Свободный полёт Глеба Котельникова...
Он не был инженером, конструктором. Просто не имел соответствующего образования. До сорока лет ничто в его жизни не указывало на то, что Котельников станет автором одного из самых удивительных открытий в истории ХХ века.
Актёр, офицер, акцизный чиновник – в жизни Глеба Евгеньевича Котельникова было немало резких поворотов. Но мы помним его как изобретателя ранцевых парашютов, без которых сегодня невозможно представить себе ни современную авиацию, ни армию.
В доме профессора математики Евгения Котельникова всегда музицировали. Там звучали и рояль, и скрипка. Все Котельниковы напропалую увлекались музыкой и театром. Здесь постоянно давали любительские спектакли – как правило, веселые водевили. А для детей устраивались кукольные представления.
Глеб играл на мандолине, гитаре, рояле, считался одаренным скрипачом. Мечтал о консерватории. Но было у него еще одно увлечение: техника. Он удивлял родных необычными поделками. В 13 лет собрал настоящую фотокамеру. В его распоряжении имелся только подержанный объектив, всё остальное он смастерил сам. Даже фотопластинки изготовил без посторонней помощи. К восторгу родителей, камера исправно работала.
Но детская идиллия закончилась быстро. Профессор Котельников – цветущий жизнелюб – скоропостижно умер. Семейное благосостояние пошатнулось, и будущий изобретатель ранцевого парашюта, позабыв об искусстве и науке, поступил в Киевское артиллерийское училище.
Поручик Котельников тянул служебную лямку в крепости Ивангород. Радости это ему не доставляло, душа стремилась к Мельпомене – и он по-прежнему находил отдушину в любительских спектаклях.
В армии Котельников выдержал неполных три года – и вышел в отставку, превратившись в мелкого чиновника. Вскоре он обзавелся семьей, стал многодетным отцом…
Служба ему досталась скучноватая – акцизное ведомство. Но она позволяла уделять время его увлечениям. Котельников стал художественным руководителем театральной студии. Продолжал и конструировать диковинные машины: велосипед с парусом, разливочный аппарат для винокуренного завода. Но в 1910-м решил круто изменить жизнь. Он бросил бюрократическую карьеру и вернулся в родной Петербург, чтобы, как в детстве, погрузиться в артистическую жизнь. Котельникову было под сорок. Трое детей, отсутствие накоплений и недвижимого имущества… Но жена поддержала мужа, и он стал профессиональным актёром, поступил в труппу столичного Народного дома. Глебов-Котельников – это сценическое имя стало хорошо известно тогдашним театралам.
Именно тогда, на заре ХХ века, Котельников полюбил и авиационные представления, которые разыгрывались для публики на Комендантском аэродроме.
С тех пор, как в небе появились первые рукотворные летательные аппараты – воздушные шары – древнегреческий миф об Икаре стал актуален. Способен ли человек парить в воздухе и не погибнуть? Считается, что парашют изобрел неутомимый Леонардо да Винчи еще в 1483 году. Правда, в те годы еще не существовало летательных аппаратов. А в начале ХХ века в ходу были громоздкие зонтичные парашюты, которые прикрепляли к самолётам. Тяжелые, ненадежные, они часто ломались, да и раскрыть их в трудную минуту было непросто. Неудивительно, что авиаторы их не любили.
В сентябре 1910 года на Всероссийском празднике воздухоплавания случилась трагедия. Летчик Лев Макарович Мациевич разбился насмерть на своем «Фармане». Самолет развалился на высоте, на глазах потрясенной публики. В той толпе был и Котельников, с трудом сдерживавший рыдания. Это была первая, но, увы, далеко не последняя гибель в истории авиации...
Изобретатель вспоминал: «Гибель молодого летчика в тот памятный день настолько меня потрясла, что я решил во что бы то ни стало построить прибор, предохраняющий жизнь пилота от смертельной опасности». Он поклялся, что постарается спасти русских икаров.
Скромная комната Котельникова надолго превратилась в мастерскую. Он создавал каркасы из проволоки и деревянных реек, продумывал, как упростить «систему управления» парашютом. Главным консультантом Котельникова в вопросах истории воздухоплавания стал Александр Алексеевич Родных – известный знаток авиации, писатель-фантаст и единомышленник Циолковского.
Над разработкой спасательных средств для летчиков к тому времени не один год работали ведущие технические умы и в Америке, и в Англии, и во Франции. Но похвастать им было нечем. И у Котельникова долго ничего не получалось.
Но однажды в театре, в полумраке, он приметил, как некая дама, увлеченная спектаклем, ловко достала из маленькой изящной сумочки огромную шелковую шаль. Для него это зрелище стало – как для Ньютона падение яблока.
До этого Котельников проводил свои эксперименты с тяжелым льном, а тут неожиданно открыл для себя чудодейственные свойства настоящего китайского шёлка. Но главное открытие Котельникова в другом.
Именно он первым уложил парашют в небольшой заплечный металлический ранец, крепившийся к телу парашютиста. На дне ранца была специальная полка, а под ней — сильные пружины, которые моментально выбрасывали парашют наружу, когда прыгающий выдергивал стопорное кольцо. Парашют стал маневренным, компактным и удобным.
Изучив многочисленные чертежи предшественников, он понял: современный парашют должен быть миниатюрным в сложенном состоянии, чтобы он всё время находился при пилоте – как лонжа, опоясывающая цирковых акробатов. «Для применения на самолете необходим легкий и прочный парашют. Он должен быть совсем небольшим в сложенном состоянии... Главное, чтобы парашют всегда находился при человеке. В таком случае летчик сможет спрыгнуть с любого борта или крыла самолета», – писал Котельников.
Сначала он планировал поместить сложенный парашют в лётчицкий шлем – шёлк для этого подходил идеально. Специальная спиральная пружинка должна была при необходимости выталкивать спасательный снаряд из головного убора пилота. Позже Глеб Евгеньевич понял, что закреплять парашют следует как минимум в двух точках, распределив его по телу летчика. Иначе рывок в момент раскрытия зонта окажется слишком резким. Котельников разделил стропы на две части, прикрепив их к двум подвесным лямкам. Тогда-то и пришла идея ранца, в котором компактно помещался шёлковый купол. В первой модели Котельников использовал металлический ранец. Брезент и другие материалы появились позже. Чтобы раскрыть парашют, авиатор должен был дернуть за шнур. Имелся и механизм для аварийного раскрытия ранца, на случай если летчик в критический момент потеряет сознание.
У Котельникова, конечно, не было денег, чтобы организовать масштабные испытания нового аппарата. Он сбрасывал опытные образцы «спасательных средств» с воздушных змеев и с колоколен. Подвешивал к ним грузы…
В поисках поддержки, на исходе лета 1911 года он написал обстоятельную записку военному министру Сухомлинову: «Длинный и скорбный синодик жертв в авиации сподвигли меня на изобретение довольно простого и полезного устройства для предотвращения гибели авиаторов при аварии в воздухе». Он просил субсидию на постройку опытного образца ранцевого парашюта и сообщал, что «4 августа с. г. в Новгороде кукла сбрасывалась с высоты 200 метров, из 20 раз ни одной осечки. Формула моего изобретения следующая: спасательный прибор для авиаторов с автоматически выбрасываемым парашютом... Готов испытать изобретение в Красном Селе».
Но тщетно Котельников дожидался ответа: в портфель министра эта записка не попала, ее отправили в корзину. Столоначальников можно понять: к ним обращался не инженер, а актер, имевший скромный чин коллежского асессора, доверия такие «гениальные изобретатели» не вызывают. У Котельникова не было знакомств в высших кругах, за его спиной не стояли влиятельные покровители.
Против Котельникова «работали» предрассудки. Далеко не все специалисты в те годы считали парашют полезным изобретением. Считалось, что летчик обязан разбиваться вместе с самолетом. А парашюты – для трусов и дезертиров.
«Парашют в авиации – вещь вредная, так как летчики при малейшей опасности будут спасаться на парашютах, предоставляя самолеты гибели. Мы ввозим самолеты из-за границы, и их следует беречь. А людей найдем, не тех, так других!», – говаривали вельможные персоны. Какое-то время и на флоте существовала традиция: моряк не должен уметь плавать, чтобы погибать или спасаться вместе с кораблем.
К тому же тогдашние военные чиновники привыкли полагаться на технический ум Европы: нет пророка в своем Отечестве. Но Котельников не сдавался.
В конце концов, министр назначил комиссию для рассмотрения котельниковского изобретения. Председательствовал в этом строгом жюри генерал Александр Кованько, куратор воздухоплавательной службы. Он был убежден, что парашют следует раскрывать еще в самолете, а затею Котельникова считал авантюрой. Какой там ранец?! Летчик просто погибнет от рывка раскрывающегося спасательного аппарата! Переубедить маститого генерала невозможно. Устройство забраковали…
В начале 1912 года Котельникову, наконец, повезло: ему протянул руку купец Вильгельм Ломач (кроме прочего – владелец знаменитой гостиницы «Англетер»). Появились деньги. Первые испытания парашюта удалось провести 2 июня 1912 года с помощью автомобиля. Машину разогнали, Котельников дернул за спусковой ремень, и привязанный к багажнику парашют безукоризненно раскрылся. Так возникло новое изобретение Котельникова – воздушный тормоз, который позже использовали при посадке самолетов и гоночных автомобилей.
Котельников самостоятельно соорудил фигуру «испытателя». Огромная кукла весила 80 килограммов. Назвали ее Иваном Ивановичем. Но внешне он напоминал злосчастного Кованько – пышными седыми усами, внушительными бакенбардами и насупленным выражением тряпичного лица. Кстати, традиция называть испытательные манекены Иванами Ивановичами жива до сих пор. Это славное имя носили и наши первые «космонавты» – деревянные предшественники Юрия Гагарина.
Генеральные испытания состоялись 6 июня 1912 года в районе деревни Салюзи под Петербургом. «Ветра не было, и манекен встал на траву ногами, постоял так несколько секунд и затем только упал», – вспоминал участник эксперимента.
Котельников не побоялся продемонстрировать своё изобретение прилюдно. Манекен сбрасывали с разных высот. Когда он впервые успешно приземлился – грянуло мощное: «Ура!». Собравшиеся (а среди них, в основном, были знатоки авиации) поняли, что присутствуют при рождении чуда. Повторные испытания подтвердили правоту конструктора. Страна получила уникальное спасательное средство для летчиков – РК-1, то есть – «ранец Котельникова». А деревушка Салюзи в 1949 году, через пять лет после смерти изобретателя, получила новое имя – Котельниково.
Зимой 1912-1913 г.г. фирма «Ломач и К°» представила РК-1 на конкурсе в Париже. Любопытно, что сам изобретатель в те дни не мог приехать во Францию: театральные дела задержали его на берегах Невы. Французы любят эффектные шоу. Русский спортсмен Владимир Оссовский – отчаянный смельчак – прыгнул с парашютом с 53-х метров точнехонько на мост через Сену, что в городе Руане. Это был триумф! Но первой премии французы Котельникову не дали. Приз получило куда более скромное изобретение. Они поступили хитрее: переняли задумки русского изобретателя и постарались внедрить их в производство.
Русское изобретение прогремело на весь мир. К нему проявляли интерес и англичане, и французы, но Котельников мечтал воплотить свою мечту на Родине. Он снова и снова обивал пороги начальственных кабинетов. Спорил, отстаивал свою идею…
В первые дни Великой войны Котельников служил в автомобильных частях. Но вскоре востребованным оказался его конструкторский талант. Энергичным пропагандистом изобретений Котельникова стал лётчик Глеб Васильевич Алехнович – знаменитый испытатель самолетов «Русский витязь» и «Илья Муромец». Именно он убедил командование в необходимости снабжения экипажей многомоторных самолетов парашютами РК-1. Котельников даже получил поручение от командования: разработать парашют, который мог бы спускать с борта «Ильи Муромца» тяжёлую пушку после воздушной перестрелки.
В годы войны Алехнович совершит более 100 вылетов на «Муромце». В большинстве полетов в его кабине находился ранец с котельниковским шелковым куполом. И все-таки отечественные парашюты в те годы в русской армии оставались редкостью. Россия закупала французские ранцевые приспособления, сделанные… по образцу котельниковского. Это продолжалось и в 1920-е годы. Увы, наша промышленность тогда отставала.
1917 год не прекратил череду изобретений. И Котельников, и Алехнович, не помышляя об эмиграции, сумели адаптироваться к новым условиям, и продолжили работу, несмотря на передряги революционной эпохи.
В 1924 году Котельников запатентовал спасательное устройство РК-4 – огромную корзину с куполом диаметром в 20 метров. На таком парашюте можно было сбрасывать грузы весом до 300 кг. А два года спустя изобретатель решил отойти от дел, и передал все свои изобретения государству. Он помогал авиаклубам, которых становилось всё больше, выступал с лекциями о парашютном деле. Его называли «другом советских авиаторов» Вместе с Родных Котельников работал над капитальным исследованием «История парашюта и развитие парашютизма». В 1930-е годы парашютный спорт, наряду с авиацией, был неслыханно популярен в Советском Союзе. В парках культуры по всей стране строились вышки, с которых можно было совершить прыжок. Газеты писали о рекордах советских парашютистов, а Осоавиахим учредил почётное звание «Мастер парашютного спорта СССР».Аппараты Котельникова позволили авиаторам совершать свободное парение в воздухе и плавно приземляться…
Воздушный десант, парашютный спорт – ничего подобного не было бы, если бы не котельниковское изобретение. Считается, что первым с помощью его парашюта спасся от неминуемой гибели Михаил Громов – тот самый, которого называли «лучшим летчиком в мире».
Великая Отечественная застала Котельникова в родном Ленинграде. После первой блокадной зимы его – изможденного, больного – эвакуировали в Москву. Котельников продолжал работать. В годы войны его книги оказались особенно актуальными. Он подготовил к изданию свою новую монографию «Парашют».
До Победы Котельников не дожил. 22 ноября 1944 года Глеба Евгеньевича не стало. Его изобретение оказалось вечным техническим феноменом, оно не устарело. Современные парашюты практически повторяют конструкцию Котельникова. В окрестностях Петербурга, на месте первого в мире испытания ранцевого парашюта, установлен гранитный монумент...
