Александр Адамский: «Жизнь подростка – это пробы, эксперименты, исследования»

Александр Изотович Адамский 24.04.2025 Почему у подростков падает мотивация к обучению, а эффективные методики начальной школы для них оказываются неэффективными? Как строить общение с подростками в этот сложный период и чем грозит игнорирование их физиологических и психологических особенностей? Справилась ли школа с применением современных технологий? На эти и другие вопросы отвечает научный руководитель Института проблем образовательной политики «Эврика» Александр Адамский. Драматургия подростковой трагедии – Еще в советские времена, в 70-е годы, были режиссёры, которые специализировались на фильмах о подростках – Кира Муратова, Валерий Приёмыхов. И сейчас эта тема вызывает большой резонанс. Вот в прошлом году прогремел сериал «Слово пацана», а в этом году «Переходный возраст». Почему так к себе притягивает эта тема, почему подростковый период считается трудным и окружен до сих пор не раскрытыми тайнами? – Конфликт, надрыв, переживания, трагедия подросткового возраста – это драматическое столкновение стремление подростка себя показать миру и неприятие миром этого явления себя. Каждый подросток – герой произведения. Есть целая библиотека книг о подростках: «Ромео и Джульетта», Уильяма Шекспира, «Вверх по лестнице, ведущей вниз», Бел Кауфман, «Над пропастью во ржи» Джерома Дэвида Сэлинджера, «Подросток» Федора Достоевского, «Повелитель мух» Уильяма Голдинга. И много-много других. Моей настольной книгой всегда была «Ватага семь ветров» Симона Соловейчика. Прекрасная литература, глубокая и очень тонко передающая драматургию подростковой жизни. Я очень советую всем, кто так или иначе занимается подростками, а это практически все взрослые, читать и обсуждать эти книги, распознавать в литературных героях себя и ребят, с которыми мы общаемся. Кризис подросткового возраста не заметить нельзя – он громко заявляет о себе окружающим. О психологических особенностях подросткового возраста много писали Лев Выготский, Алексей Леонтьев, Даниил Эльконин, Феликс Михайлов и другие известные ученые, но как бы не различались их концепции, их объединяет общий тезис: на этапе перехода из одного возраста в другой у ребенка наступает неизбежный кризис отношений с миром. Предыдущие, казалось бы, уютные способы общения как будто отмирают, как будто язык на котором ты говорил до школы, вдруг перестает тебе служить. Поступки, жесты, слова и знаки перестают быть надежными и понятными. Тебе кажется, что все вокруг изменилось и люди стали другими. Ты вдруг испытываешь острую потребность притянуть к себе внимание, заявить о себе, но не знаешь как, мечешься, стараешься быть ярче, громче, заметнее, а взрослые считают, что это проявление хамства, невоспитанности. И тогда, чтобы не обманывать ожидания взрослых, подростки нередко хамят и хулиганят, считая, что это признаки взросления. Иногда это заканчивается настоящими трагедиями. Любые переходные периоды в жизни можно считать трудными, и не только в детстве и отрочестве, но и во взрослой жизни. Не случайно кризис среднего возраста так широко отражен в кинематографе и в литературе. Хотя в этом возрасте человек уже может себя сдерживать настолько, чтобы не нарушать устои и правила, принятые в обществе. А у подростка ограничителей еще нет. Это проявляется в прямом столкновении его личности с другими персонажами, олицетворяющими норму, с которой подросток не хочет соглашаться. Метод проб и ошибок – Именно в подростковом возрасте падает мотивация к обучению, ухудшается успеваемость, что показывают результаты PISA. Это обусловлено какими-то физиологическими и психологическими факторами? Или просто школа надоедает к этому моменту, и учителя не находят нужного подхода? – Подростковый возраст начинается после начальной школы, как правило, когда ребенку исполняется 12 лет. Если все шестилетки мечтают быть первоклассниками, для них это привлекательный социальный статус, и учебная деятельность является ведущей в развитии ребенка в этот период, то к началу подросткового возраста на смену должен прийти другой вид деятельности, который поведет за собой развитие. Работать с подростком, который отвергает прежние способы общения и ищет новые – это особое искусство. Этому очень плохо учат в педагогических вузах. И учителя, сохраняя прежний способ взаимодействия, тем самым блокируют развитие подростка. Подросткам надо давать возможность попробовать себя в разных ситуациях. Поэтому в учебной деятельности на первый план выходит экспериментальная, исследовательская деятельность, а информационно-рецептурный, репродуктивный способ преподавания (термин, введенный известным дидактом Исааком Лернером), когда надо действовать по заданному образцу, не способствует развитию. Например, изучение физики в подростковом возрасте нужно строить исключительно на экспериментальной деятельности, поскольку она объединяет в себе природу науки, природу предмета и учитывает физиологические особенности подростка. – Наверное, не только способы обучения надо менять, но и способы общения с детьми, в противном случае это часто оборачивается трагедиями – буллингами, стрельбой в стенах школы? – Способ обучения – это и есть способ общения. Но Вы правы в том, что не только учебой наполнена школьная жизнь, но и разными другими видами общения. А мы воспитываем, в основном, мероприятиями, а не более личностными событиями. Велика вероятность, что педагогическая пустота заполнится теми и там, у кого и где культивируется криминал и деструктивные наклонности. Поэтому, если мы не строим взаимодействие с подростком в соответствии с его природными потребностями в пробах, в экспериментировании, в личностном общении; если мы сохраняем тот способ деятельности, который уже не является ведущим, впадаем в педагогику «мероприятийности и формализма», мы получаем агрессивного, опасного для общества человека. Исследование или имитация? – Во ФГОС старших классов включена исследовательская деятельность. Похожи ли те задачи, которые решают подростки во время своих учебных исследований, на те, которые решают ученые? Или это все-таки какая-то игра в науку, ее имитация? – По заказу Министерства Просвещения в 2022–2023 годах в рамках проекта «Новая физика» ученые МПГУ совместно с экспертами «Эврики» провели исследование, охватившее 4500 учащихся основной школы из разных регионов России. Мы анализировали трансформацию физической картины мира у пятиклассников, у которых еще нет систематического изучения физики, и у девятиклассников, у которых первый этап изучения этого предмета уже фактически закончился. И результаты нас поразили, потому что представления пятиклассников о физических процессах и явлениях, основанные на их жизненном опыте, оказались сравнимы с уровнем знаний девятиклассников. То есть системное обучение не так много добавляет к научной картине мира. Мы много говорим о низком качестве естественно-научного образования. Причина в том, что способ обучения не совпадает с физиологической и психологической структурой личности подростка, где ведущей должна стать экспериментальная деятельность. В результате действительно происходит имитация исследовательской деятельности, прежде всего в подростковой школе, потому что так называемые лабораторные работы выполняются по четко заданному алгоритму с заранее заданным результатом. В то время как исследование, экспериментальная деятельность – это задача с открытым ответом. В этом смысле экспериментальная задача направлена на то, чтобы найти прежде всего, способ решения, а не только правильный ответ. Приведу пример того, какие эксперименты по физике мы предлагали семиклассникам: из разнообразных приборов требовалось провести интернет или собрать жесткий диск. Или четверокласснику, пятикласснику давалось задание сконструировать электродвигатель из набора разного оборудования. Ребенок, исходя из эмпирических соображений, примерно представляет себе, как это сделать. Но нужно попробовать много разных комбинаций... В экспериментальной, исследовательской деятельности сначала делаешь, а потом узнаешь, а в традиционной педагогике – все наоборот. Направлять экспериментальную деятельность, конструировать задачи – это большое искусство. Поэтому в программе повышения квалификации мы особое значение придаем формированию у педагогов компетентности создания экспериментальных задач. По ту сторону технологического прогресса – В цифровую эпоху использование гаджетов становится повсеместным, и, казалось бы, школа должна тоже двигаться по этому пути, но на практике наблюдается противоположная тенденция не только в России, но и во многих странах мира: на уроках и на занятиях в вузе запрещают использование мобильных телефонов. Как это отражается на развитии подростков – ведь подобные запреты идут вразрез с реальной жизнью? – Это не просто идет вразрез с реальной жизнью, но и тормозит развитие школьников. Потому что, как утверждал Лев Выготский, для подростка общение с миром наиболее эффективно в случае применения тех средств и орудий, которые наиболее современны на данный момент. Такой же позиции придерживался Селестен Френе, который в начале ХХ века вместе с подростками выпускал газеты, а в тот период печатные станки выглядели довольно современным орудием. Достаточно вспомнить Антона Семеновича Макаренко, который в 1930-х годах перевоспитывал подростков-бандитов в трудовой деятельности, в процессе сборки фотоаппаратов. И это было производство высокого технологического уровня, что привлекало ребят. Сегодняшняя ситуация отличается тем, что не только подростки, но даже дети младшего возраста массово используют современные технологии для общения с миром. Причем эти компетентности формируются у них без специального обучения, потому что они родились в среде, где взаимодействие с миром происходит за счет применения различных девайсов. Поэтому мое мнение однозначно: если процесс обучения, воспитания подростков не основываются на самых современных средствах общения подростков с миром, то это, конечно, блокирует их развитие. Запреты на использование гаджетов – это искусственно созданный парадокс, альтернатива которому – выбор полезного и разумного формата применения. – Можно ли сказать, что школа не справилась с применением современных цифровых устройств на уроках? – Я бы ответил на этот вопрос утвердительно. Из-за того, что мы не справились с этой задачей и не использовали во благо образования тягу подростков к гаджетам, проблема обостряется еще больше, поскольку наступает эра искусственного интеллекта. И если этот способ взаимодействия с миром останется вне образовательного содержания, тогда мы получим очень сильные негативные эффекты. Потому что процесс образования – это не только освоение технологии, но и формирование компетентности взаимодействия с ИИ. Симбиоз человека и искусственного интеллекта – это реальная перспектива, поэтому компетентность взаимодействия с ИИ сейчас на повестке дня. Остаться человеком, как не парадоксально это звучит – актуальная задача образования. Но она не решается запретом на использование «партнера по симбиозу», теперь это уже не просто «машинное обучение», а «взаимообучение» человека и машины, а рамках которого формируется компетентность взаимодействия с ИИ. Причем формируется эта компетентность не на специальных предметах типа «информатики», а всем содержанием образования, и не в целях использования искусственного интеллекта для облегчения каких-то функций, а для построения с ним грамотных предметных отношений. В заключение хочу подчеркнуть, что изменению содержания образования должны сопутствовать исследования. К огромному сожалению, у нас так и не появилась традиция лонгитюдных исследований, когда мы с детского сада до производственной деятельности исследуем факторы, которые влияют на социальную успешность человека, его полезность обществу, стране, себе. И сейчас мы обсуждаем эту ситуацию на коротких, часто бытовых наблюдениях, без специальной исследовательской оптики. Это может привести к упрощённым решениям сложных проблем. Ольга Дашковская Образовательный портал "Эврика"