Взрывы из прошлого
29 января этого года в Севастополе саперы Черноморского флота РФ и специалисты МЧС России обезвредили бомбу времен Великой Отечественной войны. Подозрительный предмет на склоне горы обнаружили местные жители. Прибывшие саперы выяснили, что это немецкая авиационная бомба весом полцентнера. Опасную находку аккуратно погрузили на спецавтомобиль и вывезли на полигон МЧС, где и уничтожили путем подрыва. После окончания Великой Отечественной войны прошло уже почти восемь десятилетий, но она регулярно напоминает о себе опасными «сюрпризами».
Известно, что во время Второй мировой войны немцы изрядно поднаторели в производстве всевозможных мин и взрывоопасных предметов. До сих пор историки спорят о том, сколько мин изготовили германские оборонные заводы в период с 1941 по 1945 год. Цифры колеблются от 60 миллионов до 120 миллионов штук. И это не считая снарядов и авиабомб. Причем, даже в 1945 году, когда Третий рейх трещал по швам и нацисты лишились почти всей своей производственной базы, германская оборонка умудрилась выпустить не менее миллиона мин различных модификаций.
По форме они могли напоминать лепешки, бочонки, металлические бруски длиной около метра. Корпус мины мог быть металлическим, деревянным и даже стеклянным. Причем, на протяжении войны германские конструкторы постоянно совершенствовали свою смертоносную продукцию и разрабатывали все новые типы мин и взрывоопасных предметов.
Не меньшей изобретательностью отличались немцы и в вопросах маскировки. Взрывчатка могла быть запрятана в самых неожиданных местах. Например, в простых грифельных карандашах. В 1940-ые годы немецкая промышленность выпускала карандаши с пластмассовым корпусом, внутри которого находился графитный стержень. По мере того как графит истончался, можно было подкрутить пластмассовый колпачок и выдвинуть грифель на нужную длину. Такие карандаши частенько захватывали в качестве трофеев советские солдаты и офицеры. Каково же было их удивление, когда вместо выдвижения грифеля гремел взрыв – немцы умудрялись даже в карандаши засунуть взрывчатку, которая срабатывала как раз в результате подкручивания колпачка. Конечно, большой убойной силой такие карандаши не обладали, но нанести серьезные увечья могли.
Частенько немцы прятали мины в печные трубы. Такая мина срабатывала в тот момент, когда кто-либо пытался открыть печную заслонку. Поэтому советские саперы, приступая к разминированию каждого освобожденного от немцев населенного пункта, первым делом внимательно осматривали печки в домах.
Один из самых распространенных способов маскировки мин на поле боя – тела убитых советских солдат. Причем, иногда фрицы специально выставляли тела погибших советских воинов так, чтобы их нельзя было не заметить. Расчет прост: когда после боя наши бойцы будут убирать тела своих боевых товарищей для дальнейшего захоронения, их и подстережет смертоносный «сюрприз».
Все эти вражеские хитрости наши саперы постигали на собственном опыте, а иногда и ценой собственной жизни. Например, чтобы разгадать секрет очередной немецкой новинки – так называемой мины «на неизвлекаемость», свои жизни отдали девять советских саперов. Дело было так.
ПО ПУШКИНСКИМ МЕСТАМ
В июле 1944 года бойцы и офицеры 12-й отдельной инженерно-саперной бригады приступили к осмотру территории Святогорского монастыря в Псковской области. Этот монастырь, помимо памятников архитектуры XVI века, знаменит еще и тем, что здесь находятся могила А.С. Пушкина и усыпальница его ближайших родственников – Ганнибалов.
Даже предварительный осмотр монастыря показал, что работы здесь саперам непочатый край – территория была буквально нашпигована минами, снарядами и даже авиабомбами. Взрывоопасные предметы были обнаружены и в непосредственной близости от могилы поэта. Как выяснилось, фрицы вырыли подземный ход, уложили туда десять авиабомб по 120 кило каждая, а также десятки снарядов и мин. Сверху этот «тайничок» был аккуратно замаскирован, так что найти его удалось не сразу. Помогла служебная собака одного из бойцов. Она уселась рядом с могилой поэта и начала как-то странно вилять хвостом. Хозяин даже подумал, что собака просто решила справить малую нужду, и позвал ее к себе. Но та не послушалась. Стало ясно, что малая нужда тут ни при чем. Саперы начали аккуратно протыкать дерн металлическим щупом и наткнулись на что-то твердое. Так был обнаружен подземный ход, напичканный смертоносным металлом.
Но на этом история не закончилась. Обследуя территорию монастыря, бойцы натолкнулись на германские мины нового образца. По форме они напоминали обычные противопехотные, но хитрость заключалась в том, что корпус такой мины нельзя было вытащить из земли. Как только мину пытались извлечь, пружинка, спрятанная под корпусом, выпрямлялась, и гремел взрыв. Это были так называемые мины «на неизвлекаемость». Они впервые появились на советско-германском фронте как раз летом 1944 года, и наши саперы еще не умели с ними обращаться. В результате девять бойцов и офицеров 12-й отдельной инженерно-саперной бригады погибли. Их с воинскими почестями похоронили неподалеку от могилы великого русского поэта.
Всего же на территории монастыря только за две недели июля 1944 года советскими саперами было обезврежено более 14 тысяч мин. А еще – тысячи артиллерийских снарядов, авиабомб и других взрывоопасных предметов. Страшно себе представить, что могло бы произойти, если хотя бы часть этого гигантского арсенала взорвалась.
Святогорский монастырь – не исключение. Отступая, немцы в 1943–1944 годах минировали все, что не могли уничтожить или увезти с собой в Германию: жилые дома и административные здания, промышленные предприятия и железнодорожные станции, памятники истории и культуры. После ухода гитлеровцев города и села не только были разрушены и разграблены – они были еще и напичканы минами и взрывчаткой. Поэтому сразу же за передовыми частями Красной Армии шли бойцы саперных бригад, рисковавшие жизнями порой не меньше, чем солдаты на передовой. Опасные находки могли подстерегать повсюду. И стать жертвой взрыва мог кто угодно, даже представители высшего военного и политического руководства страны. Вопиющий случай произошел в апреле 1944 года в Крыму, когда на немецкой мине едва не погиб первый заместитель наркома обороны Маршал Советского Союза Александр Василевский.
Случилось это в разгар Крымской наступательной операции, когда наши войска готовились штурмовать Севастополь. По приказу Сталина в Крым прилетел Василевский, чтобы в качестве представителя Ставки координировать действия 4-го Украинского фронта и Черноморского флота. Его самолет приземлился на аэродроме Сарабуз близ Симферополя и, когда выруливал к зданию наземных служб, напоролся на немецкую мину. Василевский не пострадал, но самолет получил повреждения. Этот инцидент стал предметом самого пристального расследования. Проводили его сотрудники Смерша. В ходе разбирательства выяснилось, что имела место банальная халатность: саперы, разминировавшие аэродром, почему-то не обратили внимания на рулежные дорожки. Командира саперного батальона отдали под суд.
А ТЫ ЗАПИСАЛСЯ В РАЗМИНЕРЫ?
По мере продвижения Красной Армии на запад работы саперам становилось все больше. Однако опытных специалистов катастрофически не хватало – военные саперы в большинстве своем были на фронте. В тылу заниматься разминированием было некому. И тогда к работам по разминированию пришлось привлекать гражданское население – простых советских парней и девчат. Так, в феврале 1944 года вышло постановление Государственного комитета обороны, в котором ответственность за разминирование освобожденных районов СССР возлагалась на ОСОАВИАХИМ и его подразделения на местах. А в помощь осоавиахимовцам разрешалось направлять местных жителей, преимущественно молодежь допризывного возраста.
Как только народ узнал об этом постановлении, к военкоматам выстроилась очередь из молодых людей обоих полов, пожелавших участвовать в разминировании. Советская молодежь всегда охотно откликалась на призывы правительства принять участие в тех или иных социально значимых проектах. Вот и весной 1944 года тысячи молодых людей, желавших быть полезными своей стране, просили зачислить их в разминеры. Из числа добровольцев при районных отделениях ОСОАВИАХИМа создавались команды по 50–100 человек, и после краткосрочного обучения эти добровольные помощники саперов приступали к работе. Вооружившись металлическими щупами и миноискателями, мальчики и девочки сутками напролет исследовали поля и леса в поисках смертоносного металла. Весной и летом 1944-го подобную картину можно было наблюдать повсеместно.
Сколько таких добровольных помощников погибло или получило увечья – точно не знает никто. Вся статистика на эту тему была тут же засекречена, а значительная часть документов изъята из архивов и уничтожена. И об этой не самой приятной странице Великой Отечественной войны в течение долгого времени предпочитали не вспоминать.
ФОТО: ЕВГЕНИЙ ХАЛДЕЙ/ТАСС
Между тем, к работам по разминированию в той или иной степени были привлечены практически все жители освобожденных районов, и в первую очередь, сельские механизаторы. Уже весной 1944 года в большинстве освобожденных районов начались посевные работы: страна и армия нуждались в хлебе. А в полях было полным-полно мин и неразорвавшихся снарядов. И тогда смекалистые советские колхозники придумали способ, как обезопасить себя от последствий взрывов. К тракторам стали приделывать плуги, но не сзади, как обычно, а с левой стороны, да еще на некотором расстоянии от заднего колеса. А кабину тракториста обшивали слева и сзади стальными листами – в целях безопасности. Таким образом, трактор шел по уже накатанной колее, а плуг – по целине, где вполне мог встретиться какой-нибудь неприятный «сюрприз». И в случае если плуг натыкался на мину или снаряд и гремел взрыв, серьезные повреждения получал только плуг, а трактор и тракторист оставались невредимыми. Такие необычные трактора, обшитые, словно бронеавтомобили, стальными листами, можно было частенько увидеть на полях нашей Родины в 1944–1945 годах.
ЭХО МИНУВШЕЙ ВОЙНЫ
В июне 1950 года вышло в свет постановление Совмина СССР «О мерах по окончанию разминирования площадей на территории бывших военных действий». Вскоре на этот документ был наложен гриф «секретно», и он надолго исчез в специальных архивных хранилищах. Рассекретили его только пару лет назад.
Сам факт появления такого постановления говорит о том, что к началу 1950-ых годов проблема разминирования так и не была решена, несмотря на героические усилия саперов и их добровольных помощников. Что, впрочем, неудивительно, если учесть объем и масштабы работ. Ведь по самым скромным прикидкам, немцы, уходя, оставили на нашей территории не менее 60 миллионов мин и других взрывоопасных предметов.
Не удалось полностью решить эту проблему и в последующие годы. В середине 1950-ых в Витебской области Белоруссии местные грибники регулярно натыкались на снаряды и бомбы времен войны, а взрывы гремели едва ли не ежедневно. В 1957 году в Ленинградской области мины и неразорвавшиеся снаряды были обнаружены в здании детского сада. Только чудом никто из детишек не пострадал. В начале 1970-ых в Орше пришлось эвакуировать целый район города: там при строительстве инженерных коммуникаций был найден склад неразорвавшихся боеприпасов. Подобные истории можно приводить до бесконечности.
Но больше всего оружия и боеприпасов осталось в лесах Калининской, Псковской и Новгородской областей. После войны там практически у каждого местного жителя в сарайчике был припрятан свой собственный арсенал: винтовки, мины, гранаты, найденные на местах былых сражений. Неудивительно, что в 1990-ые годы именно сюда, в глухие тверские и новгородские леса, устремились так называемые черные копатели со всей страны.
В те годы там частенько можно было встретить людей с оружием, услышать пулеметную очередь, а еще чаще – взрыв. Прежде чем развести костер, землю в таких местах тщательно протыкали штыками – вполне возможно, что прямо под ногами окажется снаряд или мина. А уж патронов и гильз там видимо-невидимо: порой шагу нельзя было ступить, не обнаружив под ногами военный металл.
Обычно черные копатели приезжали в эти края целыми бригадами и жили по несколько недель посреди лесов в палатках. Особый интерес у них вызывали блиндажи военной поры. Там даже старые газеты и письма можно было найти почти нетронутыми. Не говоря уже о «стволах» и боеприпасах.
Найденное оружие чистили, смазывали и продавали на черном рынке всем желающим, в том числе и членам преступных группировок, расплодившихся в те годы повсеместно. Так что арсеналы российских бандитов в те годы пополнялись и таким, весьма экзотичным способом.
Конечно, после войны эти леса пытались очистить от оружия. Воинские команды редкой цепью прошлись по лесу, подбирая «стволы» и снаряды. Затем все найденное складывали в блиндажи и швыряли туда гранату. Однако взорвалось тогда далеко не все. Но еще больше просто не попало в поле зрения военных. И вот в лихие 1990-ые, спустя полвека после войны, очисткой здешних лесов от смертоносного металла занялись заезжие гастролеры, а заказчиком нередко выступала российская братва.
Да и в наши дни, несмотря на прошедшие после войны десятилетия, взрывы из прошлого гремят довольно часто. Причем, мины и боеприпасы времен Великой Отечественной находят даже в плотной городской застройке. Так, в апреле 2019 года взрыв прогремел в центре Санкт-Петербурга, на Октябрьской набережной. Серьезно пострадал молодой местный житель. Скорее всего, мину, на которой подорвался петербуржец, установил какой-нибудь немецкий диверсант во время блокады. И она благополучно пролежала на набережной без малого восемьдесят лет!
А в Себежском районе Псковской области пару месяцев назад военные саперы обнаружили и обезвредили целое минное поле. Свыше 800 немецких мин было уничтожено на месте – взрывы сотрясали округу в течение нескольких часов. Всего же каждый год только сотрудниками МЧС обезвреживается около сорока тысяч взрывоопасных предметов времен Великой Отечественной войны. А еще есть инженерно-саперные подразделения в системе МВД, Росгвардии, Минобороны. И без дела они тоже не сидят… По самым скромным подсчетам, в земле, а также в акватории Чёрного и Балтийского морей до сих пор находится не менее миллиона боеприпасов времен минувшей войны. А значит, работы саперам хватит еще лет на двадцать.