но теперь каждое утро Вы будете встречать Савиных у садика и подвозить ее до проходной, – голос директора повысился до приказного: – Вот и все решение проблемы. Возражения есть? Возражений нет. Продолжайте.
- Работница Емельянова ежедневно в обеденное время покидает фабрику. Возвращается с обеда с опозданием, – уже неуверенным голосом продолжил тот. – Но я разберусь в причинах и доложу.
- Вот это правильно, - одобрил директор.
Он знал, что у старейшей работницы фабрики Емельяновой - муж после тяжелой болезни обездвижен. И она, пренебрегая своим обедом, бежит домой, чтобы успеть покормить и обиходить мужа. «Разберись, разберись. А от того, какие меры после этого примешь, будет зависеть отношение к тебе людей», - думал он, посматривая на собеседника.
- Еще что-то? Докладывайте!
- Самое главное, – оживился начальник охраны. – Кошки!
- Что? – брови директора поползли вверх, – Тоже опаздывают на работу?
- Нет, - смутился тот. – На территории фабрики живут кошки. В нарушение приказа Главка, «О недопущении присутствия животных на производстве»! Спят на газонах, гуляют. Работницы их подкармливают! В нарушение приказа!
О том, что добросердечные женщины привечают кошачье племя, Аркадий Борисович знал и не препятствовал этому. Сам большой любитель кошек, он позволял в холодное время держать их в теплых цехах. В каждом цехе жили две-три общие любимицы, которые считались полноправными членами коллектива.
- Вот как! – директор сделал вид, что безгранично возмущен нарушением приказа. – И как они попадают на фабрику?
- Так через ограждение, наверное. Там есть, где пролезть, тем более - кошкам…
- Вы меня огорчаете, Николай Николаевич! – директор забарабанил пальцами по столу. – Как Вы могли такое допустить? Вы – начальник охраны и пропускного режима! А у вас кошки беспрепятственно шастают через ограду! Завтра я вам выделю грузовую машину. Вы со своими подчиненными изловите всех кошек до единой и вывезете за территорию фабрики! О выполнении доложите лично!
- Так у меня подчиненных на смене – два старика, один к тому же инвалид. И потом, как это, на грузовой машине? Они ж сбегут!
- Больше никого выделить не смогу, – продолжал директор, – производство должно работать непрерывно. Справляйтесь сами.
- А как быть с теми, кто кормит кошек?
- Перечитайте приказ, Николай Николаевич. В нем сказано о недопущении присутствия на производстве. О том, что их нельзя кормить – ни слова…
На послеобеденном оперативном совещании он, пряча улыбку, объявил о предстоящей завтра операции по вылову кошек, назвал ответственного. Начальники цехов переглянулись и кивнули, не меняя серьезного выражения лица, посмеиваясь в душе над главой операции.
Отпустив руководителей, Аркадий Борисович попросил секретаря не беспокоить его ближайшие пятнадцать минут и прошел из кабинета в комнату отдыха, где мог спокойно ознакомиться с документами, отдохнуть от посетителей и забот.
- Ты слышал, Мурза, - обратился он к обитателю комнаты, огромному серому коту, мирно дремавшему на спинке кресла. – Завтра вас ловить будут по всей фабрике. Хотел бы я посмотреть – как это ему удастся!
И он весело рассмеялся.
Уже сегодня все работницы будут знать о нависшей над питомцами угрозе и спрячут их так, что взвод карателей не найдет, не то, что местная охрана. Тем более – охранники-пенсионеры, бывшие работники фабрики, которые сами подкармливали фабричных кошек.
- Так что, Мурза, завтра я тебя никуда не выпущу. Посидишь здесь денек, ничего с тобой не случится…
На следующий день, в конце рабочей смены, начальник охраны и пропускного режима фабрики докладывал директору:
- Обошли всю фабрику, нет ни одного хвоста!
- На нет и суда нет, - махнул рукой директор, - Благодарю за службу! Знаю, как Вы старались.
Ему уже рассказали, что Николай Николаевич выловил-таки одну кошку, но пока нес ее к машине на руках, она своим доверчивым мурчанием так его растрогала, что он, осмотревшись по сторонам, выпустил ее в кусты.
- Кстати, что решили с Емельяновой? Так и будет опаздывать с обеда? – поинтересовался директор.
- Что Вы, Борис Павлович, пока шофер обедает, я сам буду возить ее домой и обратно. Муж у нее…
- Знаю, знаю, - прервал его директор, - а Савиных? Не опоздала сегодня?
- Нет. Я ее подвез от садика. Завтра буду ждать у подъезда, завезем дочку в садик – и на работу. Девочка у нее – чудо! С сыном еще не знаком… – неожиданно щеки его порозовели.
- А семейное положение у тебя… Что-то я запамятовал.
- Разведен, Аркадий Борисович.
- Ну-ну. Танечку не обидь. Ей и так по жизни досталось.
- Да вы что! – возмутился начальник охраны. – Да я за нее! Да ни в жизни!
В соседней комнате Мурза вылизывал себе хвост и печалился, что не смог сегодня навестить знакомых в швейном цехе…
Автор ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ