Блоги |
Британские историки: "У России есть основания быть обиженной"
На обиженных воду возят. А у России есть исторический опыт, как не надо хорошо думать о "наших западных партнерах".
Корреспондент "Спектра" обратился к трем оксфордскими профессорам, специализирующимся по современной истории России, с просьбой рассказать, как выглядят со стороны перемены, произошедшие с страной за последний век.
Стивен Смит, профессор истории, ведущий исследователь All Souls College:
Мне кажется, что в общем и целом российское общество проигнорировало годовщину революции (в 2017 году). Я думаю, что сложно организовать празднование вокруг идеи национального примирения. На Западе год назад ожидали, что в России будут вспоминать 100-летие революции более активно, и что власти будут поощрять это. Было несколько выставок и академических конференций.
Проблема заключается в том, что революция (речь об Октябрьской, не Февральской) вызывает слишком много разногласий. Это было трагическое событие со множеством жертв. Хотя я лично думаю, что революция также дала много позитивных вещей и для России, и для всего мира: шаги к эмансипации женщин, например, или рождение антиимпериализма. И кроме того, едва ли стоит применять стандарты морали XXI века к тому времени.
Россия проходила модернизацию в конце имперского периода. При СССР скорость модернизации стала беспрецедентной. С точки зрения общественного развития, Россия изменилась значительно: произошел переход от аграрного общества к урбанизированному, современному обществу.
Сложный вопрос, считать ли Российскую империю, СССР и современную Россию одной и той же страной. Если говорить о политическом развитии, то сегодня можно увидеть возрождение глубинных элементов российской политической культуры: веру в сильного лидера, противостояние внешней угрозе, сильное государство, возрождение симфонии церкви и государства.
Однако я бы не стал говорить, что Россия сегодня очень похожа на дореволюционную Россию или СССР. Многое изменилось. Я не вижу возрождения вождизма или государя — власть Путина на Западе слишком преувеличивается. Я вижу демократизацию российского общества — оно более автономно по сравнению с СССР или дореволюционной Россией. При этом государство продолжает оставаться сильным игроком и может в значительной форме влиять на общество.
Как историк, я анализирую прошлое. Я лично полагаю, что Россия движется в неправильном направлении при Путине, но что из этого? Это — мое личное, субъективное, а не научное мнение. Мне не нравятся многие вещи: Дума — не настоящая. Людей убивают. И еще консерватизм в политике. Кампания против геев, к примеру. Но все это не приводит к падению рейтинга Путина. Я не могу сказать, что если он уйдет, то страна развалится.
Уверен ли я в том, что будет либерализация? Нет. В мире мы отходим от многих либеральных иллюзий 1990-х годов и переходим к более авторитарному порядку. Я вижу это в Китае и в США — в особой форме, когда твит одного человека формирует повестку дебатов.
Дан Хили, профессор современной истории России:
— Российская ситуация напоминает мне Францию 1889 года, когда там праздновалась годовщина взятия Бастилии. Франция тогда была разделена. Часть страны и большинство ее политического истеблишмента полагали, что нужно чествовать республиканские ценности. В то же время меньшая, но довольно влиятельная часть общества полагала, что 1889 год должен стать моментом рефлексии того, что Франция потеряла из-за революции.
Территориально и политически Российская империя, советское государство и современная Россия — это три разных режима. Но страна — более абстрактное понятие. Я вижу преемственность в некоторых областях. Например, в разнообразии народов России, ее огромной территории и так далее.
Конечно, Россия в 1917 году потеряла многое — и прежде всего шанс на мирную эволюцию общества и церкви. В Западной Европе в течение ХХ века церкви прошли мирную эволюцию и стали более либеральными. РПЦ же находится только в начале процесса, и непонятно, пойдет ли она по либеральному пути в будущем или нет (историк смешал воедино две наши революции 17 года).
Если предельно кратко оценить изменения, произошедшие с российским обществом за последние 100 лет, то оно стало урбанизированным, образованным и индустриальным. Это общество, в котором люди чувствуют свободу и имеют шанс на самореализацию, которую им дает городская жизнь. Таких возможностей у людей не было в дореволюционной России.
Политическая система России изменилась. Самодержавие было специфической системой, связанной с полурелигиозными идеями власти и многовековой практикой династической преемственности. Автократ мог и делал почти все, что хотел, хотя границы этой вседозволенности постепенно и сужались. Николай II проверил на себе, каковы были эти пределы.
Современная Россия обладает авторитарной системой, которая очень персонализирована, но она не зависит от религиозной или династической мистики для обладания легитимности. Я думаю, что власть Путина имеет свои пределы, и он не может издавать какие угодно указы. Он должен действовать в рамках установленного набора консультативных традиций: Федерального собрания, местных органов власти и парламентов, государственных совещательных органов, а также прессы, которые действуют в рамках правил игры.
В России политическая система слишком персонифицирована. Такая система неустойчива в долгосрочной перспективе. Она уже привела к ряду ошибок, в том числе к аннексии Крыма. Я полагаю, что путинская система будет вырождаться. Я не думаю, что действующий российский президент либерализует систему.
Следующий лидер России, возможно, сделает это, но это мои спекуляции.
Есть и демографический вызов. Советские ученые указали еще в 1960-е годы, что к XXI веку славянское население европейской части России снизится, и рабочая сила будет поступать из Средней Азии. Россия — интересная европейская страна, особенность которой связана с большим мусульманским населением, и у нее есть давняя история хороших отношений между православными и мусульманами.
Я думаю, что отношения с Китаем будут очень важны, и именно они будут определять следующие 25 или 50 лет. Россияне понимают это. Что касается отношений с Западом, то здесь я вижу смешанную картину. Наши отношения носят двусмысленный характер. Я бы их охарактеризовал словом "frenemy" (от сочетания английских слов friend ("друг") и enemy ("враг")). В чем это проявляется? Со стороны Запада — бесконтрольное расширение ЕС и НАТО к российским границам, со стороны России — аннексия Крыма. Почему мы при этом друзья? (Кто?!) Россия и Запад имеют много общих интересов. Мы разделяем общие ценности и историю. Европа покупает российский газ, а Россия покупает европейские товары роскоши и поддерживает туристическую индустрию.
Роберт Сервис, почетный профессор русской истории, автор биографий Ленина, Троцкого и Сталина:
Я думаю, что с момента падения коммунизма у России были проблемы с тем, как интерпретировать Октябрьскую революцию. При Владимире Путине революция сама по себе была отвергнута в качестве допустимого варианта ведения политики. Причина заключается в том, что нынешняя российская власть не чувствует себя достаточно уверенной в своей собственной стабильности, чтобы посмотреть на прошлое беспристрастно.
С другой стороны, для меня очевидно, что обе революции 1917 года — октябрьская и февральская — были событиями мирового масштаба. Это означает, что их нельзя просто так забыть. Я думаю, что в целом путинский анализ истории противоречив. Путин и его соратники пытаются охарактеризовать историю Россию следующим образом: великие вещи происходили при царе, великие вещи происходили при СССР и великие вещи происходят сейчас.
Они пытаются сказать, что Россия всегда была великой, но она попадала в беду, когда правители и народ обращались к насилию. Это очень упрощенное понимание истории. Страна, у которой такое упрощенное понимание истории, будет иметь большие проблемы в будущем, потому что правители и народ будут принимать решения, основываясь на мифах прошлого.
Дореволюционная Россия, советское государство и нынешняя Россия — одна страна, но с совершенно разным жизненным опытом людей. Россия современного, образованного гражданина, безусловно, отличается от России крестьянина, который жил в провинции в 1890-е годы. Это результат модернизации и изменений в типах режима.
Я думаю, что Октябрьская революция изменила Россию в худшую сторону, но многие социально-политические элементы старой России не были уничтожены большевиками. Напротив, большевики как бы встроили их в советскую систему. Эта была единственная возможность стабилизировать режим. Коммунисты приняли монархический принцип правления дореволюционной России — на месте царя и его окружения появились политбюро и генеральный секретарь.
Сейчас в России похожий принцип правления: это не однопартийная система, а система, при которой верховная власть принадлежит одному человеку — как при царе и генсеке. Царизм базировался на огромной коррупции, непотизме и авторитаризме. Это было и при СССР, и при Ельцине, и остается при Путине. Но были элементы, которые большевики почти уничтожили — крестьянство и церковь.
— Какие прогнозы по внутренним российским делам и по внешней политике?
На мой взгляд, сейчас Путин ведет Россию в тупик, и народ, я боюсь, заплатит за это большую цену. Россия не сможет поддерживать статус великой державы. К сожалению, Россия не смогла диверсифицировать свою экономику и обеспечить верховенство права. Я не думаю, что Россия развалится, но она может представлять опасность для собственного народа. В ближайшее годы путинская администрация будет сравниваться с временами Леонида Брежнева. У Брежнева тоже были огромные возможности реформировать СССР.
У Путина были такие возможности, которых не было при Ельцине, благодаря высоким ценам на нефть и газ. Сейчас Путин уже не такой динамичный лидер, каким он был. Он не только упустил шанс подружиться с Западом, но и отдалил свою страну от Запада.
Да, у России есть все основания быть обиженной на то, как Запад с ней обращался в 1990-е годы и в начале 2000-х, но именно так работает мировая политика: иногда приходится принимать удары. В долгосрочной перспективе Россия больше нуждается в Западе, чем Запад в России.
Я думаю, что после Путина политическая элита вряд ли выберет реформатора. Последние 150 лет показывают, что опыт реформ не очень хорош для России. Александр II, Керенский и Горбачев столкнулись с огромными проблемами, потому что они предлагали запоздалые реформы.
Корреспондент "Спектра" обратился к трем оксфордскими профессорам, специализирующимся по современной истории России, с просьбой рассказать, как выглядят со стороны перемены, произошедшие с страной за последний век.
Стивен Смит, профессор истории, ведущий исследователь All Souls College:
Мне кажется, что в общем и целом российское общество проигнорировало годовщину революции (в 2017 году). Я думаю, что сложно организовать празднование вокруг идеи национального примирения. На Западе год назад ожидали, что в России будут вспоминать 100-летие революции более активно, и что власти будут поощрять это. Было несколько выставок и академических конференций.
Проблема заключается в том, что революция (речь об Октябрьской, не Февральской) вызывает слишком много разногласий. Это было трагическое событие со множеством жертв. Хотя я лично думаю, что революция также дала много позитивных вещей и для России, и для всего мира: шаги к эмансипации женщин, например, или рождение антиимпериализма. И кроме того, едва ли стоит применять стандарты морали XXI века к тому времени.
Россия проходила модернизацию в конце имперского периода. При СССР скорость модернизации стала беспрецедентной. С точки зрения общественного развития, Россия изменилась значительно: произошел переход от аграрного общества к урбанизированному, современному обществу.
Сложный вопрос, считать ли Российскую империю, СССР и современную Россию одной и той же страной. Если говорить о политическом развитии, то сегодня можно увидеть возрождение глубинных элементов российской политической культуры: веру в сильного лидера, противостояние внешней угрозе, сильное государство, возрождение симфонии церкви и государства.
Однако я бы не стал говорить, что Россия сегодня очень похожа на дореволюционную Россию или СССР. Многое изменилось. Я не вижу возрождения вождизма или государя — власть Путина на Западе слишком преувеличивается. Я вижу демократизацию российского общества — оно более автономно по сравнению с СССР или дореволюционной Россией. При этом государство продолжает оставаться сильным игроком и может в значительной форме влиять на общество.
Как историк, я анализирую прошлое. Я лично полагаю, что Россия движется в неправильном направлении при Путине, но что из этого? Это — мое личное, субъективное, а не научное мнение. Мне не нравятся многие вещи: Дума — не настоящая. Людей убивают. И еще консерватизм в политике. Кампания против геев, к примеру. Но все это не приводит к падению рейтинга Путина. Я не могу сказать, что если он уйдет, то страна развалится.
Уверен ли я в том, что будет либерализация? Нет. В мире мы отходим от многих либеральных иллюзий 1990-х годов и переходим к более авторитарному порядку. Я вижу это в Китае и в США — в особой форме, когда твит одного человека формирует повестку дебатов.
Дан Хили, профессор современной истории России:
— Российская ситуация напоминает мне Францию 1889 года, когда там праздновалась годовщина взятия Бастилии. Франция тогда была разделена. Часть страны и большинство ее политического истеблишмента полагали, что нужно чествовать республиканские ценности. В то же время меньшая, но довольно влиятельная часть общества полагала, что 1889 год должен стать моментом рефлексии того, что Франция потеряла из-за революции.
Территориально и политически Российская империя, советское государство и современная Россия — это три разных режима. Но страна — более абстрактное понятие. Я вижу преемственность в некоторых областях. Например, в разнообразии народов России, ее огромной территории и так далее.
Конечно, Россия в 1917 году потеряла многое — и прежде всего шанс на мирную эволюцию общества и церкви. В Западной Европе в течение ХХ века церкви прошли мирную эволюцию и стали более либеральными. РПЦ же находится только в начале процесса, и непонятно, пойдет ли она по либеральному пути в будущем или нет (историк смешал воедино две наши революции 17 года).
Если предельно кратко оценить изменения, произошедшие с российским обществом за последние 100 лет, то оно стало урбанизированным, образованным и индустриальным. Это общество, в котором люди чувствуют свободу и имеют шанс на самореализацию, которую им дает городская жизнь. Таких возможностей у людей не было в дореволюционной России.
Политическая система России изменилась. Самодержавие было специфической системой, связанной с полурелигиозными идеями власти и многовековой практикой династической преемственности. Автократ мог и делал почти все, что хотел, хотя границы этой вседозволенности постепенно и сужались. Николай II проверил на себе, каковы были эти пределы.
Современная Россия обладает авторитарной системой, которая очень персонализирована, но она не зависит от религиозной или династической мистики для обладания легитимности. Я думаю, что власть Путина имеет свои пределы, и он не может издавать какие угодно указы. Он должен действовать в рамках установленного набора консультативных традиций: Федерального собрания, местных органов власти и парламентов, государственных совещательных органов, а также прессы, которые действуют в рамках правил игры.
В России политическая система слишком персонифицирована. Такая система неустойчива в долгосрочной перспективе. Она уже привела к ряду ошибок, в том числе к аннексии Крыма. Я полагаю, что путинская система будет вырождаться. Я не думаю, что действующий российский президент либерализует систему.
Следующий лидер России, возможно, сделает это, но это мои спекуляции.
Есть и демографический вызов. Советские ученые указали еще в 1960-е годы, что к XXI веку славянское население европейской части России снизится, и рабочая сила будет поступать из Средней Азии. Россия — интересная европейская страна, особенность которой связана с большим мусульманским населением, и у нее есть давняя история хороших отношений между православными и мусульманами.
Я думаю, что отношения с Китаем будут очень важны, и именно они будут определять следующие 25 или 50 лет. Россияне понимают это. Что касается отношений с Западом, то здесь я вижу смешанную картину. Наши отношения носят двусмысленный характер. Я бы их охарактеризовал словом "frenemy" (от сочетания английских слов friend ("друг") и enemy ("враг")). В чем это проявляется? Со стороны Запада — бесконтрольное расширение ЕС и НАТО к российским границам, со стороны России — аннексия Крыма. Почему мы при этом друзья? (Кто?!) Россия и Запад имеют много общих интересов. Мы разделяем общие ценности и историю. Европа покупает российский газ, а Россия покупает европейские товары роскоши и поддерживает туристическую индустрию.
Роберт Сервис, почетный профессор русской истории, автор биографий Ленина, Троцкого и Сталина:
Я думаю, что с момента падения коммунизма у России были проблемы с тем, как интерпретировать Октябрьскую революцию. При Владимире Путине революция сама по себе была отвергнута в качестве допустимого варианта ведения политики. Причина заключается в том, что нынешняя российская власть не чувствует себя достаточно уверенной в своей собственной стабильности, чтобы посмотреть на прошлое беспристрастно.
С другой стороны, для меня очевидно, что обе революции 1917 года — октябрьская и февральская — были событиями мирового масштаба. Это означает, что их нельзя просто так забыть. Я думаю, что в целом путинский анализ истории противоречив. Путин и его соратники пытаются охарактеризовать историю Россию следующим образом: великие вещи происходили при царе, великие вещи происходили при СССР и великие вещи происходят сейчас.
Они пытаются сказать, что Россия всегда была великой, но она попадала в беду, когда правители и народ обращались к насилию. Это очень упрощенное понимание истории. Страна, у которой такое упрощенное понимание истории, будет иметь большие проблемы в будущем, потому что правители и народ будут принимать решения, основываясь на мифах прошлого.
Дореволюционная Россия, советское государство и нынешняя Россия — одна страна, но с совершенно разным жизненным опытом людей. Россия современного, образованного гражданина, безусловно, отличается от России крестьянина, который жил в провинции в 1890-е годы. Это результат модернизации и изменений в типах режима.
Я думаю, что Октябрьская революция изменила Россию в худшую сторону, но многие социально-политические элементы старой России не были уничтожены большевиками. Напротив, большевики как бы встроили их в советскую систему. Эта была единственная возможность стабилизировать режим. Коммунисты приняли монархический принцип правления дореволюционной России — на месте царя и его окружения появились политбюро и генеральный секретарь.
Сейчас в России похожий принцип правления: это не однопартийная система, а система, при которой верховная власть принадлежит одному человеку — как при царе и генсеке. Царизм базировался на огромной коррупции, непотизме и авторитаризме. Это было и при СССР, и при Ельцине, и остается при Путине. Но были элементы, которые большевики почти уничтожили — крестьянство и церковь.
— Какие прогнозы по внутренним российским делам и по внешней политике?
На мой взгляд, сейчас Путин ведет Россию в тупик, и народ, я боюсь, заплатит за это большую цену. Россия не сможет поддерживать статус великой державы. К сожалению, Россия не смогла диверсифицировать свою экономику и обеспечить верховенство права. Я не думаю, что Россия развалится, но она может представлять опасность для собственного народа. В ближайшее годы путинская администрация будет сравниваться с временами Леонида Брежнева. У Брежнева тоже были огромные возможности реформировать СССР.
У Путина были такие возможности, которых не было при Ельцине, благодаря высоким ценам на нефть и газ. Сейчас Путин уже не такой динамичный лидер, каким он был. Он не только упустил шанс подружиться с Западом, но и отдалил свою страну от Запада.
Да, у России есть все основания быть обиженной на то, как Запад с ней обращался в 1990-е годы и в начале 2000-х, но именно так работает мировая политика: иногда приходится принимать удары. В долгосрочной перспективе Россия больше нуждается в Западе, чем Запад в России.
Я думаю, что после Путина политическая элита вряд ли выберет реформатора. Последние 150 лет показывают, что опыт реформ не очень хорош для России. Александр II, Керенский и Горбачев столкнулись с огромными проблемами, потому что они предлагали запоздалые реформы.