Мечты Труса
Автор: Александр Райн
У каждого дворового пса есть мечта. Это домашние собаки ни о чем не мечтают, потому что зажрались, а бездомные преисполнены надежд.
Обычно у животины мечты пролетарского размаха, что-то бюджетное: поселиться в чьей-нибудь теплой квартирке на первом этаже, найти бесхозную сосиску или куснуть хотя бы раз на ходу колесо. У пса по кличке Трус была мечта оказаться на южном курорте: сожрать морскую звезду, погонять чаек и зарыться мордой в горячий песок.
Каждый раз, наблюдая из-за угла, как очередная семья, обутая в сланцы, запихивает огромные пакеты с вещами, палатки, надувные круги и прочую отпускную утварь в машину, Трус скулил от зависти. Особенно он завидовал животным, которые подло ухмылялись, глядя на него из салона машины.
— Мам, там собачке плохо, — показывали дети на бедного пса.
— Не подходите, он, наверное, болеет, — старались родители отгородить своих чад от воющего зверя, и были правы: пёс болел. Болел тоской по золотым пляжам и теплому бризу.
В этом году Трус решил во что бы то ни стало исполнить свою мечту.
—Кому ты там на морях сдался? — уже в третий раз вылизывая банку из-под сметаны, спросил Григорян — старый дворовый пёс с одним ухом и половиной хвоста.
— А здесь я кому сдался? — ответил вопросом на вопрос Трус, не понимая логики старшего товарища. — Там всегда тепло, шашлыки, воздух такой лечебный, что хоть внутривенно коли, а всё равно не помрешь, — мечтательно затянул пёс.
— Я слышал, там блохи бешеные, размером с яблоко каждая. Солнечная радиация на них плохо влияет, — продолжая работать языком, сказал Григорян.
— Где ты это слышал?
— От Феликсовича, ну того, который грач. Они же каждый год летают.
— Феликсович трепло. Он в прошлом году рассказывал, что женился на попугае, а оказалось, что его жена просто в свежую краску вляпалась, — почесался Трус, вспомнив о собственных блохах.
— Проверять я бы всё равно не стал, — закончил с банкой Григорян и, зевнув во всю пасть, посмотрел на сородича. — Сиди уж на месте, тут хотя бы всё знакомое, проверенное. Ты же с котами дружбу водишь, там тебя за такое порвут местные, если вообще доберешься.
— Я не боюсь.
— Охотно верю, — сказал старый пёс и принялся вылизывать колбасную кожуру.
Трус со своей идеей фикс взбаламутил весь двор. Поначалу никто не верил в серьезность его намерений — репутация говорила сама за себя. Но Трус начал составлять завещание, вскрывались подробности его незадекларированного богатства в виде свиных ребер, прикопанных за подстанцией.
— А как же дети? — спросила у Труса его возлюбленная Кармен на очередном свидании под мостом, перекинутом через овраг, и показала на свежий приплод.
— Там мои хотя бы есть? — спросил Трус, глядя на разномастных кутят, напоминающих бойцовских такс с прикрученными ушами от мопса.
— Не знаю. Предлагаешь тест ДНК сделать?
— Если собственной тени боятся, то мои.
— Тогда нет, — печально тявкнула Кармен.
Перед отпуском Трус решил сделать все необходимые прививки, поэтому слегка прикусил за штанину одного вредного дядечку, который вечно парковался впритык к подъезду и был груб с окружающими. В тот же день Труса поймали ребята из отлова и вкололи ему весь «витаминный комплекс», а заодно вакцинировали от бешенства и перекрыли доступ к свиданиям, потом дали пинка и выпустили обратно на свободу, пометив позорной желтой биркой.
Трус искал поддержки среди знакомых, просил домашних собак замолвить за него словечко перед хозяевами.
— Как ты себе это представляешь? — спросил у него ризеншнауцер, когда они с Трусом обнюхивали друг друга во время прогулки. — Семья, позвольте представить вам моего знакомого. Он немного бездомный, но я за него ручаюсь, мы из одной лужи в детстве пили. Давайте возьмем его с собой в Анапу на недельку?
— Вроде звучит убедительно, — сказал Трус.
— Прости, но мои человеки друг друга порой не понимают, а ты хочешь, чтобы я им на собачьем объяснил.
Пару раз Трус добегал до железнодорожного вокзала. Сторонясь полицмейстеров и бомжей, он хотел проникнуть в один из поездов дальнего следования, но из-за отсутствия смелости и билета просто смотрел с перрона. Сидящие за откидными столиками и бесящие своими радостными физиономиями путешественники дербанили пакетики с «дошираком» и разворачивали фольгу с курицей гриль внутри.
«Точно, курица гриль!» — вспомнил Трус прошлогодний долг и побежал во двор искать участкового кота по имени Рыбов.
Рыбов как раз возвращался с ежедневного обхода. День выдался скверный. На участке завелись крысы, причем среди котов: кто-то подворовывал у своих сородичей корм. Рыбов нашел следы и весь день выслеживал преступника, но потом понял, что ходит по собственным отпечаткам. Дело и сам Рыбов зашли в тупик.
— Рыбов, погоди! — появился перед котом запыхавшийся пёс.
— Рабочий день закончился, я домой, — обогнув пса, кот пошуршал дальше без остановок.
— Рыбов! — гавкнул пёс. — Долг платежом красен!
— Помню. В работе. Курицу гриль не так просто достать, но Рыбов всегда возвращает долги, — кот любил говорить о себе в третьем лице.
— Предлагаю изменить условия сделки, — сказал Трус и поделился с Рыбовым своей мечтой.
— От меня-то чего надо? — остановился наконец «участковый». — Я тебе турбюро, что ли?
— Рыбов, ты же светила современности. Покровитель слабых и обездоленных, генератор справедливости…
— Знаешь, я ведь и сам себе зад могу вылизать, причем буквально. Ладно, решим твою задачу, а взамен ты поможешь мне поймать воришку, что подъедает из чужих кормушек. А то неравноценный обмен какой-то.
— Буитсделано! — отчеканил Трус, не веря собственному счастью.
Остаток вечера Рыбов провел в раздумьях. Отправить бездомного пса на курорт — не в лоток сходить. На следующий день началась работа. Рыбов подключил все имеющиеся связи, в том числе беспорядочные.
К обеду у него был полный список людей, ни разу не бывавших на югах и проживающих в радиусе пятнадцати километров. Он знал об их привычках, имеющихся аллергиях, финансовом и душевном состоянии, вероисповедании и количестве пломб в зубах. Оставалось вычленить самых лояльных и тех, у кого близился отпуск. Получился короткий список из трех фамилий. Одна фамилия принадлежала приемному семейству Рыбова, пришлось вычеркнуть: скорее Уругвай запустит космическую программу, чем эти люди покинут зону его — Рыбова — кошачьего комфорта.
В сухом остатке — пенсионерка Зоя Нефедова и никому не знакомый карьерист Шайбин, который ни разу не выходил из дома. Оба они проживали в одном подъезде.
Три дня Рыбов пытался научить Труса произносить по-человечески слово Геленджик, чтобы описать людям свою потребность. Получалось неплохо. Трус осилил «Ге», но потом снова срывался на лай. Он стоял под окнами кандидатов и громко намекал: «Ге-ав-ав-у-у».
Поняв, что метод нерабочий, Рыбов украл в одной турфирме рекламу с горячими турами и, засунув Трусу в пасть, отправил на этаж к Шайбину. На пенсию Нефедовой Рыбов особо не ставил.
Поцарапав пару раз железную дверь, Трус добился внимания карьериста, однако вместо турпоездки и теплого южного солнца чуть не загремел на очередные сутки в приемник, но вовремя дал стрекача.
— Может, просто собачьим мечтам не суждено сбываться? — спросил Трус у усатого товарища, когда они прощались, потерпев очередную неудачу.
Но тут сама судьба, видимо, услышала его скулеж. В нос обоих животных ударил едкий запах гари, а вдалеке раздался вой сирены. На участке Рыбова лютовал пожар, причем горело в подъезде Нефедовой и Шайбина. Будучи ярым атеистом, Рыбов захотел перекреститься, но не смог. Вместе с Трусом они, не сговариваясь, метнулись в сторону пожара.
Горело в самом подъезде. Какой-то электрик-любитель, обучившийся по коротким роликам в сети, решил самостоятельно подключить новую проводку к общему щитку. Огонь быстро распространялся, дым валил дуром, превращая подъезд в газовую камеру.
Жильцы боялись выходить, но и дома находиться становилось всё опаснее. Постепенно пожар начинал перекидываться на двери, хорошо горела и оставленная соседями на лестничной площадке автомобильная резина.
Спасатели выводили людей, Рыбов выводил животных. Трус, как и полагается трусам, смотрел на происходящее с безопасного расстояния.
— Ну чё там? Всех вывели? — прозвучало в чьей-то рации.
— Да, остальные на работе, — последовал незамедлительный ответ. — Погоди, тут, кажись, еще кто-то, — сквозь помехи и шум из рации доносился странный хриплый голос, без конца повторяющий что-то, похожее на «Геленджик». — Здесь пёс какой-то в квартиру скребется, наверное, там кто-то остался, возможно, угорел, будем вскрывать!
— Добро!
Через десять минут из черного зева задымленного подъезда появились двое спасателей с временно отключенной от реальности Нефедовой. Следом за ними пулей вылетел Трус и, не раздумывая, метнулся в сторону импровизированной уличной кухни для кошек. Вылакав всю воду, он принялся за влажный корм.
— Так вот кто поджирает у своих! — поймал его с поличным Рыбов.
— Отстань, я нервничаю. Когда я нервничаю, то не контролирую голод. А нервничаю я часто. Сам к тому же просил помочь с поисками, — прочавкал Трус.
***
Пожар хоть и нанес ущерб общедомовому имуществу, но жильцам удалось отделаться минимальными потерями, не считая пары дверей, комплекта резины и стойкого запаха гари, въевшегося в стены и потолки. Главное, обошлось без жертв. Выписавшаяся через неделю из больницы Зоя решила, что ей требуется срочная душевная и физическая реабилитация в виде трехнедельного отдыха в гостях у младшей сестры в Туапсе.
Перед отъездом женщине предложили принять участие в прямом эфире местного телеканала. Туда же в добровольно-принудительном порядке был приглашен и спаситель женщины — четвероногий бродяга, о котором она ничего не знала. Трус поджимал хвост и прятался от камер, но когда спасенная им женщина заявила, что собирается приютить своего хвостатого ангела-хранителя, воспрял духом и даже что-то там протявкал.
Через пару дней счастливого Труса провожали к поезду все двором. От пса требовали гостинцев и историй о дальних теплых краях. А вечером, когда железная многотонная махина несла его вдоль бесконечных зеленых лесов навстречу мечте, Зоя достала из своей сумки что-то объемное, завернутое в фольгу и пахнущее, как самое настоящее счастье.
Рассказ про Рыбова тут: https://cont.ws/@proc79/2760205