Риски национализации – оценка уральских экспертов

Угроза национализации имущества иностранных компаний, покидающих российский рынок из-за событий на Украине, может оказаться "компенсационной сделкой" и попыткой надавить на зарубежных партнеров. Такое мнение высказали опрошенные "Уралинформбюро" эксперты.

Речь идет о 59 компаниях, заявивших о прекращении работы в РФ "без предоставления гарантий потребителям". Большинство из них – всемирно известные бренды, такие как Volkswagen, Apple, IKEA, Microsoft, IBM, Shell, McDonald's, Porsche, Toyota, H&M.

Объем обязательств этих компаний перед россиянами, государством и контрагентами в СМИ оценили в сумму свыше 6 триллионов рублей. По мнению активистов организации "Общественная потребительская инициатива", есть множество способов вернуть эти деньги стране – включая арест счетов и активов, введение внешнего управления и национализации имущества.

При слове "национализация" многие вспоминают революцию 1917 года, когда пришедшие к власти в России большевики объявили крупную частную собственность общенародным достоянием. Однако в условиях рынка просто взять и поделить вряд ли получится – а какие еще возможны варианты?

Директор Института стратегического планирования и финансового анализа УрГЭУ-СИНХ Максим Марамыгин:

– В данном случае мы имеем пока что "борьбу нервов", без какого-либо юридически значимого решения или определения, что такое "национализация". Исходя из обрывочных данных (а достоверно никто сейчас ничего не знает), очевидно, будет попытка принудить компании, уходящие с нашего рынка, выполнить свои обязательства перед российской стороной. Например, в части выплаты выходных пособий работникам, которым грозит увольнение. Возможно, будет подсчитан вероятный ущерб от невыполнения текущих обязательств по ремонту и обслуживанию площадок, где эти компании располагались.

А этого имущества по стране сегодня очень много. Возьмем, к примеру, ИКЕА. Ей принадлежат все торговые центры МЕГА, но сама ИКЕА занимает в этих центрах от силы 20-30% площадей, остальное сдает в аренду. И даже если эта сеть уйдет из России и приостановит (как они уверяют, до лета) работу своих магазинов – недвижимость-то у них остается, арендаторы работают, от них продолжает поступать арендная плата.

Директор Института экономики УрО РАН Юлия Лаврикова:

– Статья 35 Конституции РФ гласит: право частной собственности охраняется законом, и никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Может быть, нам и стоит двигаться в эту сторону [национализации], строго в правовом русле. Вполне возможно, что это может быть подкреплено определенным федеральным конституционным законом, в котором это будет более детально прописано, в том числе ответственность предпринимателей за свою собственность, включая бремя ее содержания.

И если собственник отказался от своего имущества и уехал из страны – тогда, конечно, что-то с этим имуществом нужно делать, оно не может быть бесхозным, особенно в ситуации, когда бесхозность начинает угрожать национальной экономике, несет ущерб торговым сетям и государству. В таких ситуациях возможны крайние решения, но, повторюсь, конституционные принципы должны быть соблюдены.

В любом случае расставаться надо хорошо. Надо идти на определенные переговоры, выяснить, как собственники видят судьбу своих предприятий, планируют ли они вернуться, потому что у многих договоры аренды прописаны на более длинный срок.

– Как вообще в странах с рыночной экономикой может проходить национализация?

Максим Марамыгин:

– Если рассмотреть опыт той же Великобритании, то в этой стране постоянно то национализируют, то продают в частные руки целые сектора промышленности. Там этот процесс, как правило, предполагает выкуп активов предприятия. Выкуп – процесс достаточно подвижный: можно за 5 миллиардов рублей, а можно и символически, за 2 рубля, например. Это классическая юридическая процедура, и "национализацией" ее можно назвать только потому, что главным бенефициаром является государство. Потом перешедший на баланс государства бизнес вполне может быть продан в частные руки.

– Чем уход с российского рынка "без гарантий" может грозить компаниям, кроме потери их имущества в России?

Юлия Лаврикова:

– Многие компании позиционируют себя как социально ответственные, и им такой резкий уход не добавляет позитивных ноток к их имиджу. Уходить с рынка надо достойно, а не бросив людей и обязательства по содержанию имущества.

Максим Марамыгин:

– Сегодня практически у всех ведущих торговых моделей есть азиатские аналоги. В любом городе, где ранее работала ИКЕА, место, что называется, "намоленное", с наработанным брендом, с налаженными транспортными путями. Все знают, что за хозяйственными товарами нужно ехать именно туда. Если там [за время отсутствия на российском рынке ИКЕА] появится какой-то азиатский бренд, этот фактор будет ему в помощь. Какое-то время, конечно, уйдет на "замену брендов", но в итоге кончится тем, что бизнес ИКЕА "сожмется", а бизнес азиатского конкурента, наоборот, расширится.

Беседовал Евгений СУСОРОВ