lznkmmvbschnstl

Я тогда только начинал, в построении светлого капиталистического будущего. Ничего еще не омрачало прошлого, а реальное было безоблачным и светлым. Ведь именно так все и складывалось. Председатель производственного кооператива, никаких маклей и обмана, поэтому и слово "бизнесмен" звучало для меня гордо и многозначительно. И при возможности я так и представлялся. Но произошел случай...
— Ты к Марье Егоровне зайди, пусть почитает, да подпись свою наложит — пояснил мне директор СМУ, с которым мы практически заключили договор. — Это мой главный бухгалтер, она там же в бухгалтерии, за перегородкой из стекла. Сколько ей отдельный кабинет не предлагал, ни в какую. Говорит, что так ей легче все держать под контролем. Без ее подписи на договоре, потом с оплатой могут быть проблемы. Она еще и роль юриста по совместительству исполняет. Так что без нее никак — и почему-то улыбнулся, но как-то скрытно. В тот момент я даже не обратил на это внимания, а зря.
— Марья Егоровна, здравствуйте, я к вам, мне бы вот договор вами завизировать. Наложите пожалуйста визу, без нее ваш шеф сказал никак — обратился я к женщине за перегородкой. На улице, я бы обратился к ней бабушка, судя по возрасту. Ведь карьеру свою она начинала походу еще при Сталине, одним словом — "божий одуванчик".
— А вы кто у нас? — подняла она глаза в очках, оторвавшись от бумаг и проштудировала меня взглядом. Да так, что у меня по спине побежали мурашки. Ну как после рентгеновского аппарата, когда ты первый раз на этой процедуре.
— Я? — опешил я, — так, это, бизнесмен. — привык уже всем так говорить.
— Бизнесмен!? — и она вновь одарила меня взглядом, но гамма-излучения добавила. Не знаю, может хотела посмотреть, что у меня в карме или карманах, но в жар мой организм бросило. Видимо от дозы фотонов. А она почему-то крикнула через перегородку — девочки, посматривайте там за своей канцелярией! — и прошептала что-то уже вполголоса. С трудом расслышал, что что-то про "развелось" — ну давай, посмотрю. — наконец-то произнесла она, протягивая руку. — А ты присядь, присядь.
— А может я покурю пока, — выдавил я, решив, что надо отдышаться и даже достал пачку с сигаретами.
— Ну покури, покури, — согласилась она и опять что-то пробормотала, типа "откуда вы только беретесь... ". И я поплелся на улицу, даже через перегородку из стекла, чувствуя, что спину жжет. Обернулся уже только от дверей бухгалтерии, она продолжала пристально смотреть на меня, провожая взглядом.
Когда я все же выждав паузу, потратив вместо одной сигареты две, вернулся в бухгалтерию, там явно что-то переменилось. Бухгалтера-девчонки подняли головы от калькуляторов и ведомостей и с интересом меня рассматривали. Две из них были очень даже ничего. Одна даже улыбнулась, но больше всех изменилась Марья Егоровна. Нет, она все так же осталась божьим одуванчиком, но взгляд стал более мягким.
— Так ты председатель производственного кооператива? — спросила она, а я чтобы не ляпнуть лишнего, просто кивнул головой в знак согласия. — А, что же ты тогда заладил — бизнесмен, бизнесмен, ты же наш, производственник. Так бы сразу и представлялся. Пиломатериалы нам будешь поставлять?
— Ну да, погонаж и столярку, а что плохого в слове бизнесмен?
— Да был тут у нас один, на прошлой неделе, тоже бизнесменом представился, все девчатам улыбался, слащаво так. Договор подряда заключал. А потом я кинулась по его уходу, а он у меня ручку увел. Шаромыжник!
— Паркер, — с сочувствием поинтересовался я. — с золотым пером что ли?
— Почему паркер, обыкновенную шариковую, — удивилась, Марья Егоровна.
— А у меня скоросшиватель прихватил — выкрикнула самая симпатичная бухгалтерша.
— Ну всяко бывает, — посетовал я, — по запарке, да и кто эти скоросшиватели считает.
— Это в кооперативах у вас никто ничего не считает — опять околючилась Марья Егоровна, — а у нас все на подотчете, все подсчитано. Развелось бизнесменов, тащат все подряд, глаз да глаз за всеми этими... Да, ты, кстати, на втором экземпляре договора число не проставил. Ставь и иди подписывай, я просмотрела. И тут я допустил глобальную ошибку, схватив со стола не только договора, но и ручку. Ее ручку. Наверное хотел проставить число на втором экземпляре. И только гнетущая тишина, пронизывающая до мозга костей, подсказала мне, что где-то что-то я сделал не так. Мне помнится, что даже вороны за окном замолчали. Не поднимая взгляда, я сунул ручку в стаканчик с другими ручками и карандашами и щелкнул замками на дипломате доставая из него свою. Немного попустило, давление понизилось и написав число, услышал. — И если хоть одной дощечки не хватит или фрамуги на раме, оплаты не будет за всю партию. Сама, все пересчитаю.
С того дня представляться бизнесменом, незнакомым людям, а тем более знакомым, я вообще не стал.