Блоги |
Дмитрий Дубровский: "У нас большая часть экспертов — это люди сомнительного научного бэкграунда"
Интересный материал вышел в "Новой газете" под заголовком "Ученые без лица. Как российские интеллектуалы становятся шестерками у следователей в деле «Шанинки» и не только".
Экспертизы приближенных к силовым органам специалистов по общественным и гуманитарным наукам часто становятся единственным аргументом для обвинительных приговоров. К их услугам следователи имеют возможность прибегать из раза в раз с целью получить нужные для дела доказательства. Сами эксперты при этом остаются в тени: суды держат их имена в тайне, вымарывая из текстов приговоров не только фамилии специалистов, но и учреждения, от которых они выступают.
Журналисты проанализировали уголовные дела с 2010 года, где фигурируют экспертизы по гуманитарным отраслям науки. Только из 5,5% судебных решений (из 638 актов) можно узнать, какая организация проводила экспертизу. Имя же конкретного специалиста не указано ни в одном приговоре.
Дмитрий Дубровский, ассоциированный научный сотрудник Центра независимых социологических экспертиз, доцент ВШЭ и соавтор проекта "Судебные экспертизы"так прокомментировал ситуацию в этой сфере: "У меня, честно говоря, руки чешутся, чтобы кто-нибудь дошел до Конституционного суда, потому что добиться публикации имен экспертов — это серьезная правовая задача. Любое право всегда должно обладать критерием понятности. Из списка экстремистских материалов Минюста ничего понять невозможно. Если внимательно прочитать судебные решения, которые определили эти материалы как экстремистские, невозможно понять, каким образом человек, который хочет следовать закону, должен избежать их публикации, потому что решения опубликованы с изъятием.
Никому в голову не приходит даже просто посмотреть этот список: это огромный перечень, там сейчас около 5000 названий. Однако он особенно впечатляет: оттуда следует, к примеру, что в Российской Федерации запрещены тексты А и Б с зеленой флешки. Просто эксперты получили флешку, описали ее как флешку зеленого цвета, а суд в таком же виде запретил. И теперь в России запрещены файлы А и Б на зеленой флешке как экстремистские.
В последних решениях ЕСПЧ было сказано, что Россия недостаточно внимания уделяет самому тексту, по поводу которого принимается решение. Суд обсуждает только экспертизу, а эксперты отвечают на правовые вопросы. То есть их напрямую спрашивают, есть ли в деле экстремизм, после чего суд просто берет, копирует это решение и говорит, что ну вот же, эксперт сказал, что экстремизм, значит экстремизм. Очевидно, что задача эксперта — не определить виновность-невиновность, а ответить на вопрос суда относительно специфических моментов в рамках дела. То есть сказать, что по этому поводу думает наука. А у нас наука не думает. У нас большая часть экспертов — это люди сомнительного научного бэкграунда, если не нулевого. Ну вот Крюкова, например, кандидат педагогических наук без единой, вдумайтесь, без единой научной публикации. За ней уже несколько десятков, если не сотен, обвинительных приговоров.
С июля этого года, по решению Верховного суда, сторона защиты не может комментировать профессиональную часть экспертизы, а может только выдавать альтернативное заключение. Теперь предполагается, что суд должен оценивать экспертизу, но это за пределами его компетенций. А кто будет комментировать профессиональную составляющую того бреда, который сейчас предоставляется в качестве экспертизы? Никто, потому что никто не обладает специальными познаниями, кроме эксперта".
Подписывайтесь на мой телеграм-канал: https://t.me/podosokorsky
Экспертизы приближенных к силовым органам специалистов по общественным и гуманитарным наукам часто становятся единственным аргументом для обвинительных приговоров. К их услугам следователи имеют возможность прибегать из раза в раз с целью получить нужные для дела доказательства. Сами эксперты при этом остаются в тени: суды держат их имена в тайне, вымарывая из текстов приговоров не только фамилии специалистов, но и учреждения, от которых они выступают.
Журналисты проанализировали уголовные дела с 2010 года, где фигурируют экспертизы по гуманитарным отраслям науки. Только из 5,5% судебных решений (из 638 актов) можно узнать, какая организация проводила экспертизу. Имя же конкретного специалиста не указано ни в одном приговоре.
Дмитрий Дубровский, ассоциированный научный сотрудник Центра независимых социологических экспертиз, доцент ВШЭ и соавтор проекта "Судебные экспертизы"так прокомментировал ситуацию в этой сфере: "У меня, честно говоря, руки чешутся, чтобы кто-нибудь дошел до Конституционного суда, потому что добиться публикации имен экспертов — это серьезная правовая задача. Любое право всегда должно обладать критерием понятности. Из списка экстремистских материалов Минюста ничего понять невозможно. Если внимательно прочитать судебные решения, которые определили эти материалы как экстремистские, невозможно понять, каким образом человек, который хочет следовать закону, должен избежать их публикации, потому что решения опубликованы с изъятием.
Никому в голову не приходит даже просто посмотреть этот список: это огромный перечень, там сейчас около 5000 названий. Однако он особенно впечатляет: оттуда следует, к примеру, что в Российской Федерации запрещены тексты А и Б с зеленой флешки. Просто эксперты получили флешку, описали ее как флешку зеленого цвета, а суд в таком же виде запретил. И теперь в России запрещены файлы А и Б на зеленой флешке как экстремистские.
В последних решениях ЕСПЧ было сказано, что Россия недостаточно внимания уделяет самому тексту, по поводу которого принимается решение. Суд обсуждает только экспертизу, а эксперты отвечают на правовые вопросы. То есть их напрямую спрашивают, есть ли в деле экстремизм, после чего суд просто берет, копирует это решение и говорит, что ну вот же, эксперт сказал, что экстремизм, значит экстремизм. Очевидно, что задача эксперта — не определить виновность-невиновность, а ответить на вопрос суда относительно специфических моментов в рамках дела. То есть сказать, что по этому поводу думает наука. А у нас наука не думает. У нас большая часть экспертов — это люди сомнительного научного бэкграунда, если не нулевого. Ну вот Крюкова, например, кандидат педагогических наук без единой, вдумайтесь, без единой научной публикации. За ней уже несколько десятков, если не сотен, обвинительных приговоров.
С июля этого года, по решению Верховного суда, сторона защиты не может комментировать профессиональную часть экспертизы, а может только выдавать альтернативное заключение. Теперь предполагается, что суд должен оценивать экспертизу, но это за пределами его компетенций. А кто будет комментировать профессиональную составляющую того бреда, который сейчас предоставляется в качестве экспертизы? Никто, потому что никто не обладает специальными познаниями, кроме эксперта".
Подписывайтесь на мой телеграм-канал: https://t.me/podosokorsky